Однако какое может быть спокойствие, если ты живешь под одной крышей с Карем?

Валидэ встала перед лицом болезненного выбора: либо избавиться от Карем, либо рассказать о ее преступлениях Сулейману. Но последнее разобьет сыну сердце. Сайре-Хафизе всегда претило выносить смертные приговоры. Она могла бы, конечно, удалиться в какой-нибудь дворец за пределами Константинополя, но разве это решит проблему? «Сулейман, — рассуждала она, — все еще цепляется за мою юбку. Что же мне остается? Умереть? Но я полна сил и здоровья, и жить мне хочется гораздо больше, чем уйти в мир иной».

А однажды во дворец пришла Эстер Кира. Она пребывала в состоянии сильного возбуждения и попросила валидэ поговорить с ней наедине. Они ушли в сад, как всегда, когда хотели быть уверенными, что их не подслушают. Эстер начала с вопроса:

— Твой брат — граф Гленкирк? Сайра кивнула.

— Он младше тебя на четыре-пять лет.

— На четыре, Эстер.

— Такой добродушный здоровяк с рыжей шевелюрой и упрямым характером?

— Откуда же мне знать, Эстер? — улыбнулась Сайра. — Последний раз я его видела, когда Адаму было всего девять лет.

— Но скажи, госпожа, если ты вдруг встретишь человека, который станет утверждать, что он твой брат, как сможешь узнать его без ошибки?

Сайра задумалась, потом сказала:

— У него была маленькая черная родинка на брови, и еще он в детстве очень был похож на отца. Если я встречу человека, который назовется графом Гленкирком, который будет походить на моего отца и у которого будет родинка на левой брови, скорее всего это и будет мой брат Адам.

Эстер судорожно сцепила руки:

— Значит, это он) Он!

— Эстер, объясни мне наконец, в чем дело?

— В настоящий момент, милая госпожа, граф Гленкирк гостит в доме Киры.

Валидэ смертельно побледнела. Эстер же возбужденно продолжала:

— Ты знаешь, конечно, что султан уже предоставил Франции торговые концессии и постепенно начинает открывать Турцию и для других европейских государств. Твой брат представляет здесь короля Шотландии. А остановился у нас, потому что дом Киры в свое время помог Чарльзу Лесли добраться до родины его матери. Он все расспрашивает, госпожа. Похоже, твоей семье с самого начала было известно, что тебя продали в Турцию, но им, видимо, кто-то сказал, что на освобождение нет никаких надежд. Когда тринадцать лет назад в Шотландии появился Чарльз, они поняли, что ты еще жива. Но мальчик ничего не хотел говорить, как ты его научила. Из его скудного рассказа они заключили, что тебя скорее всего поднесли в подарок другому султану. И с тех пор твой брат вбил себе в голову, что должен разыскать тебя. Не знаю даже, чего нам стоило удержать его от того, чтобы не прийти сюда и не потребовать аудиенции у королевы-матери, как он тебя называет. Сайра рассмеялась:

— Мой брат всегда любил переходить сразу к делу. Но, Эстер, зачем ему нужно встречаться с валидэ?

— Он неглуп, твой брат, госпожа. Каким-то образом графу удалось узнать, что, спустя несколько месяцев после того как ты появилась в гареме султана Баязета, принцу Селиму были подарены шесть девушек, с которыми он отправился управлять Крымской провинцией. Адам считает, что любимая жена принца Селима должна знать его сестру и теперь, став султанской валидэ, может ему помочь в ее поисках. Я сказала ему, что являюсь близкой подругой валидэ и, возможно, смогу устроить разговор с тобой. Иначе он уже сейчас ломился бы в ворота сераля.

— Так значит, ему нужно поговорить с султанской валидэ, — задумчиво проговорила Сайра. — Почему же ты не сказала ему, что это невозможно?

— Не могла, госпожа. Духу не хватило. Он так сильно надеется. Я подумала, что, пожалуй, сегодня вечером после визита к тебе осмелюсь отказать ему… Может, ты хоть пошлешь вместе со мной какое-нибудь сообщение для него, госпожа?

— Нет, — сказала Сайра. — Лорд Лесли встретится с валидэ.

— Но, госпожа! Каким образом? Ведь ни одному мужчине, кроме султана, не разрешается переступать порог гарема и заговаривать с его обитательницами!

— Нам уже не раз приходилось совершать с тобой невозможное, не правда ли, Эстер? Я султанская валидэ, и мое слово — закон для всех. Даже Сулейман прислушивается к моим желаниям.

Эстер Кира кивнула:

— Но где состоится встреча?

— Во дворце было бы слишком опасно. Ни мой сын, ни кто-либо другой не должны пока знать о существовании Адама. Сначала мне нужно увидеться с ним и продумать ход дальнейших действий. Кто знает, может, будет разумнее вообще не посвящать Сулеймана во все эти дела. Зачем ему знать про графа Гленкирка? Я довольно часто навещаю твой дом, когда выезжаю в город.

Все знают, что мы с тобой подруги. Что, если я нанесу тебе очередной визит? Я думаю, никто ничего не заподозрит. Я приеду к тебе через два дня, а пока ты должна убедить лорда Лесли в необходимости, держать все в строгом секрете. Дай ему понять, что для него большая честь — удостоиться разговора с самой султанской валидэ. О том, кто я такая, разумеется, ни слова. Я сама решу, открыться ему или нет.

На следующий день к Сайре пришел ее младший внук-калека, принц Джахангир. Няня, которая привела его, долго извинялась перед валидэ за то, что они потревожили ее в обед. Сайра только отмахнулась:

— Я всегда рада своим внукам. — Она ласково улыбнулась мальчику. — Что заставило тебя навестить старуху, малыш?

— Мустафа прислал мне подарок!

Кумиром маленького принца всегда являлся его старший брат. Когда султан отослал Мустафу в Магнезию, Джахангир долго плакал. Однако наследник не забыл мальчика.

— Смотри, что он мне подарил!

С этими словами улыбающийся Джахангир достал из-под рубашки маленькую мохнатую обезьянку. Увидев богатый стол валидэ, зверек, дико зацокав языком, вырвался из рук принца и, схватив абрикос, сунул его в рот целиком. Через секунду обезьянка выплюнула косточку, что вызвало смех у присутствующих.

— Твоя любимица просто очаровательна, — с улыбкой проговорила Сайра. — Но, увы, малыш, у нее очень дурные манеры. Убери ее с моего стола. Я распоряжусь, чтобы ее как следует накормили.

Джахангир потянулся было к обезьянке, но юркое существо увернулось, мгновенно набило себе рот пловом и в следующую секунду… рухнуло замертво. Принц заплакал:

— Моя обезьянка умерла! Моя обезьянка умерла!

— Нет, нет, что ты! — принялась успокаивать его бабушка. — Она просто переела. Оставь ее здесь, я ее вылечу. А пока возвращайся с няней в свои покои. Днем тебе вернут твою обезьянку.

Джахангир смотрел на Сайру широко раскрытыми глазенками:

— Правда, бабушка? Ты правда вылечишь ее?

— Конечно, малыш. Ну ступай. Маленький принц вложил ладошку в руку няни, и они ушли. Сайра же повернулась к своему старшему евнуху:

— Поступи с животным так же, как поступил с тем белым рабом, который приносил мне отравленный шербет. А потом сходи на базар и купи точно такую же обезьянку. И ни звука о том, что ты видел.

Судьба сама решила все за нее. Теперь Сайра знала, что ей делать. Но сначала необходимо было увидеться с братом. Вспомнив, каким Адам был в детстве, она нежно улыбнулась. О Аллах! Ведь сейчас ему должно быть сорок восемь лет! «Интересно, какой он? — подумала она. — И почему решил разыскать меня?"

Следующий день обещал дать ответы на все эти вопросы.

В отличие от своих соплеменников, живших в Западной Европе, константинопольские евреи пользовались среди турок уважением и считались равноправными членами общества. Семья Киры хотя и могла себе позволить купить роскошный дворец на берегу моря, все же предпочитала жить в старом еврейском квартале, откуда вышли все ее предки, знававшие еще византийские порядки.

Когда в первой половине дня в квартале показался роскошный паланкин валидэ Хафизе, это особенного шума среди его обитателей не вызвало. Евреи знали, что Эстер Кира давно ходит у матери султана в лучших подругах. Сайра была благодарна жителям квартала за их спокойствие, ибо к одной вещи она так и не сумела привыкнуть за все годы жизни в Турции. А именно к дикому восторгу, который всегда выражали турки, завидев кого-нибудь из членов султанского семейства. А когда на трон поднялся ее сын Сулейман, положение еще больше усугубилось, ибо молодой султан любил шумные представления.