Валидэ, всегда заботившаяся об интересах сына, прекрасно отдавала себе отчет в том, что деятельный и энергичный Ферхад-паша не усидит спокойно дома. Поэтому она стала настаивать на том, чтобы Сулейман вновь дал ему должность.

— Из него ключом бьет энергия. Пусть уж лучше он служит нам, чем нашим врагам. Попробуй-ка заставить дикого жеребца впрячься в плуг! Будет лучше, если ты натравишь его на наших недругов, а не станешь дожидаться того момента, когда они натравят его на тебя.

Сулейман колебался.

— Интуиция подсказывает мне, что Ферхад-паша жаждет власти, но власть таких людей неизменно портит. Если я поверю ему сейчас, он вновь предаст меня.

— На все воля Аллаха, — ответила Сайра. — По крайней мере в этом случае ты можешь казнить его, и никто не скажет, что ты поступил несправедливо. А пока тебе надо подумать о сестре Михри-хан. Разве можно с ней так обращаться? Особенно сейчас, когда она беременна.

— Беременна? Я не знал. Хорошо, ради сестры и ее ребенка я верну Ферхада в правительство. Но дам ему для начала небольшую должность где-нибудь на его родном Дунае. Если у него все получится и он не обманет моего доверия, я верну ему прежнее положение. Но мое условие: Михри-хан не поедет с ним, а останется здесь до тех пор, пока не родит. Она будет жить в гареме вместе с матерью.

Михри-хан не хотелось оставаться в Константинополе, но она не стала возражать и решила пострадать немножко за любимого мужа. При расставании Ферхад ласково сказал ей:

— Когда я вернусь, то хочу, чтобы ты встречала меня с сыном на руках, любовь моя.

Через семь месяцев Михри-хан благополучно родила здорового и крепкого мальчика, которого назвали Сулейманом в честь дяди. Спустя еще три месяца Ферхад-паша вернулся в султанский дворец. Первое, что он увидел, была встречавшая его жена с младенцем на руках. А через час Ферхад-паша был мертв. По приказу султана его осудили и казнили, ибо Сулейман вернул его с Дуная по той же причине, по какой он ранее вернул его из Сирии. Только на этот раз о прощении не могло быть и речи.

Вечером, когда Сулейман показался в покоях своей матери, он лицом к лицу столкнулся с сестрой, которая уже надела черное. С минуту они молча смотрели друг на друга, потом Михри-хан сказала:

— Надеюсь, скоро смогу надеть траур по тебе, любимый братец!

В ту же ночь она исчезла из дворца, а наутро ее нашли мертвой. Михри-хан приняла яд.

Безутешный Сулейман вернулся к себе в покои, где долго рыдал. Печаль его усугубилась решением Сарины покинуть пост. Тетя попросила султана позволить ей забрать к себе внука и уехать из дворца. Гузель предложила ей жить у нее. Сарина не могла больше оставаться здесь. Сулейман это видел и не мог ей отказать.

При прощании она успокоила его:

— Не печалься, племянник. Михри-хан просто потеряла голову от горя, иначе она никогда бы не сказала тебе тех слов и не отравилась потом.

— Она была бы жива сейчас, тетя, если бы я помиловал Ферхада. Однако ответ Сарины был неожиданным:

— Ферхад-паша был бешеным псом, а бешеных псов уничтожают. Не смотри так на меня. Я не кривлю душой. Дочь мне много всего рассказывала. Беда в том, что она беззаветно любила его. Ферхаду надо было оставаться воином и не лезть во власть, которая вконец его испортила. Он не остановился бы до тех пор, пока не вверг бы всю Турцию в пожар гражданской войны. Если я потребуюсь тебе, я всегда буду рядом. Возможно, через несколько лет маленький Сулейман начнет ходить в школу принцев. Там он получит хорошее образование и своей верной службой султану искупит вину отца.

Они обнялись, и он долго смотрел ей вслед. В ту минуту Сулейман впервые, как недавно и его мать, задумался о том, как же все-таки быстро течет время. Кажется, только вчера Сарина была молоденькой женщиной с роскошными каштановыми волосами и золотистыми глазами, которые сверкали негодованием всякий раз, когда она прогоняла маленького Сулеймана со своих любимых тюльпановых клумб, чтобы он не топтал их. Теперь же волосы ее посеребрились, а красивые глаза поблекли и хранили печаль. Сарина состарилась, и Сулейман только сегодня заметил это.

Помимо его матери и Фирузи Сарина была единственной ниточкой, которая связывала султана со счастливым прошлым. Отец, тетя Зулейка, госпожа Рефет. Хаджи-бей и все братья его давно среди мертвых. А белокурая Фирузи, как и Сарина, покинула дворец.

Вздохнув, он впервые осознал, что и сам уже не молод. На следующий год исполнится тридцать два.

Начинался 1526 год, и впереди султана ждала война с Венгрией.

Как обычно, западноевропейские монархи были заняты своими внутренними распрями. Карл V, император Священной Римской империи, вынужден был сражаться сразу на три фронта. В Испании мавры перегруппировали свои силы и по-прежнему упорно отказывались переходить в христианскую веру, несмотря на все давление со стороны официальной церкви. В Германии Мартин Лютер заручился поддержкой не только крестьян, но и земельной аристократии, и в стране начались сильные брожения. На юге Франция сражалась с войсками императора за обладание Северной Италией, и кровопролитие окончилось лишь с пленением французского короля Франциска I.

На востоке венгры в течение последних пяти лет отбивали натиск турок. Вконец обессилев, они обратились за помощью к Карлу V, но, несмотря на то что его сестра Мария была замужем за венгерским королем Лайошем, император Священной Римской империи отказал венграм в поддержке. Он был слишком поглощен внутренними делами.

В августе 1526 года Сулейман повел свою армию против венгров и, блестяще выиграв сражение близ местечка Мохакс, вскоре без труда овладел столицей венгерского государства Будой. Отныне от северной границы Османской империи до Вены было рукой подать. Командиры убеждали султана двигаться дальше, но близилась зима, и Сулейман вернул свое войско в Константинополь.

Еще раньше султан получил письмо от французской королевы-матери, в котором та просила его оказать содействие в освобождении своего сына. Прознав об этом, Карл V отпустил Франциска I, но при этом выторговал для себя большие уступки со стороны Франции. Он также отмежевался от приписываемой ему дружбы с Сулейманом и объявил, что в ближайшее время Возглавит Крестовый поход против турок-иноверцев.

Несмотря на это, Сулейман не спешил лезть в центр Европы. Став за последние годы великим воином, он вновь решил стать дипломатом. Сайра резко возражала против этой перемены в сыне. Она говорила, что только взятие Вены заставит правителей Западной Европы серьезно относиться к османскому султану. Но Сулейман был непреклонен. Он надеялся заручиться дружбой с Западом мирным путем.

К сожалению, христианские монархи не отличались большим умом и не увидели для себя выгод мирного союза с Османской империей. Во имя своего Бога они продолжали оскорблять и притеснять турок, и в итоге Сулейман был вынужден пойти на Вену, дабы обезопасить свои западные границы.

В течение нескольких недель он осаждал город, но безрезультатно. Впервые за свою военную карьеру Сулейману пришлось встретиться с хорошо обученным противником. Защитники укрепили цитадель и, затворившись в ней, успешно отражали атаки султанских войск.

Сулейман прибыл под стены города в хорошем расположении духа и послал австриякам приветствие: «На третий день я буду завтракать в стенах Вены». На третьи сутки днем руководитель обороны города Николае, граф Зальмский, ответил султану: «Твой завтрак уже совсем остыл».

При других обстоятельствах и в другое время Сулейман весело рассмеялся бы этой остроумной колкости. Но сейчас ему было не до смеха, надвигалась зима. Он отлично помнил, каких лишений пришлось натерпеться султанским войскам зимой при осаде Родоса. К тому же заканчивался фураж для лошадей, равно как и другие припасы. Он понимал, что через несколько дней в горах повалит снег и отрежет турецкой армии путь домой. И тогда уже ему придется отбиваться от австрийцев, а не им от него.