Далеко на юге зашевелились мавры и нарушили горную границу, захватив несколько городов и наполнив свои тюрьмы пленниками, а дворцы — рабами. Людовик Французский направил лицемерные поздравления молодожёнам, к которым он обратился как к «самым великим и могучим, действующим и законным монархам Португалии, Африки, Кастилии и Леона». Затем французская армия вторглось в северные провинции Кастилии.

Произошли и худшие события. Архиепископ Каррилло перешёл на сторону врагов. Изабелла горько плаката, когда узнала, что он с двумя тысячами вооружённых людей принёс клятву верности Альфонсо и ла Белтранехе.

Изабелла плакала редко — Фердинанд знал об этом; но на этот раз её слёзы были оправданны любовью к другу и защитнику детства.

—                       Моя дорогая, всё обстоит плохо, но поправимо. Каррилло не заслуживает даже вздоха, а уж такого потока слёз — тем более. Он станет платить войскам своими «волшебными» деньгами, но они превратятся в пыль, и его солдаты разбегутся. Успокойся! Подними повыше свой хорошенький подбородок, как ты всегда это делаешь в трудные минуты.

Изабелла подняла голову и посмотрела мужу прямо в глаза:

—                        Фердинанд, ты хочешь принца?

Его брови удивлённо приподнялись.

Она спрятала лицо у него на груди.

—                       Давай будем молить Бога, чтобы на этот раз у нас родился сын...

Если бы Фердинанд находился в обычном своём уравновешенном состоянии, то он бы понял, что шансов на восстановление в Кастилии былой популярности у него нет, и отказался бы от борьбы. Но совесть беспокоила его, и он ощутил необходимость быстрой победы, чтобы оправдать себя в глазах Изабеллы и укрепить свою обычную самоуверенность. Поэтому его охватило нетерпение.

Изабелле, напротив, были чужды всяческие расчёты. Её сердце было полно подлинной веры в правоту своего дела, в нём не оставалось места для сомнений и колебаний. Летописцы в монастырях, описывая её необыкновенные достижения за несколько последующих месяцев, не колеблясь назвали её святой. Поступки её не подчинялись никакой логике, но результаты были впечатляющие.

Для того чтобы оказать сопротивление Португалии и Франции, требовались деньги, солдаты и прежде всего дух сопротивления у народа — всё это было очень трудно найти в стране, настолько уставшей от войны, что люди готовы были заплатить почти любую цену за спокойную жизнь. В рабстве была какая-то влекущая безопасность...

Основной путь вторжения с запада в самые населённые районы Кастилии лежал через долину Дуэро. Поэтому Изабелла устроила свой штаб в Тордесиллас, городе, прочно блокирующем этот пуль. Стояла зима, и самоуверенный старый Альфонсо Португальский, развлекаясь со своей женой-девочкой в Пласенсии, расположился там на зиму. Это было обычным явлением во время войн: он был уверен в том, что Изабелла не начнёт действовать до весны.

Но Изабелла не стала принимать во внимание время года. Она не обращала внимания и на своё состояние, в силу которого езда верхом с продолжительной тряской была угрозой для её беременности. Она отбросила прочь все мысли, кроме мыслей о будущей Испании.

Фердинанд протестовал. В глазах Изабеллы заиграли зелёные огоньки.

—             Я должна делать то, что должна, и ты тоже, — сказала Изабелла.

—             По крайней мере пусть твои придворные дамы сопровождают тебя.

—              Они будут меня задерживать.

—              Тогда возьми меня с собой.

—              Ты тоже должен собирать деньги, людей, припасы, оружие. По отдельности мы сможем охватить территорию в два раза больше и добиться двойного результата.

—              Это совершенно нелогично!

—              Так же как и вторжение португальцев в Кастилию! — Этими словами она заставила его замолчать.

Объезжая города, она посещала каждый населённый пункт, который открывал перед ней свои ворота, выбивая обещания поставок в войска от влиятельных людей в городах, обещания денег от муниципальных казначеев и покупая у купцов припасы. Ради Испании она могла торговаться, как служанка на рынке. Ни одна деревушка не была слишком мала для того, чтобы не задержаться в ней и публично на рынке не призвать жителей в оказании помощи, даже если деревушка могла поставить всего несколько пехотинцев или крестьян с арбалетами. Ни один дружественный город не был слишком велик для того, чтобы уговорить его жителей уступить пушку или две с крепостных стен. Медленно, под влиянием её красноречия, с которым она описывала опасность, грозившую стране, армия, следовавшая за ней, начала постепенно расти.

Фердинанд достиг меньших успехов, хотя старался изо всех сил; это происходило потому, что даже перед лицом смертельной опасности кастильцы с трудом воспринимали арагонца, Услышав о росте численности армии Изабеллы, уязвлённый, что женщина смогла сделать больше, чем он сам, Фердинанд распахнул двери тюрем и выпустил на свободу мелких преступников, которые предпочли получить прощение, вызвавшись служить ему. Но какую армию он получил! Когда весной его войска объединились с силами Изабеллы, она с ужасом взглянула на его воинство, в большинстве своём состоявшее из людей с обрезанными ушами, с порванными ноздрями, — меньше всего похожих на солдат.

—                        Сейчас не время быть слишком разборчивым, — сказал Фердинанд, — Я должен делать то, что должен. Ты сама так говорила. Как ты себя чувствуешь, моя дорогая?

—                        Прекрасно, — ответила Изабелла. Но её впалые щёки и смертельно уставшие глаза противоречили словам.

—                        Послушай, я запрещаю тебе дальше ездить верхом! Ты совершила чудеса. Никто не может оценить это лучше, чем я. Но уже достаточно усилий с твоей стороны. Ради блага будущего принца ты должна отдохнуть, остаться здесь, в Тордесиллас, и доверить мне дальнейшее ведение войны.

—                        Да, боюсь, что мне придётся так поступить, Фердинанд.

Он не ожидал такой покорности. Это был пугающий симптом! Интенсивнее, чем раньше, он стал готовиться к предстоящей войне.

Чувствуя его нетерпение, Изабелла сказала:

—                        Война на два фронта может оказаться долгим, очень долгим испытанием для наших войск. Ты должен внушить им, Фердинанд, что они должны набраться терпения, если в самом начале удача не будет нам сопутствовать. — Только так могла она мягко упрекнуть мужа за слабую дисциплину его отрядов или выразить сомнение в их эффективности.

—                        Но ты же дала согласие на то, чтобы я вёл войну самостоятельно?

Изабелла вздохнула, у неё не было оснований сомневаться в храбрости Фердинанда.

—            Прежде всего я раздавлю этого жирного червяка Альфонсо! Предательскому городу Торо, который открыл ему свои ворота, будет преподнесён показательный урок, когда я повешу некоторых предателей.

Кастильский город Торо первым присягнул на верность Португалии. В него-то и прибыл Альфонсо со своей молодой женой, чтобы возглавить передовой отряд.

—            Фердинанд, постарайся повесить только главных предателей!

—            Ну конечно, глупышка! Когда вешаешь козла отпущения, ты тем самым превращаешь его в мученика. Какие странные у тебя появились мысли! — Он поцеловал её в щёку. — Ничего страшного, я понимаю, почему ты так думаешь. Пусть Бог благословит тебя и удержит подальше от лошадей. Носилки с подушками — вот самое безопасное средство передвижения для тебя сейчас, Изабелла.

—            Я не хочу, чтобы со мной обращались, как со старухой или инвалидом! Вынашивать ребёнка — это для женщины совершенно нормальное состояние.

—            Тогда по крайней мере выбери спокойного удобного мула.

—            Да, конечно, — пообещала она.

Но ей стало не по себе, когда он попрощался с ней на той же самой неделе после нескольких часов, когда она наблюдала обучение его отрядов. Большая часть его солдат гораздо лучше пользовалась кинжалами ночью, чем мечом в дневное время, и была более привычна к нападению сзади.