Фердинанд рассмеялся:

—                             По крайней мере позвольте мне преподнести моей невесте подарки, которые я сумел контрабандой провезти через границу. В сундуках с мисками и кастрюлями было двойное дно.

Было бы бестактно завести теперь разговор о подарках, но, шутливо рассказав о контрабандном провозе их через границу и о том, как он сумел перехитрить таможенников, Фердинанд как бы загладил неловкость и вместе с тем повысил ценность подарков, привезённых Изабелле. Верховный адмирал был поражён: король Хуан Арагонский, должно быть, отдал всё, что имел, своему сыну.

В первую очередь глаза присутствующих увидели корону, украшенную изумрудами и бриллиантами, — чтобы оттенять золотые волосы, как сказал Фердинанд, чей роскошный блеск могло затмить только сияние бриллиантов ценой в двадцать тысяч флоринов. Затем великолепное ожерелье, состоявшее из кружевного переплетения красной спинели рубинов, работы восточных мастеров из Бадахшана, находившегося рядом с Самаркандом (только там добывали красный спинель, откуда и пошло их название) стоимостью сорок тысяч флоринов. Искусно и очень нежно Фердинанд надел ожерелье на шею Изабеллы и застегнул застёжку. Изабелла затаила дыхание, ни один мужчина никогда не касался прежде её.

Но оказались и ещё драгоценности: брошь с сапфирами стоимостью две тысячи флоринов. Уж не собирается ли Фердинанд приколоть украшение к её груди? Но он не сделал этого. А бриллиантовое кольцо своей матери королевы, как сказал Фердинанд, даже таможенники не смогли бы оценить, потому что любовь оценить невозможно.

Внезапно верховный адмирал кое-что вспомнил. Все эти сокровища были уже заложены у банкиров Валенсии: король Хуан заложил их для получения займа для выплаты денег своим войскам, чтобы прекратить беспорядки в Каталонии. О том, каких обещаний, угроз и уговоров стоило мужественному королю возвращение этих драгоценностей из сундуков ростовщиков, верховный адмирал мог только догадываться. Но король Хуан сделал даже больше: получил разрешение на брак.

—                 «Никогда, — подумал адмирал, — ни у одного принца не было такого хорошего отца! Пусть же он окажется достойным его!»

Между тем из двойного дна сундуков было извлечено очередное сокровище — результат собственной бережливости Фердинанда: восемь тысяч флоринов чистого золота полновесными новенькими монетами.

—                Я проверял каждую из них, — сказал Фердинанд, — и знаю, что здесь нет ни одной фальшивой монеты.

Изабелла восхищалась драгоценностями, как великолепными образцами ювелирной работы, но, глядя на жениха, произнесла с очаровательной улыбкой:

—                             Гораздо больше, чем подарки, я ценю дарителя.

Но оставался ещё один подарок. Фердинанд снял с груди маленький железный крест, хранивший следы векового пользования, совершенно простой, без украшений, не соответствовавший моде, немного перекрученный, как будто грубые руки человека, сделавшего этот крест, не имели опыта изготовления подобных вещей. Он висел на цепочке современной работы, не представлявшей собой ценности. Этот крест был сделан, если верить легенде, из одного из гвоздей, удерживавших распятого Христа. Веками перед ним благоговели в храме Святой Софии в Константинополе; и, когда эта великая церковь пала вместе с могучей Восточной Римской империей, крест оказался в руках турок. Султан Турции подарил его королю Хуану Арагонскому. Теперь крест принадлежал Изабелле.

Верховный адмирал осенил себя крестным знамением. Это была известная часть внешней политики Мохаммеда Завоевателя — делать такие подарки христианским королям Европы: для него эти вещи ничего не значили, а люди на Западе преклонялись перед ними.

После падения Константинополя вспыхнула оживлённая торговля фальшивыми христианскими реликвиями. Но подарок самого повелителя турок мог считаться подлинным, по крайней мере в глазах святейшей церкви.

Изабелла благоговейно приняла крест.

—                             Пока я жива, — прошептала она, — эта святая реликвия будет крепить мою любовь. И я построю собор, чтобы сохранить это сокровище после моей смерти.

Как только Фердинанд преподнёс Изабелле последний подарок, архиепископ Каррилло произнёс:

—                             Вы должны пожениться немедленно. Я готов совершить церемонию этой же ночью.

Изабелла нахмурилась:

—                             Почему сегодня ночью, ваше преподобие? Зачем такая спешка, которая не подобает вам и недостойна нас?

Каррилло был человеком решительным и в действиях, и в словах.

—               Невеста, — сказал он, — может законным образом отбросить свои девичьи мысли в брачную ночь.

Это замечание заставило Изабеллу ещё больше нахмуриться. Но тут архиепископ сообщил новости, которые привезли курьеры: король Генрих и маркиз Виллена двигались к столице со всем своим войском, которое сопровождало их в походе на юг. Они поклялись силой оружия помешать её браку.

—               Но король постоянно повторял, что я свободна в выборе мужа! — воскликнула Изабелла.

—               Генрих — лжец и постоянно меняет своё мнение, — заговорил верховный адмирал. — Он — как флюгер. Он всегда был и будет таким. Если он вернётся до того, как вы с Фердинандом сочетаетесь браком, он постарается не допустить этого. Но если вы поженитесь немедленно, то он ничего не сможет сделать и, вероятно, будет вести себя даже по-дружески.

Изабелла с несчастным видом посмотрела на Фердинанда:

—               Я хочу, чтобы всё произошло надлежащим образом!

Фердинанд улыбнулся.

—               Похоже, что ветер дует в сторону поспешных действий, — сказал он, — что ж, пусть так и будет! Сочетайте нас браком сегодня ночью, ваше преподобие, если её высочество согласна. Этот злой ветер не причинит нам вреда — он только ускорит моё счастье!

—               Я согласна, — отозвалась Изабелла, — если архиепископ получил положительный ответ из Рима. И если мы можем подождать по крайней мере до утра. Я бы не хотела, чтобы все говорили, что Изабелла Кастильская прыгнула в брачную постель, как цыганка, запыхавшись и не уделив достаточного времени молитвам.

Впервые Фердинанд увидел, как сверкнули её зелёные глаза, и впервые ощутил, что под внешней мягкостью таится необыкновенная сила характера.

Выражение тревоги исчезло с лица Каррилло.

—             Ответ из Рима, — пробормотал он. — Ах да, разрешение на заключение брака. Мои собственные усилия при дворе святого отца до сих пор не были плодотворными из-за его продолжительной болезни и, возможно, неправильного понимания им деятельности твоего брата... На самом деле я стал уже подумывать, не лучше ли опираться на мой собственный авторитет архиепископа, так как в истории церкви в прошлые времена существовало много подобных прецедентов. Правда, я признаю, что в последние столетия всё стало значительно строже. К счастью, мне не придётся подкреплять своё решение старинными прерогативами, которые, вероятно, можно найти в моём обиталище. Король Хуан благодаря своему замечательному предвидению уже давно получил разрешение на брак от покойного папы Пия II.

—                             Этот документ здесь со мной, — спокойно сказал верховный адмирал. — Не хотели бы вы прочитать его?

Изабелла по очереди бросила взгляд на честные лица своих советников и на лицо человека, за которого собиралась выйти замуж. Единственная латынь, которую она знала, был язык каждодневных молитв. «Будь счастлива ты среди всех остальных женщин», — прошептала она. Всё улаживалось самым великолепным образом. Она не стала смотреть документ: латынь юридических актов была ей незнакома.

—                             Согласно последним сообщениям моих курьеров, — заговорил Каррилло, — король уже близко от столицы. Мне было бы гораздо спокойнее, если бы сегодня...