— Только сейчас все и начинается по-настоящему!

Ночью Аншель не мог спать. Каждые несколько минут он вскакивал с лавки, чтобы выпить воды. В горле пересохло, лоб горел. Мозг, казалось, работал сам по себе. Желудок сводило спазмами, а колени подгибались. Все было так, будто он заключил договор с самим Сатаной, повелителем зла, который всеми силами старается сбить человека с истинного пути. Заснул Аншель только под утро, но сон не прибавил ему сил. Он проснулся совершенно разбитым, однако взял филактерии и отправился в дом учения. Первым, кого он встретил по дороге, был отец Хадассы. Аншель пожелал ему доброго утра, и реб Альтер ответил тем же. Он разгладил свою бороду и сказал юноше:

— Наверное, моя дочь Хадасса плохая хозяйка. У тебя такой вид, будто ты ничего не ел уже несколько дней.

— У вас замечательная и очень добрая дочь.

— Тогда почему же ты такой бледный?

Аншель помолчал.

— Реб Альтер, есть что-то, что я должен вам сказать.

— Раз должен, говори.

— Реб Альтер, мне нравится ваша дочь.

Альтер Вишковер остановился.

— Правда? А я думал, студенты иешивы не говорят о таких вещах.

В его глазах зажглись искорки смеха.

— Но это правда.

— Такие вещи не обсуждают с самим юношей.

— Я сирота.

— Что ж, в таком случае ты должен прислать брачного маклера.

— Хорошо…

— Что ты нашел в ней?

— Она красивая… добрая… умная…

— Ладно, ладно… Давай-ка поговорим о твоей семье.

Альтер Вешковер обнял Аншеля за плечи, и так они шли дальше, до тех пор, пока не достигли синагоги.

Если ты сказал «а», хочешь не хочешь, придется говорить и «б». За мыслями следуют слова, за словами же дела. Реб Альтер Вешковер быстро дал согласие на брак Хадассы и Аншеля. Фрейда Лия, его жена, сопротивлялась дольше; она не желала для своей дочери никаких бечевских ешиботников и предлагала найти кого-нибудь из Люблина или Замосцья, но сама девушка твердо заявила: если ее еще раз опозорят на глазах у всего города, она просто бросится в колодец.

Как всегда, когда происходит что-то неблагоразумное, почти все вокруг были за: раввин, родня, подруги Хадассы. Девушки начали приглядываться к Аншелю и подбегать к окнам, когда он проходил мимо. Аншель смущаться и не думал. Покупая плетцель в пекарне у Бейлы, он отпускал такие шуточки, что все вокруг только диву давались. Женщины дружно решили, что в нем есть нечто особенное: его пейсы по-особому вились, взгляд всегда был устремлен куда-то вдаль. А тот факт, что Авигдор, обручившись с Пешей, оставил своего друга, только прибавил Аншелю сторонников в городе. Альтер Вишковер составил новый брачный контракт: по нему Аншель получал большее приданое, больше подарков и более долгий срок поддержки тестя, чем перед этим обещалось Авигдору. Бечевские девушки обнимали и поздравляли Хадассу. Она же немедленно села вязать мешочек для филактерий будущему мужу, салфетку для халы и корзинку для мацы. Когда Авигдор узнал новости о помолвке Аншеля, то тут же пришел в дом учения, чтобы поздравить друга. Прошедшие несколько недель сильно состарили его. Борода растрепалась, а глаза покраснели. Он сказал:

— Я знал, что так будет. С самого начала знал. С того самого момента, как впервые увидел тебя.

— Ты это и предложил.

— Я знал.

— Почему ты бросил меня? Исчез и даже не попрощался?

— Я хотел сжечь все мосты.

Авигдор предложил Аншелю прогуляться. Хотя уже и прошел Суккот, день стоял солнечный, теплый. Авигдор, бывший откровеннее, чем обычно, честно обо всем рассказал другу. Да, это правда, его брат страдал острыми приступами меланхолии и покончил с собой. Теперь и он сам стоял на краю пропасти. У Пеши были деньги, ее отец имел целое состояние, но Авигдор все равно не мог спокойно спать по ночам. Он не хотел становиться лавочником. Он не мог забыть Хадассу. Она снилась ему. Когда в субботнюю ночь читалась молитва Хавдала, где встречается ее имя, его охватывала дрожь. Хорошо еще, что именно Аншель становится ее мужем… по крайней мере, она попадет в хорошие руки. Авигдор остановился и начал бесцельно обрывать пожухлые травинки. Его речь была бессвязной, как у одержимого бесами. Внезапно он сказал:

— Я часто теперь думаю о том, чтобы поступить так же, как мой брат!

— Неужели ты любишь ее так сильно?

— Она навсегда в моем сердце.

Двое поклялись в вечной дружбе и решили никогда не расставаться. После свадеб, предложил Аншель, они могли бы поселиться рядом или даже разделить один дом. Они бы вместе учились и, возможно, стали партнерами по лавке.

— Хочешь правду? — спросил Авигдор. — Это похоже на историю Иакова и Вениамина: моя жизнь всегда будет связана с твоей.

— Почему же ты тогда оставил меня?

— Возможно, именно поэтому.

Хотя похолодало и задул сильный ветер, друзья продолжали прогулку, дошли до самого соснового леса и вернулись в город только в сумерки, ко времени вечерней молитвы. Девушки, караулившие у окон, видели, как они шли по улице, обняв друг друга за плечи и так увлекшись своим разговором, что даже не замечали луж и куч мусора на дороге. Авигдор казался бледным, его пейсы трепал ветер; Аншель грыз ногти. Хадасса, увидев их вместе, не смогла сдержать слез…

Все случилось быстро. Первым женился Авигдор. Так как невеста была вдовой, а жених сиротой, свадьбу отметили тихо, без музыкантов, шута и ритуального снятия покрывала. Сегодня Пеша стояла под свадебным балдахином, а на следующий день уже отмеряла в лавке смолу жирными руками. Авигдор молился в хасидском доме собраний, завернувшись в новый талес. Аншель теперь часто приходил к нему, и они о чем-то шептались и говорили целыми днями напролет. Свадьбу Аншеля и Хадассы назначили на первую Субботу после Хануки, хотя реб Альтер и предлагал закончить все еще быстрее. Невеста уже была помолвлена, жених — сирота, чего тут ждать? Зачем ему мять себе ребра на лавке в доме старой вдовы, когда он может уже получить и жену, и собственный дом?

Каждый день Аншель говорил себе, что то, что он делает, — грех, безумие, позор. Он связывает себя и Хадассу такими цепями лжи и бесчестия, которых уже не сможет разорвать никакая сила. Одна ложь повлечет за собою другую. Не раз Аншель обещал себе уйти из Бечева и положить тем самым конец этой ужасной комедии, которую мог придумать только настоящий демон, но каждый раз какая-то сила удерживала его на месте. Он не мог расстаться с Авигдором и разбить мечты Хадассы. Теперь, после свадьбы, Авигдор преисполнился еще большим желанием учиться, и друзья встречались два раза в день: по утрам, изучая Гемару и Комментарии, и ближе к вечеру, обсуждая примечания к Законам. Альтер Вишковер и Фейтл-скорняк радовались их близости и даже сравнивали с Давидом и Ионатаном. Из-за всего случившегося Аншель ходил теперь как пьяный. Портные хотели снять с него мерки для нового гардероба, и ему приходилось придумывать сотни отговорок для того, чтобы его тайна не выплыла наружу. Хотя обман и продолжался уже довольно давно, Аншель все еще не мог до конца поверить в него: обмануть общину дело несложное, но сколько это может продолжаться? И что будет, когда станет известна правда? Аншель смеялся и плакал одновременно. Все происходило так, словно обычная девушка вдруг взяла да и превратилась в фею, легко обманывающую людей. «Я лжец, обманщик, Иеровоам бен Нават», — говорил он себе. Единственным оправдание всему этому могло послужить только лишь желание изучать Талмуд…

Вскоре Авигдор начал жаловаться на то, что Пеша стала плохо к нему относиться. Она называла его бездельником, шлемилем, лишним ртом. Она пыталась заставить мужа работать в лавке, выполнять те обязанности, которые ему совсем не нравились, и отказывалась давать ему деньги. Вместо того чтобы утешить друга, Аншель еще больше настраивал его против жены. Он называл Пешу бельмом в глазу, ведьмой, скрягой и перечислял все достоинства Авигдора: честность и мужественность, ум, эрудиция.