Около нашего барака лежит мертвец. Мы подходим к нему, смотрим. Еще сегодня утром он вышел с нами на работу – а сейчас лежит неподвижно. Никого это не взволновало – никто даже не вздохнул о нем. Бедняга! Если бы были живы твои близкие – что бы сейчас творилось вокруг тебя! Мать бросилась бы на землю рядом с тобой, плакала бы навзрыд! Отец не находил бы себе места, ходил бы из угла в угол и плакал бы, как ребенок. Сестры и братья сидели бы вокруг тебя и горько оплакивали твою кончину. Твои друзья […] пришли бы […] и каждый […] со страшным несчастьем.

[…] сестры и братья […] попал в лагерь […] Несчастье невелико […]

После построения нас запускают в барак. Вновь прибывшим приказывают снова выйти. Все пугаются: для чего? Ведь здесь все, что происходит, только усугубляет положение. Нас ведут в баню. Там стоит тот же самый военный – высокий чин, а рядом еще несколько. Приказывают каждому проходить мимо них, они спрашивают возраст и профессию. Один туда, другой сюда. Кто им нравится – тех отправляют в баню, кто не удостоился такой чести – тех отправляют обратно. Разносится слух, что так выбирают людей для работы на фабрике. Все завидуют нам: мы уедем отсюда и будем работать в лучших условиях. Нас пересчитывают, записывают номера и велят собираться в дорогу, быть готовыми ехать, когда позовут, – и раздают шинели с номерами. Мы возвращаемся обратно в блок. Старожилы завидуют: ведь мы сможем покинуть лагерь. Нам выдают и шапки – это значит, что мы наверняка уедем […] все вокруг […]

У меня есть много родственников, которые […] живут в Палестине. Привожу здесь адрес моего дяди:

A. Joffe

27 East Broadway

Newyork. N. Y.

America

²⁷Я написал это десять месяцев назад. Я родом из Лунны, Гродненской области. Прибыл из Колбасинского лагеря. Я закопал это в яме с пеплом – мне казалось, что там самое надежное место, где – на территории крематориев – обязательно будут копать.

Только недавно […]²⁸

Перевод с идиша Александры Полян Примечания Павла Поляна и Александры Полян

¹ Эти обращения идентичного содержания на четырех европейских языках вписаны перед посвящениями, то есть на самой последней странице записной книжки, вверху. Каждая новая запись отделена от предыдущей отчерком. Обращения печатаются по: Mark, 1977. P. 286. Со временем читаемость этих прочитанных Б. Марком записей, даже при обращении к оригиналу источника, существенно ослабла. Приводим фрагменты, которые в 2007 г. смогла разобрать А. Полян. Польский текст целиком неразборчив. Русский (орфография сохранена): «…интересоватся с етим [докумен]том то он […]вает в себя богаты матерял для историка». Французский: «de ce document… important». Немецкий: «…Dokument… wichtiges». Сам по себе этот текст является парафразом начала «Письма…», написанного и закопанного в землю 6.09.1944, и скорее всего вписан последним.

² Две строки совершенно размыты и не поддаются прочтению.

³ Три строки совершенно размыты и не поддаются прочтению.

⁴ С этого места начинается польский текст в спецвыпуске «Освенцимских тетрадей». Все предыдущее отброшено как «не относящееся» непосредственно к Аушвицу.

⁵ Аллюзия на пасхальную «агодэ».

⁶ Далее три строки зачеркнуты и не читаются.

⁷ Деревня и железнодорожная станция под Гродно.

⁸ Имеются в виду нацисты.

⁹ Сам Градовский родился недалеко от Белостока, в Сувалках.

¹⁰ Во время описываемых событий – в декабре 1942 г. – гетто в Белостоке, последнее среди всех 116 гетто так называемого бецирка Белосток, все еще жило «нормальной» жизнью. 5 января 1943 г. в гетто произвели селекцию, отделив около 10 тыс. человек, не работавших или работавших за пределами гетто: их уничтожили в Треблинке. Ликвидация гетто была намечена на 16 августа 1943 г., но в этот день подпольщики подняли восстание, разгромленное только 21 августа; в результате окончательная ликвидация гетто состоялась лишь в октябре 1943 г.

¹¹ Значительная часть варшавских евреев была депортирована и уничтожена еще летом 1942 г. К зиме 1942/43 г. в живых в Варшаве оставалось не более 30–35 тыс. евреев.

¹² В оригинале – «купе».

¹³ Градовский здесь имеет в виду, что поезд покидает границы предвоенной Польши, ту часть Верхней Силезии, что была присоединена к рейху в 1939 г. (в 1922–1939 гг. она была аннексирована Польшей).

¹⁴ Имеется в виду немецкий воинский эшелон, направляющийся на Восточный фронт.

¹⁵ Градовский иронизирует над немецкими представлениями о том, что во всех несчастьях Германии, в том числе и в этой войне, виноваты евреи.

¹⁶ По всей видимости, это был город Домброва-Гурнича (Dabrowa Górnicza). Следующим городом, через который, вероятно, пролегал маршрут поезда, был Сосновиц.

¹⁷ Некоторым евреям удалось бежать из Треблинки и спастись. От них и остальные узнали правду об этой фабрике смерти. Эти слухи, несомненно, достигали не только Варшавы, но и Гродно.

¹⁸ Отсеки в бараках.

¹⁹ Нары были рассчитаны по немецкой традиции, связанной с удобством счета «пятерками», на пять человек. Узники не только делили пространство нар, но и накрывались одним общим одеялом (Friedler, Slebert, Killian, 2002. S. 98).

²⁰ С. Шавиньский (см. Приложение 2).

²¹ Так называемые штубовые – ответственные за порядок в отдельных отсеках бараков.

²² По-видимому, в них Градовский узнал участников селекции на рампе.

²³ Команду «подъем» били в 4.30 утра в летнее время и в 5.30 – в зимнее.

²⁴ Блокфюрером 13-го барака был унтершарфюрер СС Стефан Барецки (см. Приложение 3).

²⁵ Очевидно, что SK должно означать «зондеркоммандо». В оригинале описка: K.S.-Gruppe.

²⁶ Лагерный оркестр (Lagerkapelle) состоял из узников-музыкантов. Каждый день утром и вечером, в любую погоду, оркестр должен был играть марши и этим задавать заключенным темп при выходе на работу и при возвращении. Свой оркестр был у каждого крупного подразделения лагеря, в том числе и женского. Иногда музыканты выступали и перед лагерной администрацией.

²⁷ Этот абзац написан другими чернилами.

²⁸ Текст оборван: на этой странице более ничего нет, следующая страница, по-видимому, вырвана.

Дорогой читатель, в этих строках ты найдешь выражение страданий и бед, которые мы, несчастнейшие дети этого мира, перенесли во время нашей «жизни» в той земной преисподней, которая называется Биркенау-Аушвиц. Думаю, миру это название уже хорошо известно, но никто не будет знать точно, что здесь на самом деле происходит. Некоторые подумают, если услышат по радио о лагере, что то варварство, та жестокость, то зверство, которые здесь царят, – все это не более чем «страшная пропаганда». Но я тебе покажу сейчас, что все, что ты уже слышал, и то, что я здесь и сейчас пишу, – лишь ничтожная часть происходящего здесь в действительности. Это место бандитская власть устроила для уничтожения нашего народа и частично – для уничтожения других. Биркенау-Аушвиц – одно из многих мест, где разными способами истребляется наш народ.

Цель моего сочинения в том, чтобы мир узнал хоть о малой толике реально происходящего здесь и отомстил, отомстил за все.

Это единственная цель, единственный смысл моей жизни. Я живу памятью, надеждой на то, что, может быть, мои записки дойдут к тебе и что хотя бы отчасти осуществится то, к чему мы все стремимся и что было последней волей моих убитых братьев и сестер, детей моего народа.