— Там, где тьма, сеять свет.

«Интересно, кто сейчас проводник миротворцев?» — подумал Марк. И, вспомнив о прежнем проводнике миротворцев, епископе Ортосе, погрустнел. Доброго епископа давно нет в живых. И верного друга, странствующего рыцаря Хариса из Ордена молодого льва он тоже не встретит.

Но другие-то живы! Очень хочется верить, что за эти три года с ними ничего не случилось. Учитель-следопыт Калиган, вольный стрелок Автолик, несостоявшаяся ведьмочка Флоя и вечно таинственная, вечно непонятная в своих мотивах хранительница Никта.

«Где вы, друзья мои? Где вас искать?»

Марк шёл весь день и всю ночь, остановившись поесть и поспать только под утро, расположившись в одиноком пастушьем шалаше у озера. Он давно привык к длительным пешим переходам и дальняя дорога его не слишком утомляла. Сказывалась только резкая смена климата — лёгкое головокружение и сонливость, но всё с лихвой восполняла неугасимая жажда странствий, восторг возвращения в мир, который стал для него родным.

Под утро его разбудил мелкий дождь. Началась типичная для лесного морфелонского края погода.

К величественным стенам Морфелона Марк подошёл к ночи третьего дня пути. Мелкий дождь к тому времени перерос в проливной. Марк промок насквозь. В темноте перед ним выступали высокие зубчатые стены, тянувшиеся далеко-далеко вокруг города. Несмотря на позднее время, городские врата были открыты, как и в прежние времена. По мнению властей, открытые врата служили символом мира и спокойствия в королевстве. И хотя жизнь морфелонцев за пределами столицы была не такой уж мирной, этого правила, похоже, никто за прошедшие три года не отменял.

В окнах сторожевой заставы у городских врат горел огонёк. Марк решил, что никто не обратит внимания на одинокого путника, бредущего в город, но ошибся. Едва он подошёл к воротам, как из караулки вышел здоровенный бородатый стражник с факелом. Из-под капюшона огромного плаща дыхнуло перегаром.

— Кого лешаки несут в такую пору?

— Срочное послание в Иерон, — уверенно ответил Марк. Представляться пьяному стражнику не было смысла, всё равно не поверит.

Впрочем, Марк не кривил душой. У него действительно было важное послание для королевского двора: «Седьмой миротворец вернулся»!

— Да хоть к тварям гадесовым у тебя послание, плати давай и топай, — грубо прикрикнул стражник. — Четверть динара — входная пошлина, да еще четверть за то, что в такую погоду треклятую.

Марк остолбенел. Пошлины за вход в Морфелон? Да ещё и так много? За полдинара в Морфелоне можно было найти пристойный ночлег, да ещё и на завтрак бы что-то осталось. Видать, плохо идут дела в королевстве.

— Что, денег нет? Тогда проваливай к лешакам собачьим, бродяга! — ругнулся бородач, злясь, что понапрасну вылез под дождь. — Давай-давай, напросишь милостыни у дороги, тогда и придёшь.

— Прости, друг, но мне, правда, в Иерон позарез нужно. Там меня знают, я пришлю тебе пошлину с гонцом…

— Зубы вздумал заговаривать?

Бородач переложил факел в левую руку, и Марк тотчас понял, что это движение означает. В отличие от ненавистных бродяг, этот верзила зубы никому не заговаривал. Он попросту их выбивал.

— Ухожу, ухожу, — поспешил крикнуть Марк, отскакивая в сторону. Был ещё шанс просто дёрнуть в ворота, пользуясь тем, что бочкоподобный стражник явно не отличается резвостью ног… Однако в караулке сидели два молодых арбалетчика, а Марку вовсе не улыбалось получить добротный арбалетный болт в спину.

Можно было пройтись вдоль стены, обойти город, поискать брешь или иную лазейку. Прежний Марк, нерешительный и робкий, каким он был в своё прошлое посещение Каллирои, так бы и поступил. Но Марк теперешний не желал искать долгих путей к цели. К тому же, несмотря на закалку, он продрог до костей и был неимоверно измучен трёхдневным переходом. Хотелось поскорей оказаться во дворце, поесть, помыться и выспаться. Разумеется, после того, как он встретится с новым проводником миротворцев и хотя бы отчасти узнает о своей миссии. А заодно — об обстановке в стране и хоть что-нибудь о старых друзьях…

От этих предвкушений Марк ощутил горячий прилив сил. Выбрав участок полегче, он полез по мокрой, каменной стене, цепко хватаясь пальцами за вымоины и трещины. Таковых к счастью было немало, древняя крепостная стена давно нуждалась в ремонте.

«Низко же ты пал, миротворец, если пробираешься в дружественный город, словно вор или лазутчик! — пришла язвительная мысль. Марк нашёлся, что ответить. — Как бы не так! Вор или лазутчик попросту отвесил бы стражнику полдинара и вошёл в город, как к себе домой».

Крепостную стену никто не патрулировал — кому охота в такую погоду? Отлежавшись на каменном полу, мокрый и вконец измученный, Марк спустился в город. Благо, что дворец был рядом.

Огромная городская площадь, посреди которой красовались семь высоких фонтанов, пустовала. Не видно даже ночной стражи, в чью обязанность входит постоянное патрулирование вокруг дворца.

Сам Иерон выглядел как и прежде величественно и захватывал дух. Несмотря на ночь и дождь, Марк не мог не залюбоваться великолепными башнями, балконами и мостами, ведущими с одной башни на другую…

И всё-таки здесь чувствовалось что-то не то. Город изменился.

Марк подошёл к высоким арочным воротам дворца и решительно постучал железным кольцом. Ждать пришлось долго: лишь после трех минут настойчивого стука маленькое решётчатое окошко на воротах тихо скрипнуло. Грубоватого вопроса Марк решил не ждать:

— Я Маркос-северянин, Седьмой миротворец! Быстро позови проводника миротворцев или кого-нибудь из его помощников…

Стражник равнодушно захлопнул окошко.

— Вали отсюда, свинья пьяная, — только и соизволил хмыкнуть.

Марк заколотил с накипающим нетерпением.

— Открывай! Доложи обо мне, не то пожалеешь! Ты хоть слышал о Седьмом миротворце?

Окошко отворилось снова. Из него вылетел смачный плевок — Марк едва увернулся. Раздосадованный промахом стражник выругался так грубо, что Марк невольно поморщился: всё-таки Иерон был не просто дворцом короля, но и храмом Всевышнего.

«Нет, я так дела не оставлю! Да и что ещё мне остаётся делать? Те немногие, кого я знал в Морфелоне, могут быть только здесь».

Настойчивость его была вознаграждена. Открылась небольшая дверка калитки, сбоку от ворот, и перед Марком предстал усатый стражник. Не тот, что плевался, а другой — постарше и поприветливей.

— Ну и чего шумишь? Чего ломишься? Знаешь же, что не пустят. Дубинкой по лбу просишь? Это будь любезен.

Дубинки, однако, у стражника не было, но из-за пояса торчал топорик на длинной рукояти.

— Ну хоть ты-то знаешь, кто такой Седьмой миротворец?

— Слыхал, слыхал, — протянул стражник сонно. — Ну и что с того? Бумаги есть? Печать есть? Или я тебе на слово должен верить?

— Верить мне не нужно. Просто позови вашего проводника миротворцев, он и сам поймёт, кто я.

— Кого-кого? — нахмурился стражник. — Проводника? Миротворцев? Дык, епископ Ортос давно уж почил, славной ему вечности.

— Я знаю. Но что, неужели не избрали другого?

— Не-а, не слыхивал. Как сгинул Ортос, так никто на эту должность и не просился. Был, говорят, какой-то там проводник, но далеко на юге.

Прежняя решительность Марка быстро таяла. Всю дорогу от Мутных озёр до Морфелона ему казалось, что стоит лишь добраться до дворца, как всё разрешится само собой. Он получит кров, деньги, оружие, проводника, а главное — цель! Цель и смысл своих мучительных попыток вернуться в этот мир!

Теперь же всё складывалось как нельзя хуже. Оставалось рассчитывать на старых друзей или хотя бы на то, что его помнят в Иероне.

— Тогда позови принца Афарея. Он меня знает.

— Афарея-то? — было слышно, как за воротами гадко хохотнул хамоватый стражник. Усатый же, похоже, имел совесть. — Нездешний ты, парень, не иначе как из Дальних земель пришёл. Погиб наш принц Афарей. Пал в Амархтонской битве.

Эта новость была ещё более неприятной.