– Что? – воскликнула Элоиза, однако новый поворот дела воодушевил ее, и она осмелела: – Так ты явилась, чтобы отстоять свою невиновность, Джорджия? Интересно, как у тебя это получится.

– Это я ничем не согрешила. Ничем. Знаю, Меллисент наговорила тебе всякого обо мне.

– Нет, никаких оправданий не может быть, – одернул ее Дрессер.

И вправду, Джорджия была уже готова выступить в роли адвоката Элоизы. Дрессер взял бразды правления в свои руки:

– Мисс Кардус, мы знаем, что вы намеренно распространяли гнусную ложь этой ночью, рассказывая всем о письме, содержащем доказательство вины леди Мейберри. Если это письмо вообще существует. И мы требуем, чтобы вы восстановили попранную справедливость, рассказав всем, кому только сможете, о том, что вы жестоко ошиблись.

Некоторое время Элоиза смотрела на него непонимающе – и вдруг расхохоталась.

– Значит, она и вас одурачила, лорд Дрессер? А ведь я ни единым словом не солгала! – Метнувшись к бюро, она выдвинула ящичек и достала оттуда распечатанное письмо. – Вот! Прочтите это! Это письмо неопровержимо доказывает, что леди Мейберри повинна в ужасном грехе.

Джорджия выхватила у нее письмо и принялась разбирать строчки, написанные отвратительным почерком:

«Мой дорогой Джеллико! Я совершенно уничтожен, сломлен, у меня нет в кармане ни пенни, я потерял всех друзей – и все это по вине женщины с жестоким сердцем. Ты знаешь, какие она давала мне обещания: что мы будем счастливы вместе, что на деньги, вырученные от продажи фамильных драгоценностей, сможем безбедно жить. Но когда я, по ее настоянию, избавил злодейку от супруга, она, смеясь над моими обманутыми надеждами, объявила, что теперь свободна и выйдет замуж за того, кого любит всем сердцем. Женщина с весенним именем, но с куском льда вместо сердца. Поэтому умоляю тебя выслать мне денег в банк Хартмана, в противном случае мне останется лишь застрелиться.

– Ложь! – воскликнула Джорджия, передавая письмо Дрессеру. – Каждое слово – гнусная, омерзительная ложь!

– А мне оно представляется вполне правдоподобным, – злобно ухмыльнулась Элоиза.

Джорджии пришлось это признать. Письмо было измято и потерто на сгибах – так, словно написано давно и долго переходило из рук в руки.

Дрессер перевернул листок, внимательно изучил адрес и имя получателя: «Колонь, майору Джеллико». Лицо его походило на бесстрастную маску.

– Ну вот видите? – восклицала Элоиза.

– Тут ни единого слова правды, – вновь запротестовала Джорджия. Ей казалось, что она погружается в пучину ночного кошмара. – Я не заключала никакого договора! Я Чарнли Вансу и двух слов не сказала!

– Мне это известно, – произнес Дрессер. – Либо Ванс написал это, руководимый своим злобным умыслом, либо письмо поддельное и призвано вам навредить.

– Поддельное? И кто, по-вашему, это сделал? Моя покойная свекровь? – Джорджия покачала головой. – Но это невозможно. Если бы письмо было у нее, она бы всем его давным-давно показала.

– Стало быть, его у нее никогда не было, – невозмутимо сказал Дрессер.

– Письмо настоящее, – злобно прошипела Элоиза, – и хоть имя в нем не называется, каждому понятно, что речь идет о тебе, Джорджия! Сколько можно притворяться? Боже праведный, ведь это ты прислала мне записку, заманив сюда! Это ты лгунья, ты фальшива и порочна до мозга костей!

Джорджии мучительно захотелось ударить Элоизу, но та, похоже, искренне верила в правоту своих слов, а письмо… письмо означало катастрофу. Вот теперь она окончательно погибла.

– Будьте благоразумны и попридержите язык, мисс Кардус, – вмешался Дрессер. – Письмо – подделка, а вы, распространяя гнусную ложь, становитесь сообщницей злодеев.

Выражение торжества на лице Элоизы сменилось растерянностью:

– Но я не… Она…

– Вы пособница злодеев, – повторил Дрессер. – Кто дал вам это письмо?

– Я не знаю! – побледнев, вскричала Элоиза. – Его принес мне лакей.

– Дайте конверт, – властно приказал Дрессер.

Элоиза принялась судорожно рыться в ящичке и вскоре нашла смятый листок. Испуг Элоизы ничуть не удивил Джорджию – Дрессер был суров, почти страшен в своем гневе.

Осмотрев листок, он передал его Джорджии:

– Вам знаком этот почерк?

Она взглянула на имя адресата и прочла единственную фразу: «Используйте это на свое усмотрение, дабы восстановить попранную справедливость».

– Как аккуратно написано, – сказала она, – словно в тетрадке отличника.

– Это один из способов изменить почерк. – Дрессер взглянул на Элоизу, которая сморкалась в платок. – Вам наверняка не терпится узнать, как отреагируют родные Джорджии на ваш поступок?

– О, вы не скажете им. Джорджия, прошу тебя!

– Пойдемте, леди Мейберри!

И Дрессер едва не вытолкал Джорджию в коридор. Она услышала, как за закрытой дверью истерически разрыдалась Элоиза, но это ее нисколько не утешило.

– Я совершенно беззащитна! Я знаю, что письмо – фальшивка, но другие свято поверят в его подлинность. Все станут считать меня мужеубийцей.

Дрессер стиснул ее плечи:

– Вы не имеете права сдаваться. Только не теперь. Мы спустимся вниз, к гостям, и леди Мей вновь предстанет перед ними во всем блеске. Вы выше всех подозрений!

– Я не могу…

– Если человек достаточно отважен, его возможности безграничны. А вы отважны. И помните: вы невиновны!

– Так вы верите мне? – Джорджия изумленно взглянула на него.

– Как самому себе.

– Но почему? Ведь вы меня едва знаете.

– Ну, для этого я знаю вас достаточно хорошо, – улыбнулся Дрессер. – Когда мы с вами встретились впервые, вы были предельно честны.

– Да, тогда, в Эрне, – вспомнила она. – Тогда честность придавала мне сил, но и угроза была ничтожной.

– Так будьте сильной и теперь. Тот, кто знает вас, знает также, что все эти слухи – гнусное вранье.

– Тогда меня мало кто знает, – печально улыбнулась она.

– Одна мудрая женщина сказала как-то, что человеческое сердце может вместить лишь немногих. Чем шире пруд, тем он мельче, сказала мне она.

– Ну, тогда весь английский бомонд просто грязная лужица. – Джорджия глубоко вздохнула. – Хорошо. Я взяла себя в руки. Вряд ли теперь львы смогут меня растерзать.

– Крысы, – поправил ее Дрессер. – В худшем случае они могут вас покусать.

– Однако я слышала о людях, которых крысы закусали до смерти. Что ж, пойдемте!

Лиззи и Бэбз поджидали их за углом.

– Что стряслось? – спросила Бэбз. – Мы слышали какие-то вопли. Ты ужасно выглядишь, милая!

– Все на самом деле ужасно. Элоиза не придумала письмо. Оно существует и выглядит удручающе правдоподобно.

– Разумеется, оно фальшивое, – сказал Дрессер, передавая листок Бэбз.

Джорджия хотела воспротивиться, но не успела.

– Фальшивое? – ахнула Лиззи. – Но за такое можно угодить на виселицу.

– Полагаю, виселица грозит лишь фальшивомонетчикам, – уточнила Бэбз, читая письмо.

– Интересно, почему Элоиза не показывала всем подряд это письмо, а лишь рассказывала о нем? – задумчиво произнесла Джорджия.

– Это вполне в ее стиле – она трусиха, – ответил Дрессер. – Она, как крыса, не отваживается выйти из норы. Вы видели выражение ее лица, когда я пригрозил, что ваши родные узнают о ее проделке?

Джорджия лишь вздохнула – она даже пожалела Элоизу, но лишь чуть-чуть.

Лиззи тоже прочитала письмо.

– О-о-о, Джорджи, что ты теперь будешь делать?

По ее лицу видно было яснее ясного: она думает о бегстве за границу или, на худой конец, в Эрне.

– Я намерена выяснить, кто за всем этим стоит, – твердо сказала Джорджия, – и растоптать эту крысу безжалостно, чтобы и следа не осталось!

– Тебе следует как можно скорее сжечь письмо, – сказала Бэбз.

– Доверьте его мне, – сказал Дрессер. – Это вещественное доказательство. Из моих рук оно никуда не денется.