Совет был согласен. Люди кивали, а урни подергивали вибриссами в подтверждение.

— Чтобы этого добиться, — продолжал президент, — экипаж яхты должен состоять из тех, кому наш противник доверяет. Например, меня. Миранда, конечно, тоже должна лететь — нет среди нас более преданного патриота, чем Миранда, и внешность у нее китайская. Кроме всего, она заслужила право лететь с первым кораблем.

— Конечно-конечно, — согласились члены Совета.

— Тогда решено, — сказал Кастор. — Но как быть с остальными? Мне представляется, — продолжал он с задумчивым видом, — что на борту полезным будет присутствие Многолицего. Я лично верю в его благонадежность. И он слишком стар и слаб, чтобы представлять опасность. — Делила перехватила уничтожающий взгляд, брошенный стариком в сторону Кастора и усмехнулась про себя: Кастор разыграл первоклассный спектакль. — Я предполагал включить в экипаж Чай Говарда или кого-нибудь из членов ударной команды. Но все они — обученные сильные солдаты. Это опасно. Не исключено, что они попытаются захватить корабль, и не исключено, что это им удастся. По-моему, брать их с собой слишком рискованно… хотя мое мнение — это мое мнение, решающее слово за Советом. Прошу вас, высказывайтесь!

И постепенно, один за другим, сидящие за большим овальным столом высказывались в пользу того, чтобы в состав экипажа яхты вошел Многолицый, но не рекомендовали включать Чай Говарда или кого-то из коммандос. Предложение президента было одобрено единогласно.

Кастор откинулся назад.

— Превосходно. Стоит ли говорить, как я благодарен вам за решение этой проблемы? Что ж, теперь остается последняя проблема. — Он печально кивнул в сторону Цзунг Делилы.

Избегая взглядов прочих членов Совета, Делила посмотрела прямо в глаза Кастору. Она почувствовала, как кровь приливает к щекам, как лицо становится темно-оливковым.

— Чтобы экипаж корабля выглядел наиболее убедительно, — продолжал Кастор, — инспектора Цзунг было бы неплохо тоже включить в его состав. Ведь она — инспектор народной полиции, поэтому ее появление поможет усыпить бдительность хань-китайцев. Но! По этой же причине мы сами доверять ей не можем! Воистину дилемма! — Он шутливо пожал плечами, подчеркивая безнадежность ситуации. — Я предлагаю проявить благоразумие и оставить инспектора Цзунг в Мире. Здесь она будет безвредна. С другой стороны, шансы на успех нашей миссии заметно уменьшатся. Где же выход? Выхода нет, разве что… — Он сделал паузу, как будто его внезапно осенила идея. — Разве что… — снова пауза, словно Кастор не решался высказать осенившую его идею, — разве что мы, взяв Цзунг Делилу на борт, каким-нибудь способом ее нейтрализуем, чтобы она наверняка не смогла причинить вред…

Совет забурлил. Первым затребовал слово Эй-Белинка.

— Связать ее по рукам и ногам! — выкрикнул он, и ему вторили голоса людей и урней, с ним согласных.

Кастор одарил урня восхищенной улыбкой.

— Идеальное решение! — объявил он. — Мы так и сделаем! А теперь, поскольку все готово — я объявляю войну!

Восторженные возгласы и громкие аплодисменты. Даже Делила, будучи закоренелым циником, не смогла хотя бы отчасти не попасть под обаяние великого спектакля, который разыгрывался на ее глазах. И даже, как она заметила, молодой янки, с сердитой физиономией, как его — Юпитер? — который торчал в дверном проеме, проникся праздничной, торжественной атмосферой. Да, верно, его зовут Юпитер. Он не член Совета, разумеется. Делила вспомнила, что на Совет юношу допускали лишь как охранника Фенг Миранды. Поскольку уже много дней подряд охранник Миранде не требовался, постоянное присутствие юноши Юпитера на заседаниях лишь вновь подтверждало: создания эти ничего не в состоянии делать толком.

А когда остолопам попадает в руки смертоносное оружие… Делила зябко поежилась. Слишком легко забывалось, глядя на этих клоунов, на этих шутов, что на самом-то деле они смертельно опасны!

Она отвернулась — и вовремя! Ей пришлось спасать Кастора, который влип в продолжительную дискуссию с Большой Полли, недвусмысленно намекавшей, что даже сестрицы Второго Поколения не считают себя старухами и очень даже интересуются новыми молоденькими мужчинами, в особенности, если мужчина этот — сам президент! Интересно, подумала Делила мимоходом, о чем это Юпитер с таким мрачным видом беседует с Мирандой. Ясное дело, о сексе. У революционеров одно на уме, подумала благочестивая Делила. Что ж, вздохнула она про себя, бедному молодому человеку не повезло — напрасно он заинтересовался этой вульгарной особой. Но это его личные проблемы. Через несколько дней он навсегда исчезнет из жизни Делилы вместе с этой планеткой и ее капризными, глуповатыми, смехотворными и при этом смертельно опасными обитателями.

Так ей это представлялось в тот момент.

Дурак ты набитый! — язвительно объявила Миранда Юпитеру. — Открой глаза! Ведь он задумал измену! Он провалит миссию!

Юпитер застонал.

— Опять все сначала! О, только не это! Брось, Миранда, пойдем посмотрим на последний подготовительный запуск. Рядом с полем есть приятная рощица, с очень милыми цветочками… — На которые полюбоваться приятно и лежать мягко, как знал Юпитер по своему опыту, но Миранда не поддавалась на соблазны, слишком была сердита. Юпитер сказал рассудительно: — Ведь ничего плохого Кастор не сделал, правильно? Даже урни и Большая Полли голосовали за его предложение, верно?

— Дурак! — огрызнулась она.

— Ты начинаешь повторяться. Если ты всерьез подозреваешь измену, почему ты не выступила на Совете?

— Чтобы они сразу меня раскусили? Я бы их спугнула!

Юпитер озадаченно наморщил лоб; подобные тонкости интриг не укладывались в его сознании.

— Но… но, хотя бы… расскажи кому-нибудь.

— Вот я тебе и рассказываю! А ты не слушаешь!

— Но я ведь пропущу запуск! — запротестовал он, уязвленный, потому что он явно не заслужил упрека, он внимательно ее слушал, пусть даже и несла Миранда какие-то глупости…

Миниатюрная женщина посмотрела на него снизу вверх таким яростным взглядом, что Юп невольно попятился. Потом она произнесла, словно выплюнула, одно из уже знакомых Юпитеру ругательных слов, которое Настоящие Американцы почему-то использовали вместо нормального слова «совокупляться».

— Валяй, любуйся своим запуском! — фыркнула Миранда и даже оттолкнула его в сторону.

Терпение у Юпитера лопнуло. Он начал сердиться.

— Прекрасно, — с подчеркнутым достоинством сказал он. — Если ты уверена…

— Уверена.

— Отлично, но…

— Слушай, проваливай! — крикнула она. — С тобой все равно что с урнем разговаривать! Кстати… — Она замолчала, глядя в переднюю часть комнаты, где Большая Полли упаковывала бумаги в свой ранец, а Эй-Белинка и Джач что-то ей рассказывали, оживленно чирикая. Она повернулась к Юпитеру спиной. — Иди, смотри запуск, — приказала она, и хотя тон на этот раз не был сердитым, но и теплых чувств она явно к Юпитеру не испытывала, не говоря уже о чувствах нежных.

Итак, Юпитер свистнул свою верховую птицу, забрался в сумку. Он был не столько рассержен, как сбит с толку. (Но все равно, рассердился он на Миранду изрядно.) Непостижимая женщина! Он заметил парочку сестриц-работниц, отдыхавших на солнышке, на мшистом берегу оросительного канала, и едва не направил Молнию в их сторону — а почему бы и нет? Человеку необходимо посовокупляться, время от времени, не так ли? Но затем настроение у него испортилось, и он передумал. Лететь было совсем недалеко, на окраину Космоцентра, и по пути Юп все время вглядывался вперед — не опоздал ли? Может быть, последняя перед началом вторжения капсула уже запущена?

Нет, он не опоздал. По крайней мере, не все так уж плохо, и настроение Юпитера постепенно начало улучшаться. Юпитер был таким же фанатиком космических полетов, как и президент Мелкинс, а кроме того, особенно интересовался техникой. Ему была известна история появления пусковой петли — довольно интересная история. Петля не была оставлена урням в наследство Живыми Богами. Живые Боги ничего лучшего не придумали, как забрасывать свои аппараты на низкие орбиты, выстреливая их с громом и молниями, примерно тем же способом, что и земляне — оглушительный грохот, фонтаны огня и так далее. Что ж, для начала космических путешествий такой способ разорвать путы тяготения был наиболее очевидным.