Мальчик зашел слишком далеко, решила Делила. Пора наставить его на путь истинный. Она тут же подумала, что солнце сегодня печет немилосердно и Кастору, наверное, очень жарко в машине.

Потом появился директор обсерватории, и Делила Узнала, наконец, зачем она в обсерваторию примчалась.

…Солнце припекало, Кастору было скучновато сидеть без дела в машине, но он не унывал. Ведь он, наконец, оказался на территории радиотелескопа, куда так давно и безуспешно стремился проникнуть. И где у него, считай, было даже право находиться. Осчастливленный этой мыслью, он вытащил из кармана студенческое удостоверение, предъявил охранникам карточку, а потом робко обратился к сержанту по-китайски:

— Я студент университета, я изучаю астрономию. — Он умоляюще смотрел на охранника. — Я хотел бы осмотреть установку, если вы мне позволите.

Охранники переглянулись, потом сержант усмехнулся и сказал снисходительно:

— В здание входить не положено, янки. Но прогуляться вокруг стоянки — пожалуйста, если есть желание.

— Большое спасибо! — воскликнул Кастор, сияя от радости. В его собственном истолковании «вокруг стоянки» обозначало всю территорию обсерватории, вплоть до ограды из проволочной сетки, за которой виднелись выстроившиеся шеренгой чаши ближайших антенн. В общей сложности больше гектара. Довольно простора, чтобы удовлетворить жажду знаний. Почти прижавшись носом к проволочной сетке, он прошелся вдоль ограды, рассматривая антенны телескопов. Какие они громадные, как правильны и красивы их очертания! Кастору отлично были видны параболические раковины, ловившие радиоволны, и маленькие, с гелиевым охлаждением, сердечники внутри раковин, превращавшие пойманные волны в удобочитаемые сигналы. Потрясающе!

Он вернулся к зданию обсерватории, прокрался вдоль стены, заглядывая в окна. Большей частью окна были непроницаемы — задернутые шторы, аппаратура, какие-то ящики, — и поэтому, ничего интересного не обнаружив, Кастор испытал разочарование. Но несколько раз удалось бросить взгляд во внутренности сумеречных комнат, и он даже заметил пару сотрудников-ханьцев, сидящих перед скоплением экранов; обрабатывая какие-то данные. Наступит день, пообещал сам себе Кастор, и он тоже войдет в одну из этих рабочих комнат! Им придется его принять — по крайней мере, в обсерваторию, когда он закончит университет. Хотя едва ли он попадет в отряд подготовки астронавтов — если вообще таковой будет существовать, что маловероятно. Китайская космическая программа в последнее время начинает подавать признаки жизни, это факт, власти озабочены появлением неизвестного космического корабля. Но в любом случае экипажи управляемых кораблей будут составлены исключительно из китай…

— Кастор! Мелкинс!

Это был голос Делилы, но до сих пор Кастор ни разу не слышал, чтобы она звала его так громко и таким тоном. Он быстро обернулся и с удивлением обнаружил, что Делила вернулась, и не просто скоро, но крайне скоро. Она стремительно, почти бегом, направлялась к машине. И в руках несла плоский черный футляр, явно металлический. И вопреки сказанному ранее не позволила Кастору взять футляр из ее рук, чтобы помочь. Когда юноша протянул руку, она резко отдернула футляр в сторону.

— В машину, Мелкинс! — коротко приказала она. — Возвращаемся в Новый Орлеан. Немедленно!

Немедленно означало немедленно, более того, Делила выжимала из спортивной машины все, на что машина была способна, до последней капли. Казалось, она позабыла о безопасности, ее волновала только скорость, скорость и еще раз скорость. Включив полицейскую мигалку на крыше, завывая сиреной, — «уип-уип-уиип!» — она на предельной скорости гнала вдоль прибрежного шоссе. Встречные машины послушно жались к обочине так же, как и те, мимо которых они проносились, обгоняя.

Пока они мчались в город, Делила не проронила ни слова.

Лишь достигнув сердцевины старого города, Делила сбросила скорость. Но не намного, а только чтобы дать пешеходам долю секунды убраться прочь с дороги. Она включила радио, что-то коротко произнесла в микрофон, и минуту спустя появились две автомашины народной полиции, понеслись впереди, освобождая дорогу инспектору. Кастор заметил, к изумлению своему, что Делила направляется к дому Многолицего, и еще больше изумился, когда они достигли квартала, где располагался дом. Вдоль тротуара выстроились автомашины, сплошь лимузины с правительственными номерами, или столь роскошные и внушительные, что даже смотреть на номерные знаки не было нужды, чтобы понять — хозяева этих автомобилей облечены немалой властью. Похоже, половина высокопоставленных партийцев Нового Орлеана в этот вечер припарковала свои машины возле дома Многолицего. Полицейские чины. Университетские руководители. Правительственные чиновники.

— Что происходит? — громко спросил он, оглядываясь по сторонам.

— Ты и сам без труда мог бы сообразить, студент. Особого ума не требуется. — Делила припарковала автомобиль. Слова ее были резки, но тон… Кастор с удивлением отметил, что Делила подавлена. Разумеется, он и сам уже понял, что произошли некие события и что связаны они с плоским ящичком, который Делила привезла из обсерватории; кроме того, глядя на скопление блестящих лимузинов, Кастор с такой же легкостью вывел, что высший член партии Фунг Босьен собрал у себя в доме группу влиятельных лиц, чтобы обсудить неожиданный поворот событий. Все это было ясно как день. Но почему же у Делилы такое напряженное, тревожное лицо, почему закусила она побелевшую губу — Цзунг Делила, невозмутимый инспектор полиции?! Вот это сюрприз!

Но на этом сюрпризы не кончились. Кастор открыл дверцу, начал выбираться из машины, но не успел коснуться асфальта, как дверца с противоположной стороны громко хлопнула. Он не успел захлопнуть свою дверцу, а Делила уже взбежала вверх по крыльцу, нетерпеливо застучала дверным кольцом. Плоскую металлическую коробку она крепко сжимала под мышкой и, когда Кастор поспешил ее догнать, бросила на него холодный взгляд.

— Сразу же иди в свою комнату, — приказала она. — Профессор занят на закрытом собрании, тебе там нечего делать. Ты хорошо меня понял?

— Да, Делила, — сказал он, — я понял тебя вполне хорошо. Но ты знаешь… дверь обычно открывал я, а поскольку мы с тобой стоим снаружи, и Многолицый к двери никогда не подходит, нет смысла терять время. Толкай дверь, она не заперта.

…Победа не принесла Кастору радости, слишком уж она была мелкая. Кроме того, Делила никак не прореагировала, никак не показала своего раздражения, которое обычно и доставляло Кастору удовольствие, когда он донимал инспектора шуточками на ее счет. Кастор понял, что ей сейчас просто не до того. Значит, произошло нечто из ряда вон выходящее.

Кастор выполнил приказ Делилы, по крайней мере, частично. Он ушел в свою комнату. В комнате он включил экран, порыскал по каналам в поисках новостей из космоса, но ничего не обнаружил. Он попробовал, не повезет ли с информационными файлами, но узнал лишь о том, что неопознанный объект излучает электромагнитные сигналы, и все. Какого рода сигналы — этого ему не сообщили. Возможно, радар, возможно, автоматические импульсы радиомаяка или, быть может, на борту до сих пор работают телеметрические системы… не исключено, что это какое-нибудь сообщение. Больше в новостях ничего не говорилось. Даже на интерактивных каналах, где по заголовкам и ключевым словам можно отбирать информацию и отыскивать сообщения касательно разных аспектов интересующего события — даже на этих каналах Кастор не обнаружил дополнительных подробностей. Он оставил экран в поисковом режиме, присел на краешек кровати, задумчиво глядя в окно, на старые крыши и вентиляционные шахты, черневшие на фоне закатного неба над «французским кварталом»[8].

Ханьцы секретностью себя, как правило, не утруждали.

Если секрет существует, он каким-то образом связан с политикой.

Но… космический корабль на орбите — что здесь политического?

Кастор подошел к двери, приоткрыл ее, выглянул в коридор. Дом Многолицего принадлежал к роскошным особнякам почти двухвековой давности, он был выстроен в начале двадцатого века луизианским богачом, а луизианские господа, как известно, любили размах: коридоры в доме были широченные, потолки — высокие, лестница, ведущая на второй этаж — помпезная. К сожалению, стены были толстыми, и двери тоже отличались основательностью. Из гостиной, где происходило собрание, Кастор слышал приглушенный хор голосов. Многолицый и гости что-то обсуждали… но разобрать отдельные слова на таком расстоянии — затея безнадежная. В коридоре показалась пара молодых людей с мрачными физиономиями, — какие-то запоздалые гости, — они решительно направились к дверям в гостиную, и Кастор поспешил скрыться в своей комнате, осторожно затворив дверь.