Вы видите, что актуальность и неактуальность — очень своеобразные видовые значения. Для тех, чей родной язык — русский, они, пожалуй, немного непривычны, но, вообще-то, это значения довольно типичные: кроме английского они присутствуют и во многих других распространённых языках мира, — например, в испанском или в тюркских.

До сих пор мы говорили только о таком взгляде на ситуацию, когда мы должны были немного отстраняться от ситуации и смотреть на неё издалека — чтобы определить, сколько раз она возникает или насколько она привязана к конкретному промежутку времени. Но есть и другой очень важный способ оценивать ситуацию, к которому мы сейчас и переходим. Этот способ предполагает, что говорящий не отстраняется от ситуации, а, наоборот, как бы пытается поместить себя «внутрь» неё, с тем чтобы выделить не всю ситуацию, а какую-то её часть, наиболее для говорящего важную. И вместо вопроса «Одна ситуация или несколько?», чтобы правильно выбрать форму такого «внутреннего» вида, говорящий будет задавать другие вопросы: «Вся ситуация или её часть?»; «Начало ситуации, середина или конец?».

Но для этого прежде всего необходимо, чтобы сама ситуация была устроена «удобно» — иными словами, ситуация должна продолжаться достаточно долго, чтобы у неё можно было различить начало, середину и конец. Между тем далеко не все ситуации в жизни устроены так. Точно так же, как раньше мы видели, что бывают преимущественно актуальные и преимущественно неактуальные ситуации (знать, ходить в школу, писать книги), теперь нам предстоит убедиться, что бывают, так сказать, ситуации-точки (у которых начало — это одновременно и конец, а середины нет вовсе) и ситуации-отрезки (у которых все эти части есть). Типичная ситуация-точка представлена в предложении:

Шар лопнул.

Действительно, о какой тут середине может идти речь, если, как говорится, и оглянуться не успеешь, как вместо шара у тебя в руках уже неизвестно что… Такую ситуацию-точку никак нельзя растянуть, сколько ни старайся. Но вот ситуацию-отрезок в принципе можно «сжать» до точки. Например, мы можем сказать:

Александр Македонский взял Афины.

На самом деле, конечно, такое событие (штурм и взятие целого города) не происходит мгновенно — оно может занимать даже многие месяцы. Но когда мы говорим взял — для нас это не важно, мы как бы соглашаемся забыть о том, что у взятия города было начало и был конец, мы «сжали» его до точки, которую теперь можем поместить в один ряд с другими такими же «сжатыми» точками. Этот ряд, например, очень естественно может образовать рассказ об истории Афин: в таком-то году город был построен (тоже дело долгое, а для нас — точка), в таком-то — стал столицей, тогда-то — участвовал в войне с персами… и, наконец, был взят Александром, с чего мы и начали. Много-много точек, и каждый раз нас интересует только одно: было или не было? Если было, мы ещё можем спросить, когда было, и указать дату или момент события в ряду других.

Во многих языках глаголы требуют в таком случае форм особого вида. Этот вид обычно так и называется — точечным. Есть у него ещё одно красивое греческое название — аорист.

В русском языке точечных форм «в чистом виде» нет (хотя такие глагольные формы, как взял, неплохо передают именно это значение — правда, не всегда). Но если мы опять-таки обратимся к английскому языку, то увидим, что точечный вид передаётся там так называемыми «простыми формами» (серии indefinite, как пишут сами англичане в своих грамматиках). Например, глагол «петь» в простой форме (прошедшего времени — собственно, именно прошедшее время здесь не обязательно, но по смыслу, пожалуй, наиболее уместно) выглядит так:

Lisa sang.

Что значит это предложение? На русский язык его не так-то просто перевести. Здесь возможно несколько вариантов: «Лиза спела» (допела до конца и больше петь не будет); «Лиза попела» (пела, а потом перестала — но, может быть, ещё споёт); наконец, «Лиза пела» (например, если я записываю в дневнике:

«28 июля. Был в гостях у Марины Анатольевны. Познакомился с Чарльзом Диккенсом и знаменитой певицей Лизой. Лиза пела. У неё чудесный голос»).

То общее, что объединяет все эти переводы, — идея представления события как точки в прошлом, в ряду других событий.

Итак, с ситуациями-точками (и со «сжатыми» до точки ситуациями) мы более или менее разобрались. А как могут выглядеть ситуации-отрезки?

Если ситуация предстаёт перед нами не «сжатой», а, наоборот, «растянутой», то нам легко «разглядеть» в ней начало, середину и конец. И вид глагола оказывается таким прожектором, который высвечивает нам эти фрагменты ситуации. Три основных значения, которые он при этом может приобретать, — это значения начинательности, длительности и завершённости (законченности).

Значение начинательности хорошо известно говорящим на русском и других славянских языках — украинском, польском, чешском, болгарском и др. Специальные формы глаголов, такие, как запел (от пел), замолчал (от молчал), пошёл (от шёл) и под., обозначают как раз начало ситуации. О том, что было дальше, при этом говорящий не сообщает — его «прожектор» сфокусирован только на начале, на том моменте, когда происходит переход от «события не было» к «событие есть».

Чаще всего в языках особыми видовыми формами передаётся значение длительности. Оно соответствует положению наблюдателя как бы «внутри» ситуации: в тот момент, когда мы о ней говорим, ситуация длится; иными словами, она началась раньше и закончится позже этого момента. Наш воображаемый прожектор направлен в обе стороны длинного тоннеля, и лучи его постепенно гаснут в темноте.

Интересное значение вида, которое можно было бы назвать «продолжательность», есть в дагестанских языках: там особая форма вида глагола — например, глагола со значением «работать», или «гулять», или «петь» и т. д. — выражает смысл «Он всё ещё работает (гуляет, поёт и т. д.)». Кстати, похожее значение в английском передаётся особым вспомогательным глаголом to keep (который вообще-то значит «держать»): предложение Lisa keeps working (буквально — «Лиза держит работу») как раз и означает «Лиза продолжает работать, не бросает работы» (между прочим, русское «не бросать» — это почти то же, что «держать», не правда ли?).

Обычно длительность противопоставлена завершённости (законченности) действия. В русском языке — где это противопоставление тоже есть — она отразилась даже в названиях видов: «несовершенный» (то есть описывающий длящееся — как бы незавершённое — действие) и «совершенный» (описывающий действие недлящееся). Сравним такую пару предложений:

Поезд медленно останавливался, приближаясь к станции;

Поезд подошёл к станции и остановился.

Несовершенный вид в первом предложении говорит о том, что действие длится: поезд начал останавливаться некоторое время назад и ещё продолжает двигаться, замедляясь. Во втором предложении ясно сказано, что ситуация «останавливаться» исчерпана: поезд уже остановился, больше движение продолжаться не может.

Конечно, русский совершенный и несовершенный вид устроены гораздо сложнее, чем здесь сказано. Оба они выражают и много других значений — этих значений так много, что лингвисты даже спорят друг с другом по поводу некоторых из них. Но основу русского вида всё-таки, пожалуй, составляют пары, похожие на те, что только что были приведены: несовершенный вид показывает нам середину без начала и конца, а совершенный — обычно конец ситуации или просто ситуацию-точку, которая не может длиться.

Длительность, конечно, выражается особым образом не только в славянских языках. В грамматиках французского, итальянского, испанского и других романских языков обязательно упоминается особая глагольная форма — имперфект. По сути дела, это не что иное, как длительный вид, но с некоторыми особенностями. Одной из них является то, что романский имперфект возможен только в прошедшем времени — а, например, в будущем времени эти языки не дают возможность выразить видовой характер ситуации. В русском языке мы можем свободно сказать в будущем времени и Поезд остановится (совершенный вид), и Поезд будет останавливаться (несовершенный вид). Правда, и в русском языке не все времена так снисходительно относятся к обоим видам. В настоящем времени совершенный вид оказывается невозможен: мы можем сказать только поезд останавливается (в несовершенном виде), а все попытки превратить останавливаться в остановиться неизбежно приведут к тому, что мы будем вынуждены поменять настоящее время либо на прошедшее, либо на будущее (попробуйте сами!). Попробовали? Ну, теперь вам уже, наверно, кажется не таким странным и то, что во французском особая форма для длящихся ситуаций возможна только в прошедшем времени. Зато в английском языке длительность выражается в любом времени: эти формы относятся в английских грамматиках к серии «continuous», нам уже приходилось о них говорить и раньше (поскольку длительные формы обычно соотносятся в английском с актуальными ситуациями).