Когда первая песня закончилась, а вторая еще не началась, они не остановили танец. Келли выпустила руку Джо и скользнула обеими руками вокруг нее, сливаясь телами, и теперь обе руки ласкали ее спину. Джо освободила руку и медленно скользнула ей вверх по плечу Келли; она коснулась ее лица, пальцы слегка поглаживали щеку, а большой палец прикоснулся к губам Келли. Ох, как же ей - до боли - хотелось поцеловать эти губы.

Они ничего не говорили. Не одного слова. Джо знала, что, если бы они начали говорить, она была бы в состоянии сопротивляться. Она бы вспомнила Шерри - красивую блондинку. Она бы вспомнила слова Кристи о списке подруг Келли. Она бы вспомнила предупреждения Деб. Она бы подумала о Люси. Но они не разговаривали. Не было никакой необходимости. За них говорили их тела.

Когда Келли повернула голову, Джо уже ждала ее, их губы встретились мягко, нежно, и Джо открылась ей, принимая ее язык, встречая его своим собственным. Как же она хотела эту женщину! Келли передвинула их подальше от танцующих, и Джо почувствовала за своей спиной стенку. Она слепо потянулась к Келли. Они брали то, что им обеим было нужно, что обе они хотели, прямо у той же стенки, что и раньше. Накопившееся желание, сейчас выпущенное на свободу, ворвалось в них. Они были настолько голодны все эти месяцы, что теперь могли позволить себе этот пир. Джо забыла о других людях в этой комнате. Это было только для них двоих, и их губы нетерпеливо двигались вместе.

Негромко начиналась третья песня, и Келли переместила свои руки между ними, защищая Джо своей спиной от других танцоров и лаская грудь Джо. Джо закричала, и рот Келли уже был уже там, закрывая ее рот, а ее пальцы играли набухшими сосками Джо через ее рубашку. Джо обеими руками, лежащими по обе стороны лица Келли, прижимала ее к своему лицу. Ее рот не мог нарадоваться рту Келли.

Их поцелуи были горячими, влажными и страстными. Руки Джо двинулись вниз, в стремлении соприкоснуться с Келли. Она положила их на ее полные груди, крепко сжимая их.

“Ты помнишь? - потребовала Келли. - Ты помнишь свои ощущения, когда я прикасалась к тебе? Когда я была внутри тебя?”

Джо застонала и еще теснее прижалась к Келли. Ее ноги открылись и прижались к бедру напротив, заставляя Джо закричать снова.

“Я помню твои руки на мне, - прошептала Келли. - Я помню твой рот на мне, твой язык внутри меня”.

Джо чувствовала, что тает, она потянулась, чтобы прикоснуться к Келли через ее блузку, ее рот открылся перед настойчивым языком Келли.

“Ты помнишь каждую деталь той ночи?” – снова спросила Келли.

“Да, ты знаешь, что я помню все “, - вдохнула ей в рот Джоанна.

Джо была сбита с толку и растерянна, когда Келли переместила их снова на танцпол. Она не была готова. Джо не хватило сладких поцелуев Келли, но спустя несколько секунд песня закончилась, и включили свет. Она была ошеломлена тем желанием, которое увидела в глазах Келли. Уверена, что и ее собственные показывали столько же. Джо была очарована этими глазами и не могла оторвать взгляда. Ей было очень жаль, что медленные песни закончились.

Другие танцоры уже покинули танцпол, и вскоре они остались там одни, их глаза по-прежнему были прикованы друг к другу.

“Ты же знаешь, что я хочу тебя”, - прямо сказала Келли.

“Да”.

“Ты ведь тоже хочешь меня”, - обвиняла она.

“Да, - призналась Джо. - Но я не могу”.

“Ты очень упрямая женщина”.

“Прости”, - прошептала Джо.

Келли кивнула, и они пошли обратно к столу, их руки все еще были вместе. Джо удивилась, когда спустя немного времени, Келли встала и сказала, что уходит. Джо ожидала, как минимум, еще один танец с ней. Она сказала всем до свидания, и что хотела бы увидеть их на игре на следующей неделе, пожелала Шерон замечательной ночи в день рождения и преувеличенно подмигнула Мэтти. Она посмотрела на Джо лишь на секунду и подарила ей быструю улыбку. “Увидимся в школе”.

И она ушла.

И вся радость этого вечера ушла для Джоанны, она только немного задержалась, снова нехотя танцуя с Деб. Чувства душили ее, когда та прижималась к ней так близко. Она не хотела задумываться, почему прикосновения Деб ничего не затрагивают в ней, почему эти прикосновения не могли вызвать те же чувства, что и Келли.

Домой она ехала с открытым люком и окном, впуская прохладный ветерок, который обдувал ее лицо. Она медленно ехала по пустым улицам, не спеша добраться в ее одинокий дом.

В ту ночь - после душа - она залезла голой в постель и только тогда позволила себе подумать о Келли. Она ждала стыда и вины, но они не пришли. То, что они сделали, они хотели обе, и они обе хотели большего. Но Джо была благодарна Келли, что та не настояла. Если бы она все-таки настояла, они бы ушли и пришли сюда - в ее кровать, Джо согласилась бы без раздумий, но с утра она была бы несчастна. Это было не то, что ей нужно.

Келли была не для нее, несмотря на то, что говорило тело Джо. Притяжение между ними было настоящим, неподдельным, но это было все; это – все, что когда-либо могло быть между ними. Джоанна знала, что она никогда не сможет подарить Келли свое сердце. Она и так уже сильно пострадала, чтобы довериться кому-то еще. Она не хотела проходить через это снова.

Никогда.

В воскресенье был прекрасный осенний день, и все это время она провела с Гарри. Вместо своего привычного позднего завтрака, они поехали в город Фредериксберг; пообедали в уличном кафе, потом гуляли по улицам старинного немецкого городка, разглядывая витрины и высматривая подарки на Рождество. Артисты демонстрировали свои таланты на тротуарах, и зрители останавливались, чтобы оценить их. Пока они шли рука об руку по многолюдным улицам, Гарри вспоминал о городе - как он вырос из маленького Берга в большой туристический отель, каким он и был сегодня.

Позже - уже днем - они поехали обратно в Остин через Джонсон-Сити, дом покойного президента, и остановились в знаменитой пивной в Локенбахс для холодного longneck. Они сидели в тени гигантских дубов и смотрели турнир по шайбе, который начали местные жители.

“Бет и я приезжали сюда играть в шайбу”, - вспоминал Гарри с мечтательным взглядом в его глазах.

Джо смотрела, как и стар и млад пытались забросить круглые металлические шайбы в чашки, которые были закопаны в песке.

“Это не выглядит, как большое удовольствие”, - призналась Джо.

“Ну, это просто другого рода удовольствие, - сказал он. – К тому же у Бет были зоркие глаза. Она могла каждый раз закинуть шайбу в чашку, - он похлопал Джо по ноге и указал, - смотри”.

Мужчина возраста Гарри нервно покручивал шайбу в руку и смотрел на чашку в почти двадцати метрах от него. Затем изящным коварным броском отправил шайбу плыть по воздуху. В небольшой толпе завизжали, когда услышали, как шайба приземлилась в чашке.

Они потратили много времени на пиво, и оба наслаждались игрой в шайбу. “Ты в порядке, Джо-Джо?” - спросил Гарри на обратном пути.

“Я в порядке”.

“Ты такая тихая в последнее время. Хочешь поговорить об этом?”

“Ох, Гарри”, - она засмеялась. Джо всегда была в состоянии рассказать ему обо всем. Она плакала на его плече по ночам после того, как ушла Нэнси.

“Ты обеспокоена чем-то, дорогая”.

“Да. Я предполагаю, что так”, - призналась она.

Настала его очередь смеяться. “Как ее зовут?”

“Что заставляет тебя думать, что это из-за женщины?”

“Потому что я видел этот взгляд раньше”, - просто сказал он.

“Да. Я встретила кое-кого”.

“И?”

“Я люблю ее”, - призналась она.

“И это не к добру?”

“Я не думаю, что хочу любить ее, - она взглянула на него. - Она не в моем вкусе”.

“Если она не в твоем вкусе, почему она тебе нравится?” - спросил он.

Хороший вопрос. Почему, действительно? Потому что она похожа на Нэнси?

Келли нечто иное, чем Нэнси. Кроме своей репутации, Джо уступила.