До сих пор эта находка наших знаменитых рыбаков хранится в школьном музее и является одним из самых ценных и редких его экспонатов.

В самом центре своего лесничества, за густой зеленой стеной подрастающих деревьев, Александр Васильевич Зеленцов развёл, всем на радость и удивление, замечательный фруктовый сад. Мужали в нем груши, яблони и невысокие раскидистые вишни, похожие в пору созревания ягод на густо–красные стожки сена. Такая сила вишен их обливала, что и зелени различить было невозможно.

Со школой нашей лесники и садоводы дружили, потому что без нас обойтись им было невозможно: когда поспевали вишни, мы всей школой во главе с Пал Палычем выходили на сбор урожая. Сначала по саду шли первоклассники и обрывали ягоды с нижних веток, пятый класс брал середину, а восьмиклассники легко доставали до верхушек: деревья невысокие, а ребята в нашем хуторе рослые.

Знали мы в этом саду каждое дерево, но на самом краю его подрастала рощица каких‑то неведомых нам деревьев с мясистыми, жирными, пахучими листьями. Запах этих листьев был очень своеобразен— какой‑то лимонно–апельсиновый букет: терпкая приятная кислинка.

Принесли мы пахучий листок Пал Палычу. Он, по обычаю, удивился ещё больше нашего, растирал листок в пальцах, нюхал и охал.

Прямо не знаю, ребята, что это за дерево такое поселилось в нашей местности. Только сдаётся мне, что вы от большого сложного листа принесли всего один листочек. Вы мне целый лист несите. Может, тогда определим.

Пал Палыч был очень хитрый. Он, конечно, сразу определил, с какого дерева этот пахучий листок, и только притворялся незнающим, удивлялся и гадал вместе с нами, разжигая наше любопытство. Ну, тогда‑то мы и в самом деле думали, что поставили Пал Палыча в тупик.

Принесли мы ему весь лист целиком: три пары жирных листков на крепком зеленом черешке и седьмой листик отдельно, в голове.

— Да! — крякнул Пал Палыч. — Невиданное, не степное дерево. Идите посмотрите — может, на нем какие плоды завязались? Даже по целому листу определить невозможно.

Нам оставалось только снова отправиться в таинственную рощу. И в самом деле — на некоторых деревцах, что постарше и ростом повыше, висели какие‑то спаренные зеленые яблочки. Сбили мы пару, принесли Пал Палычу. Он надел очки, взял острый нож и аккуратно разрезал одно яблочко. Внутри оказались дольки нежной молочной мякоти.

Пал Палыч посмотрел на нас поверх очков. Проверял, догадались мы, с какого дерева этот плод, или нет. Догадаться нам было трудно, потому что нигде мы таких деревьев в степи не видели, а Пал Палыч продолжал нас разыгрывать:

— Придётся осени подождать. Зеленые яблочки. Ничего по ним определить невозможно.

Роща эта не давала нам покоя, но делать было нечего. Пришлось ждать осени.

В один из ранних октябрьских дней отправились мы с Пал Палычем в лесничество. В это время года места наши становятся особенно красивыми. Утихает шум машин, пустеет степь, умиротворяется, готовится к зимней дрёме. Тонкие паутинки плывут под белесым осенним небом. Густо зеленеют, переливаясь волнами под прохладным ветром, раскустившиеся озими. На опушке степного леса пламенеют всеми оттенками оранжево–жёлтых красок заматеревшие жерделы… Много лет спустя, уже взрослым человеком, прочитал я у кого‑то, что осенью бедны красками степные леса. Видно, не бывал тот человек в осеннем саду нашего степного лесничества. Не видел багряно–красного трепетания виноградных кустов. Не знал он, что степная осень — настоящая волшебница. Она способна превратить зелень вишнёвых деревьев в тёмную кованую медь и щедро украсить кусты шиповника рубиновыми подвесками.

Да, акации лесных полос увядают, бледно зеленея, до самых заморозков. Но ведь не одной акацией украшены наши степи. Есть у нас теперь и дубравы, и берёзовые рощи, и клёны сверкают осенним золотом. Да и сама акация в пору весеннего цветения заливает степь волнами такого аромата, в её пахучих цветах ютится столько мохнатых пчёл, она настолько неприхотлива и с такой радостью поселяется в трудной для жизни дерева донской степи, что, право же, простим ей блеклую осеннюю скромность… А вот и наша таинственная роща с деревьями, у (которых пахучие листья. Поищем созревшие плоды.

Мы разбежались по роще. Она была совсем молоденькой, и, видно, не настало ей ещё время по–настоящему плодоносить. По все‑таки под некоторыми деревцами мы нашли несколько опавших зелёных сморщенных яблочек: полное огорчение!

— Спелых нет, Пал Палыч! Вот какие‑то зеленые шарики кое-где валяются, — говорили мы разочарованно.

Пал Палыч ножом снял с шарика зеленую рубашку, а под ней оказался… спелый грецкий орех в плотном костяном панцире.

Мы недоверчиво смотрели на своего учителя, будто он нам какой‑то сложный фокус показал.

— Вот теперь все ясно, — улыбнулся наш хитрый Пал Палыч. — Выходит, лесники задумали в нашей степи рощу грецкого ореха вырастить!

Решили мы сделать запись о грецком орехе в «Книге природы». Но что записывать? Ведь мы ничего не знали о нем, кроме того, что он растёт на дереве с пахучими листьями.

— Вот и попробуйте узнать как можно больше, — предложил Пал Палыч. —Кто что разведает — несите в класс. А записывают пусть Коля с Васей. Согласны?

Мы согласились и… «заболели» ореховой рощей. Каждое утро до звонка у Коливасиной парты выстраивалась очередь.

— В грецком орехе семьдесят пять процентов жира! — торопилась сообщить Наташа.

— А что такое процент, ты знаешь?

-— Нет, не знаю. А ты?

Наташку смутить чем‑нибудь было невозможно.

— Я тоже не знаю, —серьёзно, под общий смех, говорил Коля и командовал: — Записывай, Вася, про семьдесят пять процентов.

А там уже наседали с ещё более невероятными новостями.

— Грецкий орех в восемь раз питательней рыбы!

— Не может быть! —Даже всегда спокойный Вася вскакивал от неожиданности с места.

— Пиши, — успокаивал друга Коля. — Рыбачить мы все равно : не перестанем.

Новости о грецком орехе нарастали лавиной. Мы узнали, что ореховое дерево живёт очень долго — лет двести! Вообразить такой долгий срок жизни по нашему тогдашнему разумению было просто невозможно… Двести лет! А вот что с годами увеличивается крона деревьев, а значит, и урожай орехов — это мы легко сообразили.

Что такое витамины, теперь каждый знает. Один раз к нам в детский сад привезли откуда‑то два ящика мандаринов. Воспитательница Мария Антоновна очень обрадовалась и все говорила: «Ешьте,, дети, это витамины!» Но, когда Наташка сообщила, что в грецком орехе витаминов в пятьдесят раз больше, чем в мандарине, Коля кратко сказал:

— Садись! Придумала!

Наташка пожаловалась Пал Палычу, и он подтвердил: да, в пятьдесят раз! Колька прикусил язык и больше ни в чем не сомневался.

Ореховая роща в нашем лесничестве занимала два гектара. Кто-то вычитал в книжке, что роща взрослых деревьев приносит с каждого гектара до четырёх тысяч килограммов орехов. Значит, когда-нибудь и мы соберём в нашей роще восемь тонн грецких орехов. Подумать только — восемь тонн орехов! Что делать‑то с ними станем?!

В тот год стояла ласковая, тёплая осень. Только в самом конце октября приближение зимы дало о себе знать холодной волной, пахнувшей с запада. На стыке тепла и холода прогремела над степью могучая поздняя гроза с обильным ливнем. А потом ещё на несколько дней вернулось тепло, и до ноябрьских праздников продержалась прозрачная и мягкая погода… В глубину пронизанного солнцем лесного озера упали и застыли белые облака, посветлевшее синее небо, зеленые кроны высоких, прямоствольных дубов. Весь мир, словно любуясь собой, опрокинулся и притих живым отражением в лесном зеркале. И это ясное и чистое отражение удивляло тем более, что озерцо‑то было совсем мелкое. Мы знали его глубину! А вот сумело оно вместить в своё лоно всю огромную высоту распростёршейся над ним осени.