С помощью следующей схемы можно пояснить отношения между вневременною идеею единичного события и реальным осуществлением его во времени:

S – сверхвременный субъект; скобка, охватывающая сразу арию a b с d, символизирует созерцание арии как идеи, т. е. как вневременного целого; стрелки от а к b, с и d – выражают активность субъекта, осуществляющего арию во времени.

Учение об идее события и реальном осуществлении его вызывает недоуменный вопрос. Неужели событие существует дважды, как идея и как реальное бытие. Всматриваясь в схему, можно понять, что интуитивист следующим образом отвечает на этот вопрос; творимое и созерцаемое, как идея, есть то же самое содержание, что и реально осуществляемое; различие лишь в том, что субъект обладает им двумя различными способами и не в одинаковой полноте.

Зачем же в таком случае два способа? Не достаточно ли одного? – Нет, не достаточно. Реализация арии во времени без созерцания её как идеи невозможна, так как без этого условия нельзя достигнуть взаимной согласованности частей; мало того, даже восприятие арии слушателем требует имения в виду не только реального течения во времени, но и невременной целости, хотя бы и не вполне опознанной, особенно в её ещё не реализованных частях; без восприятия этой целости в сознании слушателя не было бы музыки, были бы только отдельные звуки бессмысленные, эстетически не ценные.

Отсюда может возникнуть вопрос: к чему же реализация арии, если в идее её уже все дано? Не достаточно ли идеи? – Нет, идеи арии не достаточно. Как видение прошлого в воспоминании лишено динамичности, теплоты жизни, так и ария в идее без действительной активности субъекта, без реальной звуковой волны есть бесплотная тень; это – ария в возможности. Впервые реализация идеи, воплощение её путём действования во времени даёт полноту жизни.

Прибегая к искусственному философскому языку, можно сказать, что ария в идее, будучи только невременною возможностью, есть в составе мира но она не существует в мире: ей присуще esse без existentia *. Впервые реализация в определенном времени и пространстве, придавая ей существование, вводит её в состав действительности. Даже и субстанциальный деятель, взятый без пространственно-временных проявлений его, принадлежит к области бытия, но не существования. Но, конечно, о субстанциальном деятеле нельзя сказать, будто он есть только возможность: глубокое различие между сверхвременным субстанциальным деятелем и невременною отвлеченною идеею состоит в том, что отвлеченная идея может остаться без осуществления во времени и пространстве, а деятель, по самому понятию его всегда и необходимо так или иначе действует во времени и пространстве.

Реализация идеи в психо-материальном царстве бытия имеет характер раздробления во времени, которое не превращает действование в бессмыслицу только благодаря тому, что оно совершается на основе идеи. Как уже сказано выше, раздробленный характер реального бытия в нашем царстве обусловлен ограниченностью творческих сил деятелей ставящих цели, не пригодные для соборного творчества. Ещё хуже то что осуществление таких целей никогда не даёт полноты удовлетворения, а иногда оказывается и совсем лишенным положительной ценности (напр., притягивание ветки растения, чтобы понюхать цветы его, и отталкивание ветки, если запах окажется неприятным), так что для дальнейшего развития жизни необходимо удалить теперешние переживания в прошлое и поставить на их место новые события, несовместимые одновременно с предыдущими вследствие реальной противоположности их. Ввиду этих условий использование формы времени для раздробления процесса на забываемое прошлое, действительное настоящее и возможное лишь будущее есть спасительный выход из положения.

Изложенное учение о реальном: бытии даёт новое основание называть развиваемое мировоззрение идеал-реализмом. Реальное бытие существует на основе идеального не только в том смысле, что оно созидается творческими актами конкретно-идеальных деятелей, но ещё и в том смысле, что оно осуществляется ими на основе соответствующих отвлеченных идей. Приоритет принадлежит бытию идеальному: реальное совсем не может существовать без идеального; отвлеченно-идеальное может быть без реального, но тогда оно имеет характер неполноты представляет собою только возможность реального, правда, возможность, онтологически наличествующую в мире.

В Царстве Божием все творческие акты абсолютно ценны, совместимы друг с другом и заслуживают вечного сохранения в совершенном переживании; творческие силы деятелей этого царства, благодаря соборности творчества, безграничны. Поэтому в Царстве Божием форма времени используется только как своеобразная форма единства, а не раздробления. Таким образом, там снимается противоположность идеального и реального аспекта событий.

Ввиду разнородности идеального и реального бытия необходимо различать в сознании субъекта эти разные сферы. Когда говорят, что ария в замысле композитора, никем ещё не реализованная, есть идея, то разумеют обыкновенно под словом «идея» психическое состояние субъекта, между тем это неверно: психическое состояние есть процесс, текущий во времени и всегда наличествующий при возникновении замысла но самое содержание замысла, как идея арии, есть вневременное бытие.

До сих пор примером идеи, не формальной, а содержательной служила ария. Полезно теперь обратиться к ещё более сложному примеру – к целой симфонии, как она в качестве целого, т. е. идеи, имеется в виду дирижером и реализуется во времени по мановению палочки дирижера множеством участников оркестра, из которых каждый причастен более или менее идее той же симфонии. В этой реализации идеального замысла дирижером, певцами (в девятой симфонии Бетховена), оркестрантами участвуют мимика, жесты, сложные деятельности организма исполнителей. А сам этот организм человека, что он такое? – биения сердца, дыхания, движения кровяных шариков, то вступающих в ткани из кровеносных сосудов, то возвращающихся в кровь, усвоение новых элементов среды путём дыхания и пищеварения, внутренняя секреция и т. п. и т. п. – всё это вместе есть сложный и тем не менее целостный поступок, в котором все элементы соотнесены друг с другом, который осуществляется множеством деятелей – клеток, молекул, атомов, электронов, под руководством главного деятеля, человеческого я, вроде того как симфония исполняется множеством оркестрантов под руководством дирижера. Чтобы организм человека был стройным и систематическим единством, целесообразно осуществляющимся во времени, я человека должно иметь в виду целое своего организма, как идею, и нормировать свою биологическую жизнедеятельность сообразно этой идее, как дирижер нормирует движения оркестра сообразно идее симфонии.

Именно такие идеи, лежащие в основе реального бытия, имеет в виду Плотин, говоря, что каждое животное, растение и даже, скажем мы в наше время, каждый кристалл, молекула есть nohsiV (мысль), qewrhma (созерцаемое, или я бы предпочел прямо греческое слово «теорема»), logos (понятие) [CCLXXVIII].

Формально-идеальное бытие, число, отношение и т. п. есть всегда нечто общее, т. е. каждое из них единственно, однако присутствует во многих случаях бытия, разбросанного в разных местах пространства и отрезках времени. Это неудивительно, если формально-идеальныеначала суть невременные способы бытия и действования одного и того же сверхвременного и сверхпространственного деятеля: семь поступков его, семь желаний, семь чувств имеют одну и ту же форму семеричности.