— …чем тут погода? Если б дело в ней, я бы сам тебе зонт вручил и пинками послал куда тебе надобно. Но ты понимаешь, чего творишь? Ты свихнулся после того, как…

— Ну, договаривай! После того, как позволил проклятым циркачам украсть Эллаю, точно?

— Я не…

— Может, я и сумасшедший. Какая разница? Мне жизни без нее нет, понимаешь? Каждый вздох в тягость. Я все сделаю, чтобы ее найти и этим тварям отомстить. И мне, наконец, повезло! Если мы остались здесь на ночь, значит, сама судьба шанс дает.

— Кабы б я знал, то ни за что не стал бы хлопотать за тебя и просить взять в команду. Накличешь ты беду на свою голову и на наши… Ну куда ты лезешь, а?

— Наверх, — смутно отозвался первый. — Наверх, а дальше посмотрю. Мне только встретиться с ним надо. Говорят, Юги всесильны были. А он один из них.

— За какую цену, Львен? Ты не знаешь что ли, что он захочет в обмен? Говорят, он душу твою до последнего узелка может распустить и новый узор вывязать. Ты и не вспомнишь тогда про свою Эллаю!

— И пусть. Думаешь, мне с такой душой сейчас сладко живется? Зато, говорят, он по этим самым узелкам может найти любого человека во всем мире! Мне маг городской рассказывал. Он сказал, что высшая магия поверху идет, а там, как на линсском гобелене, сплошь путаница. Зато на обороной стороне все узелки и стежки видать. Вот он их и читает…

— А если он не твою душу захочет, а душу твоей дочери?

— Ты это… — первый явно опешил. — Ты сам не знаешь, чего еще придумать? Я тебя с собой не звал! Чего трясешься? Никто из вас не пострадает. Ни ты, ни твой капитан. Скажешь, что не знал, зачем я в команду напросился.

— …чистая правда.

— Ну и вали обратно! Я с собой никого не тащил.

— Тебя жаль, дурень. Все ж родственник… И не дойдешь ты до верха. О дочке подумай! Сгинешь, почем зазря.

Спорщики удалялись, голоса затихали.

Я поморщился и зябко повел плечами. Подсушиться или пробежаться?.. Когда у тебя на шее обжигающий жернов становишься на редкость экономным в альтернативах. И я побежал, оскальзываясь. Миновал гранитные клыки каменного венца, насаженного на макушку острова и обозначавшего охранный периметр. Мельком вспомнил давешнего простодушного возницу: «где предьявлять-то?».

Если бы разрешения на въезд-выезд у чужака, пересекающего границу, не имелось, пришлось бы разыскивать в лесу пускающее слюни, ползающее существо с младенчески чистым разумом. В лучшем случае.

Может, и придется, если этот дурень с оберегом сунется наверх…

Уй-ей! Я в полный голос ругаясь, запрыгал на одной ноге, выдергивая из другой вонзившуюся щепку. Ну что сегодня за день такой, а?.. Прихрамывая, затрусил прежним курсом.

* * *

«…Тревога! …Чужие! …Враги!» — деактивированное не до конца (а вот не вышло, как ни старались!), но обезвреженное древнее заклятие-сторож перед воротами Черноскала билось и корчилось, надрываясь в бессмысленных предупреждениях и не в силах предпринять ничего существенного, как злющий пес, посаженный на цепь. Уже много лет напролет. Бедняга.

В доме чужие. Я знаю. Они теперь все время там. С тех пор, как Черноскал и его властители потерпели поражение. И ничего с этим не поделаешь.

(Так ли уж ничего? — не преминул встрепенуться несуществующий дракон).

В сумерках почти незаметно, что исполинский замок на треть разрушен, а на треть безвозвратно изменен. Уцелевшая часть корнями подземелий уходит глубоко, ниже уровня моря, так что по сути весь остров — это и есть замок. Но что происходит за пределами обжитых этажей, не знаю даже я.

А это что?.. Ах да, сегодня у нас свежие гости!

Угрюмые крестокрылы, все белой масти (в сумерках — сизо-серые) топтались у стены во внутреннем дворе замка, а экипаж на осевших воздушных полозьях горбился покатой крышей, словно здоровенное яйцо.

Хромая, хлюпая носом, я ввалился в родовое гнездо и остановился, привыкая к свету и чужакам, заполонившим холл.

Девятеро ждали внутри, двое возникли за моей спиной, стоило переступить порог. Вглядываться в их лица неприятно: начинает казаться, что в глаз попала соринка и хочется сморгнуть.

Экие они все… Выстуженные. Будто замороженные рыбины. Ни тени эмоций, лед во взглядах. Не один я умею «промывать» мозги. Господа из имперского Ковена высших магов тоже этим пользуются. Наверняка, из благих побуждений. А как же иначе? Чтобы, значит, эти «замороженные» гости по возвращению не рассказали ничего лишнего. Ну, и вообще, чтобы не переживали.

Любопытно… Все одиннадцать замкнуты в цепь, будто рыбины, нанизанные в связку, чтобы противнику (мне, то есть) не удалось воздействовать на каждого по отдельности. А кто же в центре этого роскошного ожерелья?

— А вот, собственно, и любезный хозяин Райтмир Юг! — послышался бодрый голос Гергора. — Я же обещал, что он вот-вот вернется. Сами понимаете, поместье большое, требует неусыпного пригляда…

Что он несет? — мельком поразился я. В интонациях Гергора смешалась насмешка, досада и облегчение. Еще бы ему не нервничать. По правилам ему положено сопровождать Оборотня денно и нощно. А Гергор (да и не только он) обязанностями своими явно пренебрег, чему свидетели незваные гости.

В сопровождении нервно ухмыляющегося Гергора и летучего роя зеленоватых светляков показался незнакомец. Лысоватый человек среднего возраста. На плечах — мятый костюм по последней столичной моде. На залысинах — начесанные пряди уцелевших волос. На тщательно выбритом лице — мрачная решимость, подпорченная покрасневшим от насморка носом.

Зачарованный белесой каплей, повисшей на этом самом носу, я не сразу осознал, что гость уже успел произнести несколько вступительных фраз, суть которых успешно миновала мое сознание. Кажется, он представился.

— Рад приветствовать, — нейтрально солгал я. С чего бы мне радоваться?

Гергор за спиной Гостя скроил нечто весьма загадочное на физиономии, но мне вдруг стало не до его гримас, не до явного неудовольствия Гостя и не до слаженного перемещения «мороженых рыб» вокруг себя. Свет бил по глазам, вызывая головокружение. Усталость накатила, будто камнепад, погребая под собой. Захотелось немедленно лечь. Хотя бы на пол.

Сражаясь с этим несвоевременным порывом, я снова упустил изрядную часть речи новоприбывшего.

— …предписание Верховного Ковена, — донеслось откуда-то с обратной стороны реальности.

И мне в руки сунули плотный конверт со знакомыми мерцающими печатями, вид которых заставил меня на время справиться с мутью в голове и раздраженно встрепенуться.

— Подождите! Какое еще предписание? Я же только что вернулся. Они не имеют права… — это прозвучало жалко, поэтому я осекся, вскрыл конверт и пробежал глазами по расплывающимся строчкам, пытаясь сосредоточиться:

«…в связи с нарушением Договора, часть восемь, пункт тринадцать… Угроза безопасности… возможно, расценено, как умышленное причинение вреда Императорской семье… вовлечение третьих лиц…»

Мне показалось, что пол замка ощутимо покачнулся.

— Райтмир? — встревожился Гергор. — Вам плохо?

— Придавила тяжесть собственных злодеяний, — сквозь зубы процедил я. — Что за чепуха? Какое еще умышленное причинение вреда Императорской семье?

Гергоровы брови поднялись домиком — содержание письма и для него явно было новостью. Гость, напротив, нахмурился. Несмотря на распухший нос и отекшие веки, он старался сохранить внушительный вид и максимум достоинства.

— Нарушение Договора, часть восемь…

Признаю, что досконально ознакомиться с содержимым Договора я не удосужился. Инстинкт самосохранения и без того всегда исправно подсказывает, где проходит барьер в отношениях Оборотня и Ковена.

— Бред, — угрюмо огрызнулся я, перебив помрачневшего Гостя. — Ничего не знаю ни об Императорской семье, ни о нарушении Договора. А вот господа столичные маги нарушают договор, согласно которому я выполняю все требования Ковена в обмен на твердую уверенность, что никто и ни при каких обстоятельствах не может прервать мой отпуск!