Сергей с жаром занимался новым исследованием, но все стало резко меняться после смерти его приятеля Феди Праскухина, ученого-секретаря института, погибшего в автомобильной катастрофе. Ольга Васильевна тогда не пустила Сергея с ним и еще одним их старым приятелем Геной Климуком на юг. Климук, тоже находившийся в машине, остался жив, он занял место ученого-секретаря вместо Феди, но их отношения с Сергеем из приятельских быстро стали враждебными. Климук оказался интриганом, он и Сергея призывал создать вместе с ним свою «маленькую, уютную бандочку».

Однажды появилась возможность поехать в туристическую поездку во Францию. Для Сергея это была не только возможность посмотреть Париж и Марсель, но и порыскать за материалами, нужными для работы. Многое зависело от Климука. Они пригласили его с женой на дачу в Васильково. Климук приехал, привезя с собой еще и замдиректора института Кисловского с какой-то девицей. Климук просил позволить тем переночевать. Ольга Васильевна воспротивилась. Тогда же между подвыпившими Климуком и Сергеем возник яростный спор об исторической целесообразности, которую Сергей отрицал, язвительно шутя: «Интересно, кто будет, определять, что целесообразно и что нет? Ученый совет большинством голосов?»

Но и после этой стычки Сергей продолжал надеяться на поездку во Францию. Часть денег обещал дать Георгий Максимович, решивший торжественно обставить вручение суммы, так как с Парижем у него были связаны ностальгические воспоминания. Ольга Васильевна с Сергеем ходили к нему, но все кончилось чуть ли не скандалом. Раздраженный высказываниями тестя, Сергей неожиданно от денег отказался. Вскоре вопрос о поездке отпал: группа сократилась, да и Сергей, похоже, остыл. Незадолго до обсуждения диссертации Климук уговаривал Сергея отдать некоторые материалы Кисловскому, которому они были нужны для докторской. Сергей отказался. Первое обсуждение диссертации провалилось. Это означало, что зашита откладывается на неопределенный срок.

Потом возникла Дарья Мамедовна, интересная женщина, философ, психолог, специалист по парапсихологии, о которой говорили, что она умна необыкновенно. Сергей увлекся парапсихологией, надеясь извлечь что-то полезное для своего исследования. Однажды они вместе с Ольгой Васильевной участвовали в спиритическом сеансе, после которого у Ольги Васильевны был с Дарьей Мамедовной разговор. Ее волновал Сергей, его отношения с этой женщиной, а Дарью Мамедовну интересовали проблемы биологической несовместимости, которыми занималась как биохимик Ольга Васильевна. Главное же было, что Сергей отдалялся, жил своей жизнью, и это больно задевало Ольгу Васильевну.

После смерти Сергея Ольге Васильевне кажется, что жизнь кончена, остались только пустота и холод. Однако неожиданно для нее наступает другая жизнь: появляется человек, с которым у нее возникают близкие отношения. У него есть семья, однако они встречаются, ездят гулять в Спасское-Лыково, разговаривают обо всем. Этот человек дорог Ольге Васильевне. И она думает, что вины ее нет, потому что другая жизнь вокруг.

Е. А. Шкловский

Повесть (1976)

Действие происходит в Москве и развертывается в нескольких временных планах: середина 1930-х, вторая половина 1940-х, начало 1970-х гг. Научный работник, литературовед Вадим Александрович Глебов, договорившийся в мебельном магазине о покупке антикварного стола, приезжает туда и в поисках нужного ему человека случайно наталкивается на своего школьного приятеля Левку Шулепникова, здешнего рабочего, опустившегося и, судя по всему, спивающегося. Глебов окликает его по имени, но Шулепников отворачивается, не узнавая или делая вид, что не узнает. Это сильно уязвляет Глебова, он не считает, что в чем-то виноват перед Шулепниковым, и вообще, если кого винить, то — времена. Глебов возвращается домой, где его ждет неожиданное известие о том, что дочь собирается замуж за некоего Толмачева, продавца книжного магазина. Раздраженный встречей и неудачей в мебельном, он в некоторой растерянности. А посреди ночи его поднимает телефонный звонок — звонит тот самый Шулепников, который, оказывается, все-таки узнал его и даже разыскал его телефон. В его речи та же бравада, то же хвастовство, хотя ясно, что это очередной шулепниковский блеф.

Глебов вспоминает, что когда-то, в пору появления Шулепникова в их классе, мучительно завидовал ему. Жил Левка в сером громадном доме на набережной в самом центре Москвы. Там обитали многие приятели-однокашники Вадима и, казалось, шла совсем иная жизнь, чем в окружающих обычных домах. Это тоже было предметом жгучей зависти Глебова. Сам он жил в общей квартире в Дерюгинском переулке неподалеку от «большого дома». Ребята называли его Вадька Батон, потому что в первый день поступления в школу он принес батон хлеба и оделял кусками тех, кто ему приглянулся. Ему, «совершенно никакому», тоже хотелось чем-то выделиться. Мать Глебова одно время работала билетершей в кинотеатре, так что Вадим мог пройти на любой фильм без билета и даже иногда провести приятелей. Эта привилегия была основой его могущества в классе, которой он пользовался очень расчетливо, приглашая лишь тех, в ком был заинтересован. И авторитет Глебова оставался незыблемым, пока не возник Шулепников. Он сразу произвел впечатление — на нем были кожаные штаны. Держался Левка высокомерно, и его решили проучить, устроив нечто вроде темной, — набросились скопом и попытались стащить штаны. Однако случилось неожиданное — пистолетные выстрелы вмиг рассеяли нападавших, уже было скрутивших Левку.

Потом оказалось, что стрелял он из очень похожего на настоящий немецкого пугача.

Сразу после того нападения директор устроил розыск преступников, Левка выдавать никого не хотел, и дело вроде бы замяли. Так он стал, к Глебовой зависти, еще и героем. И в том, что касается кино, Шулепников Глебова тоже перещеголял: зазвал однажды ребят к себе домой и прокрутил им на собственном киноаппарате тот самый боевик «Голубой экспресс», которым так увлекался Глебов. Позже Вадим подружился с Шулепой, как называли того в классе, стал бывать у него дома, в огромной квартире, тоже произведшей на него сильное впечатление. Выходило так, что у Шулепникова было все, а одному человеку, по размышлению Глебова, не должно быть все.

Отец Глебова, работавший мастером-химиком на кондитерской фабрике, советовал сыну не обольщаться дружбой с Шулепниковым и пореже бывать в том доме. Однако когда арестовали дядю Володю, мать Вадима попросила через Левку его отца — важную шишку в органах госбезопасности — узнать про него. Шулепников-старший, уединившись с Глебовым, сказал, что узнает, но в свою очередь попросил его сообщить имена зачинщиков в той истории с пугачом, которая, как думал Глебов, давно забылась. И Вадим, который сам был среди зачинщиков и потому боялся, что это, в конце концов, всплывет, назвал два имени. В скором времени эти ребята вместе с родителями исчезли, подобно его соседям по квартире Бычковым, которые терроризировали всю округу и однажды избили появившихся в их переулке Шулепникова и Антона Овчинникова, еще одного их однокашника.

Потом Шулепников появляется в 1947 г., в том же самом институте, в котором учился и Глебов. Прошло семь лет с тех пор, как они виделись в последний раз. Глебов побывал в эвакуации, голодал, а в последний год войны успел послужить в армии, в частях аэродромного обслуживания. Шулепа же, по его словам, летал в Стамбул с дипломатическим поручением, был женат на итальянке, потом разошелся и т. п. Его рассказы полны таинственности. Он по-прежнему именинник жизни, приезжает в институт на трофейном «БМВ», подаренном ему отчимом, теперь уже другим и тоже из органов. И живет он опять в элитарном доме, только теперь на Тверской. Лишь мать его Алина Федоровна, потомственная дворянка, совершенно не изменилась. Из прочих их одноклассников кое-кого уже не было в живых, а прочих размело в разные концы. Осталась только Соня Ганчук, дочь профессора и заведующего кафедрой в их институте Николая Васильевича Ганчука. Как приятель Сони и секретарь семинара, Глебов часто бывает у Ганчуков все в том же самом доме на набережной, к которому он вожделеет в мечтах со школьных лет. Постепенно он становится здесь своим. И по-прежнему чувствует себя бедным родственником.