* * * Опять война, Опять блокада... А может, нам о них забыть? Я слышу иногда: «Не надо, Не надо раны бередить». Ведь это правда, что устали Мы от рассказов о войне И о блокаде пролистали Стихов достаточно вполне. И может показаться: Правы И убедительны слова. Но даже если это правда, Такая правда — Не права! Чтоб снова На земной планете Не повторилось той зимы, Нам нужно, Чтобы наши дети Об этом помнили, Как мы! Я не напрасно беспокоюсь, Чтоб не забылась та война: Ведь эта память — наша совесть. Она, Как сила, нам нужна... Татьяна Галушко
* * * В сорок третьем году в Душанбе Мама тихо сказала: «Тебе Здесь придется освоиться, Татка, Эти горы надежно стоят. Я спасла тебя. Мы в Ленинград Никогда не вернемся обратно. Так тепло, так приветливо тут; Это толстое дерево — тут, А с пятнистой корою — платаны. У тебя загорела спина. Скоро ты оживешь. Но сперва На жаре не снимай сарафана». Время ждет, чтоб увидели вы, Как я за руку маму держала И лицо ее в бликах листвы Колебалось, смущалось, дрожало. Я глядела на смуглые лбы Непоспешной, красивой толпы. На нее я глядеть не могла: Жалость горло свела. Я и в эту минуту, сейчас, Нажимая пером на бумагу — Горлом сдавленным, — маминых глаз Виноватую помню отвагу. Я не крикнула ей: «Не реви! Я тебя никогда не покину...» Мне мешала ангина любви, Ностальгии ангина. Если в летнем сквозном кинозале, На отвесном куске полотна, Заслоненный людьми и слезами Город тот выплывал из темна, Я лишалась дыханья и тела: Выраставшего сердца звезда, Добела разгораясь, летела, Устремлялась к нему навсегда... Мама тихо сказала: «Ну вот, Мы и дома. У самых ворот Помнишь, та разорвалась фугаска, И тебя откопал морячок. Ну, не буду. Не буду. Молчок. Ты довольна, моя черноглазка?» Весна 45-го года Весны целомудренны краски И нежен дыхания пар. Похоже, боится огласки Воскресший из гибели парк. Еще как бы издали глядя На озера сизую гладь, Он весь отдается отраде — Присутствовать в жизни опять. Начало блаженно. Он медлит, Он силы свои позабыл... Неужто железным и медным И наголо смертным он был?! Взирая, впивая, внимая, Весь — деепричастие он. И вдруг — с наступлением мая, Заполнит собой небосклон. Александр Гитович Военные корреспонденты Мы знали всё: дороги отступлений, Забитые машинами шоссе, Всю боль и горечь первых поражений, Все наши беды и печали все. И нам с овчинку показалось небо Сквозь «мессершмиттов» яростную тьму, И тот, кто с нами в это время не был, — Не стоит и рассказывать тому. За днями дни. Забыть бы, бога ради, Солдатских трупов мерзлые холмы, Забыть, как голодали в Ленинграде И скольких там не досчитались мы. Нет, не забыть — и забывать не надо Ни злобы, ни печали, ничего... Одно мы знали там, у Ленинграда, Что никогда не отдадим его. И если уж газетчиками были, И звали в бой на недругов лихих, То с летчиками вместе их бомбили И с пехотинцами стреляли в них. И, возвратись в редакцию с рассветом, Мы спрашивали: живы ли друзья? Пусть говорить не принято об этом, Но и в стихах не написать нельзя. Стихи не для печати. Нам едва ли Друзьями станут те редактора, Что даже свиста пули не слыхали, — А за два года б услыхать пора. Да будет так. На них мы не в обиде. Они и ныне, веря в тишину, За мирными приемниками сидя, По радио прослушают войну. Но в час, когда советские знамена Победа светлым осенит крылом, Мы, как солдаты, знаем поименно, Кому за нашим пировать столом. Август 1943 Николай Глейзаров Парень с Васильевского острова Его не раз встречали вы Закатною порой С гармошкой над причалами Над светлою Невой. Идет вечерним городом, Улыбки шлет друзьям, А то вдруг переборами Пройдется по ладам. Гулял в рубашке шелковой Веселый гармонист. С Васильевского острова, С завода «Металлист». Но вот войной нагрянула Фашистская орда, Он защищать отправился Поля и города. Пел песенки походные, В сраженьях первым был, Он гнезда пулеметные Гранатами громил. Ходил в атаки грозные Веселый гармонист, С Васильевского острова, С завода «Металлист». В бою, навылет раненный, Скомандовал: «Вперед!» И, крикнув: «В бой за Родину!» — Упал на пулемет. А в госпитале утром он, Едва набрался сил, Баян свой перламутровый С улыбкой попросил. И заиграл походную Веселый гармонист, С Васильевского острова, С завода «Металлист». Ему все удивляются, Сиделки сбились с ног: То песней заливается, То просится в свой полк. Однажды утром раненых Полковник навестил. — Откуда ты, отчаянный? — Он ласково спросил. Ему ответил с гордостью Веселый гармонист: — С Васильевского острова, С завода «Металлист». |