Павел Булушев Салют (27 января 1944 года) Мне повезло: я был в числе тех, кому 27 января 1944-го было поручено произвести праздничный салют в честь окончательного снятия блокады и полного разгрома фашистов под стенами Ленинграда. Это был всем праздникам праздник! Яркие всполохи многоцветных ракет высвечивали из январского мрака лица ленинградцев. Люди смеялись и плакали. Я выбрасывал в черное небо шары ракет большой мощности и тоже смеялся и плакал. Но слезы были горьки, как пороховой нагар. Победа! Победа! Но на войне даже огромная радость ходит рука об руку с большой бедой... Черное небо вспорото сабельным взмахом ракет. Небо великого города окрашено в разноцвет. Падает черное небо отблесками в Неву. Отныне блокада — небыль! В полнеба салют — наяву! Вьюжится, вьюжится, вьюжится огненный снегопад. В огненном вальсе кружится праздничный Ленинград. А мы у моста Дворцового, из сквера, что у дворца, привычные к ливню свинцовому, впервой палим без свинца. И я — сотоварищи рядом, — сбросив на снег шинель, развешиваю над Ленинградом праздничную шрапнель. Небо золотом вспорото, но черен январский лед. И по червонному золоту — черный свинцовый налет. И свет, и мрак непролазный отныне в едином ряду. Победа, вобравшая разом и празднество и беду. В сверкающем сабельном взмахе взмывает салют в зенит... За этот салют в атаке в среду мой брат убит. У старой землянки Проносятся весны, уносятся весны. Вздымаются к небу могучие сосны. И в спилах дерев — многоцветные кольца, как память о том, что я был комсомольцем. ...В сосновой тиши, на забытой полянке мы с дочкой нашли котлован от землянки. А в центре, где взвод наш ютился когда-то, зеленый дневальный — сосна вполобхвата. Когда ж ты успела — из крошечки-семечка? И сколько же минуло времени-времечка?! Но в спил не взглянуть — от корья до средины. И не перечесть календарные кольца... Вдруг ветер смахнул седину и морщины, и вновь я увидел себя комсомольцем. И юность, моя комсомольская юность к землянке со взводом из боя вернулась. И — слышишь? — в соседнем густом мелколесье вновь завелась наша взводная песня. И жизнь не прожита, и песнь не допета. И каждый уверен: «...вернусь, Лизавета». ...Недлинно нам песенки пела война. И все ж я вернулся. — Ну, здравствуй, сосна! Елена Вечтомова
День Победы День Победы прогремит, блистая, День предельной, полной чистоты, — Тронув солнце свежими листами, Крупные раскроются цветы... Так и думала я ледяною ночью, Но совсем другим тот день настал, Не слепил, увиденный воочью, Не гремел, цветами не сиял... Но такою тишиною встретил И такою радостью вошел, Что любую мелочь ты заметил, Полюбил, подумал: «Хорошо!» На ребячьей маленькой ладони Под стаканом тянется росток... Вот он водружен на подоконник, Чтоб спокойно развернуться мог... Мир еще спокойнее и лучше У истоков всех своих дорог. Тучи? Все прошли на запад тучи, Все лучи стремятся на восток! Варвара Вольтман-Спасская Салют О первый взрыв салюта над Невой! Среди толпы стоят у сфинксов двое: Один из них незрячий, а другой Оглох, контуженный на поле боя. Над нами залпы щелкают бичом, И все дрожит от музыки и света. Зеленые и красные ракеты Павлиньим распускаются хвостом. То корабли военные, линкоры Палят в честь нас и в честь самих себя. Свою победу торжествует город, И не снаряды в воздухе свистят. Нет, мир вокруг такой прекрасный, звонкий, Что хочется нам каждого обнять... А дети на руках, раскрыв глазенки, Огни ракет пытаются поймать. Казалось, елка в новогодних блестках Повисла над ликующей рекой... Так в эту ночь слепой — увидел звезды И гимн победе услыхал глухой. 1944 Юрий Воронов * * * В блокадных днях Мы так и не узнали: Меж юностью и детством Где черта? Нам в сорок третьем Выдали медали, И только в сорок пятом — Паспорта. И в этом нет беды... Но взрослым людям, Уже прожившим многие года, Вдруг страшно оттого, Что мы не будем Ни старше, ни взрослее, Чем тогда... |