Эти камни Эти камни нам расскажут были, С уваженьем трогай их рукой. Мы с тобой навеки полюбили Этот город, каменный такой. Мы, должно быть, каменными тоже Были в тот суровый, трудный год. Жизнь была на тяжкий сон похожа, Столько всем нам выпало невзгод. Даже хлеб похожим был на камень, Но в глазах сияло торжество, А в сердцах, как в топках, бился пламень, Крепче камня было душ родство. И во имя правды той великой И непобедимой той любви Этот камень, серый и безликий, Ты священным камнем назови! 1945 Наталья Крандиевская-Толстая У трофейной пушки Стоит короткая, как жаба, Пудовую разинув пасть. И преисподняя могла бы Такое чудище проклясть. Гляди, вот этой раскоряке Мишенью дивный город был! Адмиралтейства шпиль, Исаакий — По ним огонь ее палил. Ей вырвали из глотки жало И выбросили из игры В музей — а больше бы пристало Такой лететь в тартарары! 1944 Возвращение Ждет у моря израненный город, Мне к его изголовью пора. Распахнула у шубы мне ворот, Тайно крестит меня сестра. И, подхвачена бурей железной, Отрываюсь легко от земли, И лечу над привычною бездной В полыханье заката вдали. Так и надо для летной погоды, Ветер сух, но все крепче, острей, Встречный, с запада, веющий йодом, Ветер Балтики, ветер морей. И уже узнаю сквозь туманы, В серебристых разливах воды, Город, славой венчающий раны, Город преодоленной беды. Протянувший каналы, как струны, Вдоль решеток дворцов и садов, Самый мужественный, самый юный, Самый верный среди городов! Весна 1944 Анатолий Краснов Памяти Сергея Орлова — Привет! Серега говорит... — Я больше не услышу это. Его подбитый танк Горит. Огонь и дым И бабье лето. И не видать кругом ни зги, И никакого в мире звука... Но он идет из-подо Мги, Но он стихи читает глухо, И время сквозь него течет Ночным сияньем космодрома... Подставить вечности плечо — Ему привычно и знакомо, Живые радовать сердца, Хранить на свет благословенно, — И эту службу до конца Нести. И не просить подмены. * * *
Это сказка или видение: Отдохнуть от земных забот Межпланетное учреждение Пригласило нас в звездолет. ...Нет страшнее мысли мгновенной, Если космосу твой визит, Что в немой, неразумной Вселенной, Словно бомба, Земля висит... Но мне девочка Дышит в уши, У окна возбужденно юля, Что похожа на шар Воздушный Пролетающая Земля. Лишь такой, не в дыму и гари, Нам нужна она в час любой, Так увидел ее Гагарин: Чистой-чистой и голубой. Вячеслав Кузнецов Давнее Да, в десять лет мы были дети, но — жесткий, в горьких складках рот. Я жил на Волге в сорок третьем, бежал не с фронта, а на фронт. По всем вокзалам и теплушкам за медный грош плясал и пел, пил кипяток из общей кружки и только плакать не умел. Я скорбь свою умело прятал, я видел скорбную страну, и только в мае, в сорок пятом, наплакался за всю войну... У Монумента «Разорванное Кольцо» Не просто павшим — нет, а с думой о грядущем воздвигнут монумент и ныне всем живущим. Та слава на века принадлежит отчизне. Да, нет черновика — и не было! — у жизни. Все подлинно, все так. Стояли насмерть грудью в кольце, в дыму атак... Такие были люди. ...Разорвано кольцо, и в огненной метели они в те дни лицо Победы разглядели. Алексей Лебедев Лебедев Алексей Алексеевич (1912—1941). Штурман подводной лодки «Ленинец-2». Погиб 14 ноября 1941 года в боевом походе. Его именем названа улица в городах Суздале, где он родился, и в Кронштадте. |