Тогда я не задумывалась, что привлекло ко мне внимание Норы, которая хотела, чтобы я непременно вышла замуж за еврея и выехала из «Страны Советов» в Штаты. Она настаивала на этом всякий раз. Хотя я не помню, чтобы жаловалась ей на то, что хочу и стою большего, чем когда-либо получу на своей родине, в силу несоответствия моего внутреннего мира общепринятому внешнему.

Я была наполнена тем счастливым напитком жизни, от количества которого всегда зависит характер человека на долгие годы, одни становятся испитыми сразу же и, как наркоманы, требуют восполнения отовсюду, другие сохраняются дольше, но я знала людей, которые были наполнены живительной радостью жизни до своего конца.

Необъяснимое для Норы моё нежелание бросить здешний мир заставляло её упорствовать, и она, похоже, печалилась.

За моим смехом скрывалась простая житейская истина: зарубежье не должно было сиротить моего отца во второй раз после большого русского исхода в гражданскую, когда он был оставлен маленьким сиротой отцом, ушедшим с Белой Армией за кордон.

…У меня зависла компьютерная мышь, моя нежная серебристая мышка онемела, пока я думала о том, что пережила Нора Швейцер, бежавшая из Шанхая от наступавшей эпохи Мао Дзе-Дуна.

Теперь, когда она в небе, я вспоминаю, что и сама Нора ни на что не жаловалась, принимая самую главную идею жизни – её течение и себя как радостного пловца в том потоке.

2009 г.