После боя 28 июля на 1-ю эскадру уже нельзя более рассчитывать, вследствие чего Порт-Артур должен неминуемо пасть до прибытия 2-й эскадры, и 1-я эскадра погибнет[152]; базы в Желтом море уже не будет, и 2-й эскадре придется прорываться во Владивосток, тогда как крейсерский отряд ее слишком слаб, чтобы отвлечь неприятеля, и при том Владивосток может оказаться (в Феврале) еще скованным льдом.

Между тем японцы после взятия Порт-Артура, вероятно, будут иметь в своем распоряжении полгода, чтобы готовиться к бою, будут иметь вполне исправные орудия и механизмы, лучший состав, наученный боевым опытом, полные запасы и близкие базы.

Наша же 2-я эскадра, еще не сплоченная и еще не представляющая собою боевой тактической единицы, не в состоянии будет обучиться в пути, в убийственном тропическом климате, как, по-видимому, рассчитывал Командующий эскадрою.

При таких условиях немедленная посылка 2-й эскадры в дальневосточные воды привела бы ее лишь к уничтожению, вследствие чего целесообразнее было бы оставить эскадру на зиму в Балтийском море, заняться ее боевой подготовкой, усилить ее достраивающимися судами и покупными Аргентинскими и Чилийскими и послать весной как грозную силу, которая решит участь войны.

Однако, по настоянию Командующего эскадрою, на которого была возложена эта необычно трудная задача — довести 2-ю эскадру в наши дальневосточные воды, уход ее осенью 1904 года был решен в том расчете, что на Мадагаскаре эскадра будет усилена семью покупаемыми крейсерами[153].

При этом для сообразования времени ее вероятного прибытия в дальневосточные воды с общим планом сухопутной кампании и с состоянием льда у Владивостока и для некоторой эскадренной подготовки выход эскадры контр-адмирала Рожественского в дальний поход был отложен на полтора месяца, дабы она могла появиться у Владивостока в Марте 1905 года».

Напрашивающийся комментарий

В Книге шестой приведенный текст напечатан без кавычек и без ссылок на какой-либо документ. Для исправления этого недосмотра в Книге седьмой отрывки из указанного текста для солидности закавычены и приводятся с такой ссылкой: «Из Отчета о Совещании 11 августа 1904 года в Петергофе».

Проведенного аккурат, значит, во время крестин Наследника Цесаревича. Удивительно еще, что германских и английских родственничков на Совещание не пригласили и фуршет по случаю торжественного дня для участников не сообразили! Хотя как раз фуршет, возможно, успели сообразить, судя по разнообразию невнятных и нестыкующихся отзывов об этом Совещании.

Сама же ссылка — «Из Отчета…» — для труда Исторической Комиссии, в котором любая иная цитата подкрепляется ссылкой не менее как на «дело из Архива Войны № …, л…, стр….» и т.п., представляет собой творчество на уровне незабвенного Ваньки Жукова с его «На деревню дедушке…». И говорит, подчеркнем еще раз, что никакого протокола Совещания, а значит и составленного на основании его отчета, не было и в помине. А все приведенное блудословие служит единственной цели — доказать, что именно адмирал Рожественский рвался на Восток вопреки предупреждению умных людей, что у японцев будет полгода на ремонт и перевооружение!

Что дает, по-видимому, автору Книги седьмой капитану 1-го ранга графу А.П. Капнисту моральное право восклицать, описывая состояние Адмирала перед Цусимским боем: а, собственно, чего нового он узнал по сравнение с тем, о чем предупреждали его (Адмирала) на пресловутом Совещании 10,11 или 25 августа 1904 года? Предупреждали по-хорошему — не суйся! Ну, так и получи!

Создается впечатление, что сам граф Капнист чье-то поручение выполнял. А выполнив, стал не нужен. На эти мысли наводит тот факт, что забит был граф Алексей Павлович Капнист в 1918 году в Кавминводах лопатами и дорублен шашками на краю братской могилы, как и генерал Рузский Николай Владимирович, который тоже мог бы много чего интересного рассказать потомкам о своем крайне вредном для России участии в отречении Государя от престола в феврале 1917-го[154]. В случайные совпадения сейчас как-то плохо верится.

Тем более есть данные, что и сам граф Капнист, как и генерал Рузский, был участником заговора против Царя. Только не сухопутного, а параллельного ему морского, сложившегося в недрах Морского Министерства[155].

Так что и здесь парадоксальным образом работает Критерий Цусимы: отношение к адмиралу Рожественскому у графа вполне совпадает с его отношением к Государю Николаю Александровичу. Хотя сам Капнист и не участвовал в Цусимском бою. Но душою, видно, был с адмиралом Небогатовым, с его единодельцами и единомышленниками. Только вот сдавал граф в феврале 1917 года не остаток эскадры сильнейшему противнику, а страну, стоящую на пороге величайшей в ее истории победы, на уже почти вековую потеху и измывательство злейшим ее исконным врагам. Своим врагам в том числе. В чем вскоре чувствительно и убедился. Но было поздно, однако.

Возвращаясь же к нашему глубоко законспирированному Совещанию и его протоколу, скажем восхищенно, что глубина и мудрость высказанных присутствующими мыслей, кроме, конечно, упрямого и недалекого адмирала Рожественского, впечатляют! Люди с таким проникновением за завесу грядущего и войну, глядишь бы, предотвратили или хотя бы не проиграли. 

Соединение с 1-й эскадрой в Порт-Артуре!

Все предыдущее было уже написано, когда меня вдруг резанула последняя фраза так называемого «Отчета о Совещании…»: «…выход эскадры контр-адмирала Рожественского в дальний поход был отложен на полтора месяца, дабы она могла появиться у Владивостока в Марте 1905 года».

Ни ваш покорный слуга, ни никто из ему известных авторов, затрагивающих указанное Совещание, внимание на эту поистине эпохальную фразу не обратили. А ведь она в корне меняет все. Устно или письменно сформулированная, но задача 2-й эскадры, поставленная пресловутым Совещанием, была следующая: соединение с 1-й эскадрой в Порт-Артуре!

И только потом какие-либо иные эскадренные действия под руководством Командующего флотом известного адмирала Скрыдлова и совместно с недобитыми тем Владивостокскими крейсерами.

А Порт-Артур, господа, зимой не замерзает! Затем и занимали. И появляться там можно было хоть в декабре. А лучше раньше.

И поставить цель: «появиться у Владивостока в Марте 1905 года», Совещание, да еще в присутствии Государя Императора, который имел несчастье верить обещаниям Стесселя и Куропаткина удержать и освободить Порт-Артур, просто не могло.

Очередная проговорка.

Мировое правительство умное. Это мы знаем: ни Российской Империи, ни даже Советского Союза на свете нет.

А вот с шестерками — проблема. Грамотно подделать «Отчет о Совещании…» не умеют. 

А что говорит Витте?

Подобные мысли приходят в голову, видно, не только автору, поскольку ряд историков в своей критике — конечно, адмирала Рожественского — предпочитает ссылаться не на этот блестящий образец отечественной историографии, а на известное место в мемуарах графа Витте-Портсмутско-Полусахалинского. Витте, якобы со слов уже графа Ламздорфа и Великого Князя Александра Михайловича, говорит об адмирале Рожественском следующее:

«…наконец, граф Ламздорф и Великий Князь Александр Михайлович рассказывали мне то, что происходило на заседании, когда окончательно решали отправить эскадру Рожественского.

Из этого рассказа было ясно, что присутствующие все сомневались в успехе этого предприятия, а некоторые члены совещания были убеждены в неуспехе его, и если Государь решил отправить эскадру, то, с одной стороны, вследствие легкости суждения, связанного с оптимизмом, а с другой стороны, потому, что присутствовавшие не имели мужества говорить твердо то, что они думали.