Ведь были шансы
«Будь эскадра менее громоздка, менее связана тихоходами и обозом транспортов, для которых зачастую и 9 узлов было не по силам, кто знает, каков бы был исход при Цусиме.
Идеальный состав — броненосцы “Ослябя”, “Князь Суворов”, “Император Александр III”, “Бородино” и “Орел”; крейсера “Аврора”, “Олег”, “Жемчуг” и “Изумруд” и транспорты — те лишь суда, которые шли крейсерами: “Терек”, “Урал”, “Кубань”, “Рион”, вооруженные орудиями, и с запасами для эскадры.
“Камчатка” и плавучий госпиталь “Орел” могли бы в походе держать до тринадцати узлов (транспорты с трудом шли 81/2), а в бою необязанные маневрировать с эскадрой не мешали бы развить последней и 16–17 узлов, а известно, сколько дает шансов каждый лишний узел ходу.
Эти же 4 вооруженные транспорта могли бы при надобности благодаря ходу и мореходным качествам нести и службу разведчиков, выдвигаясь в одиночку миль на 50–60 вперед, связанные с ядром беспроводным телеграфом — конечно, условным шифром. Они же, передав запасы на суда эскадры, при удачном прорыве могли бы идти затем оперировать в море, как это они делали по отделении от эскадры».
Бронебойные и фугасные
«Затем, на тех дистанциях, 50–60 кабельтовов, как ведется бой теперь, и даже до 35 кабельтовов, бронебойные снаряды мелких и даже средних (т.е. 6-дюймовых и 8-дюймовых) орудий гораздо с большим успехом могут быть оставлены на берегу в обмен на удвоенный комплект (если не учетвереный) крупнокалиберных фугасных.
Насколько чудной закалки наши снаряды, насколько безопасны в обращении, настолько же они и приводят мало в негодность части судов, в которые они попадают, и весьма вероятно, что и в текущую войну японцы также успешно затыкали деревянными, заранее заготовленными по калибрам, пробками свои пробоины, близкие к ватерлинии, как и в 1895 году…
Утро 14 мая 1905 года. 2-я эскадра входит в Корейский пролив
Действие наших фугасных 120-мм снарядов мне удалось видеть вблизи Киао-Чао, при потоплении “Рионом” приза “Tetartos” 16 мая.
Из 3-х пущенных кабельтовов на 5–6, не далее, по пароходу снарядов первый засел в грузе шпал и стальных рельс кормового трюма, не разорвавшись, второй пробил машинное отделение выше ватерлинии навылет и упал кабельтова полтора сзади без разрыва (стреляли на зыби), и третий попал в лац-порт кормового отсека тоже без разрыва вследствие малого сопротивления переборок или малой чувствительности трубок для безопасности хранения снарядов.
Но эффект был очень небольшой: “Tetartos” затонул лишь в 121/2 часов дня, причем выстрелы были даны в 10 час. 15 мин. утра, а кингстоны открыты еще в 10 час. 15 мин. утра, после снятия с парохода пассажиров и команды…»
Принять на себя одного
«В общем, настроение эскадры было очень хорошее, команда работала не щадя сил, выше всякой похвалы, и все было проникнуто, сплочено одним духом, одним стремлением схватиться с противником, которого после всего пережитого в борьбе со стихиями, на долгом пути уже далее почти забывали.
Эту мысль, этот задор в команде Адмирал сумел разжечь, сумел поддержать в них эту силу духа при самых неблагоприятных обстоятельствах, стойко борясь и вынося все невзгоды далекого пути без жалоб, без упреков, с тем же величием, с которым он принял на себя смело потом на суде, только на себя, весь позор погрома при Цусиме, не помянув ни единым словом о том, что он перенес, расплачиваясь своей военной репутацией, своею честью за все недочеты при отправке, за которые истинные виновники в порту награждены орденами за труды, понесенные по обстоятельствам военного времени, расплачиваясь за вину совершенно ему чуждых по духу, не им воспитанных вспомогательных отрядов и их начальников.
И последняя его великодушная смелость на суде простить и забыть все, при пять на себя одного позор и вину Цусимы еще более возвышает, окружает высоким ореолом Адмирала в глазах тех, кто имел высокую честь служить под его командой».
Заканчивая эту часть можно сказать следующее, адмиралу Рожественскому удалось совершить небываемое. Он не только провел эскадру без баз почти кругосветным путем, но создал, поддержал и сохранил ее боевой дух.
10 мая 1905 года в Желтом море эскадра последний раз произвела погрузку угля и легла на курс северо-восток.
Курс этот вел в Корейский пролив.
Часть четвертая.
ЦУСИМСКИЙ БОЙ В ИСТОРИЧЕСКОМ ИНТЕРЬЕРЕ
Облачен я весь
В одежды черного цвета.
Черные, что ягоды тута.
Записи древних дел. Гл. 21. VIII век, эпоха Нара
1. Эскадры сближаются
К полудню 14 мая 1905 года море в Восточно-Корейском проливе стало затихать, а бывший с утра туман рассеялся. И картина, представшая бы в эти минуты любому ценителю прекрасного, окажись он там, напомнила бы ему гравюру в стиле Хокусая или иных мастеров графики страны Ниппон.
По серо-синим волнам Японского моря словно нарисованные черной тушью шли военные суда под русскими Андреевскими стягами. Колонна их, казалось, скрывается за горизонтом. Черные тела кораблей, цвета ягод тута, как сказали бы поклонники японской поэзии эпохи Нара, казались глыбами черного полированного мрамора. На носу каждого из них распластал крылья золотой двуглавый орел. Чуть правее основной колонны шли четыре огромных броненосца, первый из которых нес адмиральский флаг.
2-я эскадра Тихого океана Русского Имперского Флота во главе с флагманским броненосцем «Князь Суворов» шла как на свой последний парад, готовясь принять бой за малопонятные и также малоценимые ныне ценности, выраженные чеканной формулой: «За Веру, Царя и Отечество».
2-я эскадра флота Тихого океана[220] В полдень 14 мая 1905 года на судах русской эскадры реяли стеньговые флаги, а офицеры поднимали бокалы с шампанским — многие последний раз в своей жизни — и кричали «Ура!» в честь годовщины Священного Коронования Их Величеств.
Вопреки обычаю Адмирала не было в кают-компании флагмана. Уже более суток он не спускался с мостика, на котором провел большую часть похода, часто даже ночуя там в кресле, особенно когда эскадре грозила опасность.
А с северо-востока еще не видимая нашими сигнальщиками сближалась с нами светло-серая боевая колонна японской эскадры под флагом адмирала Того Хейхатиро. До визуального контакта оставался еще час, до огневого — полтора.
И пока часы эти длятся, напомним сами себе еще раз изложенную выше предъисторию событий, приведших к одному из трех крупнейших морских сражений XX века и мировой истории. Первому и крупнейшему испытанию в бою паровых броненосных судов, не считая боя Порт-Атурской эскадры в Желтом море.
Адмирал Рожественский на мостике «Суворова» 28 июля 1904 года.
Ведь по масштабам с Цусимским боем могут сравниться только Ютландское сражение 1 июня 1916 года между английским Гранд Флитом и германским флотом Открытого моря, не давшее победы британскому флоту, обладавшему подавляющим превосходством перед немецким[221], и бой в заливе Лейте 20–26 октября 1944 года, в результате которого перестала существовать военно-морская мощь Японской империи. Своего рода Цусима японского флота.
