24-го августа. Вторник….Был очень занят до и после завтрака.

Сегодня известия из армии более успокоительные — все войска отступили от Ляояна и подошли к Мукдену почти не тревожимые японцами. Окончательных сведений о числе раненых не было вчера Куропаткин сообщал о 12 тыс. чел.

25-го августа. Среда….В 2 часа на Ферме состоялось Совещание по вопросу о предстоящем плавании эскадры Рожественского.

Встали в 4 часа. Алике приняла его[136] и показала ему маленького Алексея… 26-го августа. Четверг. В 9¹/₄ отправился в Кронштадт с Мишей, Кириллом (деж.) и Сандро. День стоял летний, море как зеркало. Посетил броненосцы: “Кн. Суворов”, “Имп. Александр III”, “Бородино” и кр. “Адм. Нахимов”.

На “Суворове” держит свой флаг З.П. Рожественский. Завтракал на “Александрии” и после краткого отдыха продолжал осмотр судов, посетив броненосцы — “Наварин”, “Сисой Великий” и “Ослябя” (флаг Фелькерзама) и крейсер “Алмаз” (флаг Энквиста). С большого рейда прошел в гавань и осмотрел транспорт “Камчатка” с оборудованными мастерскими для нужд эскадры.

29-го августа. Воскресенье. Поехал к обедне с детьми в 9³/₄, т.к. после нее отправился с Мама и Мишей на “Царевну”. Сейчас же снялись и пошли к Кронштадту. Завтракали на пути. Пройдя входные бочки, увидели 2-ю эскадру Тихого океана под флагом Рожественского, уходящую в Ревель. Нагнали ее, пройдя серединою обеих колонн. Поравнявшись с головными судами, подняли штандарт Мама, и вся эскадра произвела салют. Очень торжественная и красивая картина. Прибавив ходу, вышли из строя эскадры и повернули назад. Это было на высоте Красной Горки. Приближаясь к Кронштадту, встретили эскадру под флагом Бирилева, составленную из судов учебных отрядов и тоже выходившую в море. Пришли на Петергофский рейд в 3¹/₂…» 

Почти месяц спустя. Прощание с эскадрой

«24-го сентября. Пятница. День был совсем теплый, иногда шел дождь. Немного погулял …Прием затянулся за час… К вечеру вышло солнце и так красиво осветило пожелтевшие деревья. Занимался до 8 час. Окончательно приготовился к отъезду.

25-го сентября. Суббота….Принял обычные три доклада… В 2¹/₂ уехали в Царское Село… После чаю около 6 час. маленькое “сокровище” было отвезено снова на жел. дорогу… Около 10¹/₂ отправились на станцию для поездки в Ревель на прощание с эскадроном З.П. Рожественского. Кроме обычных спутников, с нами поехали: д. Алексей, княгиня Голицына, Авелан и Ломен». 

Начат в Ревеле на «Штандарте»

«26-го сентября. Воскресенье. Проснулся солнечным утром. Красиво выглядел Ревель, когда мы подъезжали к нему в 9 час. На станции встретило все начальство и депутации, пересели в маленький поезд и доехали до “Штандарта”, стоявшего в порту… В 10 час. была отслужена обедня…

Отправился в 3 часа на паровом катере на: “Ослябя”, “Орел”, “Бородино”, “Суворов” и “Имп. Александр ПГ. С предпоследнего смотрел на взрывы контрмин. Дул свежий NW и поэтому волна ходила на рейде крупная и приставать было трудно. К вечеру стихло.

В 8 ч. был обед всем адмиралам и командирам судов 2-й эскадры Тихого океана, красиво стоявшей несколькими колоннами на рейде. Разговаривали с ними на палубе, ночь была ясная, но прохладная.

Маленькое “сокровище” было помещено в каютах Мама[137].

27-го сентября. Понедельник. День настал великолепный, солнце грело по-летнему. В 9 час. отправился прощаться с судами. Посетил девять миноносцев в порту.

На рейде “Сысой Великий” и “Светлану”. К HV₄ вернулся на яхту. Завтракали в 12 час, и затем поехал с Алике на “Суворова” и “Имп. Александр III”. Оттуда она вернулась на “Штандарт”, а я продолжал объезд судов. Посетил: “Алмаз”, “Аврору”, “Жемчуг”, “Дмитрий Донской”, “Наварин”, “Адм. Нахимов”. Вернулся к 4 ч. на яхту и сейчас же отправился с Алике в Ревель. Проезд по узким улицам и посещение Александро-Невского собора и “Domkirche”[138] очень напомнило мне пребывание мое там два года тому назад. Вернулись в 5¹/₂ час.

Рядом с яхтой на набережной были выстроены части команд крейсера “Изумруд” и транспортов “Иртыш” и “Анадырь”. После чая принял доклад д. Алексея. В 7¹/₄ час. сошли со “Штандарта” и в маленьком поезде доехали до вокзала. Здесь все эстляндские дамы представлялись Алике. В 8¹/₄ покинули Ревель…»

Прежде чем привести последнюю запись из дневника Императора, в которой он уже окончательно прощается с эскадрой, уходящей из Либавы, и перейти к действительно животрепещущему вопросу о Таинственном Совещании и его дате, отвлечемся немного и приведем читателю несколько пассажей из выпущенной не так давно книги современного отечественного автора. 

Краткое отступление. Таланты адмирала Того оценит потомство

Первые посвящены только что описанному Августейшею рукою моменту прощания с эскадрой в славном ганзейском городе Ревель.

«Прощание с Родиной произошло в Ревеле, нынешнем Таллинне, где адмирал Рожественский принял императора Николая с императрицей Александрой. Все внимание было обращено на маленького мальчика — наследника Алексея, одетого в полную морскую униформу с золотыми орлами и золотыми эполетами, уже украшенного несколькими медалями».

Монументальный портрет полуторамесячного младенца в полной морской униформе «с золотыми орлами и с золотыми эполетами, уже украшенного несколькими медалями», производит монументальное впечатление!

«За Рожественским стояли два адмирала: бритый адмирал барон фон Фелькерзам и обладатель просто огромной бороды адмирал Оскар Адольфович Энквист. На пирсе стояли тысячи провожающих. Музыка лилась нескончаемым потоком».

Почтенного Дмитрия Густавовича фон Фелькерзама в приведенном кратком отрывке обидели дважды. Во-первых, не сочли нужным в отличие от контр-адмирала Энквиста уважить именем-отчеством, а во-вторых, обладателя вполне внушительных усов и бородки, делающих Фелькерзама немного похожим на маршала Н.А. Булгарина, наименовали «бритым адмиралом». Что, согласитесь, обидно. Пойдем дальше.

«Царь посетил все корабли — один за другим, произнося речи перед тысячами офицеров и матросов, одетых в черные брюки и синие свитера».

«Черные брюки и синие свитера» — это, конечно, чисто русское описание отечественной морской униформы. Но это ладно. Лучшее впереди. Читайте:

«…после банкета Рожественский попрощался с царем… Вечером царь Николай записал в дневник:

“Благослови это путешествие. Господи. Позволь им прибыть здоровыми и сильными к пункту своего назначения, позволь преуспеть в их ужасной миссии ради безопасности и счастья России”.

И, отвечая своим эмоциям, поставил в дневнике ручкой крест».

Может быть, это, конечно, мелочность и придирка с моей стороны, особенно после младенца в полной морской униформе с орлами и медалями, но позволю себе все-таки привести точную цитату из дневника Государя, причем относящуюся отнюдь не ко дню прощания с эскадрой в Ревеле, а за 2 октября, когда из Либавы пришла весть об окончательном отходе 2-й эскадры из России:

«2-го октября. Суббота….Сегодня около полудня 2-я эскадра Тихого океана вышла из Либавы в дальнее многотрудное плавание.