В 1530 году под Казань были посланы рать судовая, конная и пешая. Начальствовали князья Ива» Вельский и Михаил Глинский. Казанцы просили пощады; воеводы взяли клятву с казанцев и с их послами возвратились в Москву. По сведениям летописцев отход войск оказался позорным, потому, что Казань в это время была пуста, и чтобы занять ее, не требовалось никаких усилий, но воеводы подняли между собой спор, кто первый должен войти в город. В это время поднялась страшная гроза и полил сильный дождь. «Посошники» и стрельцы, привезшие на телегах «наряд» городу, испугались и весь «наряд», т.е. пушки, оставили я разбежались так что наряд оставлен был добычей казанцев.

Московским князем на ханский стол в Казань был поставлен Еналей из семьи Гиреев, состоявших на службе московского князя. Таким образом с Казанью» было покончено благополучно.

Между Москвой и Крымом велись постоянные сношения. Говорилось все время о союзе, «шертных» грамотах, но крымские орды были заинтересованы, главным образом, в получении «поминок», и говорили, что им «выгоднее быть с князем в войне, нежели в мире…».

Московские послы старались повлиять на крымских ханов через турецкого султана, и султан Селим писал крымскому хану: «Слушал я, что ты хочешь идти на московскую землю, — так береги свою голову; не смей ходить на московского, потому он друг великий, а пойдешь — так я пойду на твои земли…». Вступивший на турецкий престол в 1521 году султан: Селиман тоже подтвердил эти требования и запретил ходить на московские владения. Однако запрещения и угрозы для азиатских народов, могли быть, действительны в том случае, если за угрозами стояли военные силы, с которыми они только и могли считаться. На запрещения султанов крымские ханы отвечали: «Если я не стану ходить на валашские, литовские и московские земли, то чем же я и мой народ, будем жить…». Набеги на русские земли продолжались. Для набегов выбиралось время, преимущественно полевых работ; шли укрытыми путями, пользуясь ночным временем, и принимая все меры предосторожности для неожиданного нападения. Со стороны Москвы мерами безопасности служили тщательная и непрерывная разведка и наблюдение за степью и своевременное предупреждение Москвы о замеченном движении татар.

Наблюдение за степью и разведка лежали исключительно на частях городовых и донских казаков, порядок службы которых определялся строгими уставами, разработанными в соответствующих Приказах.

Донские казаки во время княжества Василия III не были объединены под властью одного атамана, и «верховое» и «низовое» казачество были заняты устройством своих поселений и прочного обоснования на занятых ими землях, в зависимости от местных условий. Связь с Москвой поддерживалась через епископа, отношения с московским князем определялись договорами, и только для известных целей. Постоянной службой донских казаков для Москвы было сопровождение послов и охраны безопасного движения официальных путешественников, проезжавших по землям, занимаемым казаками. Общей целью была борьба против Крыма и других азиатских орд. Казаки получали необходимые средства вооружения от Москвы, но эти связи еще не обязывали казаков участвовать во внешних войнах в составе московских войск. В распоряжении московского правительства пока состояли «городовые, служилые» казаки, на которых была возложена охрана границ, и которые своими «дозорами» связывались с донскими казаками и таким образом Москва имела наблюдение через. казаков во всей степной полосе вплоть до Крыма.

В международном отношении Москва заняла прочное положение. Она состояла в дипломатических сношениях со всеми странами Азии и Запада. Со Швецией был заключен мирный договор на 60 лет. Мирные отношения и дипломатическая связь была с германским императором, с Ливонией и Данией, заключен был торговый договор с ганзейцами. С папой Львом X тоже были установлены сношения, и от него был в Москве послом Шонберг, через которого папа делал предложения московскому князю, сводившиеся к следующему: «Папа хочет Великого князя и всех людей Русской земли принять в единение с Римскою Церковью, не умаляя их добрых обычаев и законов; хочет только поддерживать эти обычаи и законы грамотою апостольскою утвердить и благословить. Церковь греческая не имеет главы, патриарх Константинопольский в турецких руках. Папа, зная, что в Москве есть духовенство и митрополит, хочет его возвысить и сделать патриархом, как был прежде Константинопольский; наияснейшего царя всея Руси хочет короновать христианским царем…».

Папа стремился к объединению всех христианских церквей и всех христианских народов против Турции. Он писал Великому князю, чтобы он примирился с Сигизмундом. Москва отвечала, что «Государь наш Божей волею от прародителей своих закон греческий

держал крепко, так и теперь волею Божьей крепка держать хочет». Относительно Турции ответ был следующий: «Против неверных за христианство стоять, будем, а с вами, христианскими и другими государствами хотим быть в любви и доверии, чтобы послы ходили с обеих сторон наше здоровье видеть…». В Рим Москвою было послано посольство.

С Турцией поддерживалась посольская связь, с той и другой стороны велся обмен посольствами. Но в отношения эти вмешивались крымские ханы и старались всеми средствами их испортить. Крымский хан доносил султану Селиману, что московский князь послал 30000 пищалей персидскому хану, с которым Турция находилась в войне. Доносы достигли цели и Турция стала менять отношения с Москвой, стала предъявлять претензии на Астрахань и Казань, заявляя, что юрты эти принадлежат Турции, а не России.

В 1523 году умер Великий князь Василий Иоаннович III. После него остались два сына, старшему из которых, Ивану, было три года. Управление страной перешло к его матери, княгине Елене, и боярской Думе, назначенной князем. Царевич Иван был венчан на царство при жизни отца. При матери начались княжеские междоусобицы и борьба за влияние в управлении страной.

Княгиня Елена умерла через два года, и царевичи остались на попечении бояр и своих родственников.

Время междуцарствия ослабляло внутренне положение государства и вело к подрыву, еще не прочно установившейся центральной княжеской власти. Отношения с Казанью и Крымом изменились. В 1535 году в Казани был убит хан Енадей и место его занял враждебный Москве хан Сафа-Гирей крымский, который писал в Москву: «Казанская земля — мой юрт и хан Сафа-Гирей — брат мне, так ты бы с этого дня на казанскую землю не ходил больше войной, а пойдешь, то меня на Москве смотри…».

Господство Турции в Крыму и влияние ее в мусульманских ханствах имело еще и другие тяжелые последствия для христианских народов. Речь идет о работорговле. Во всех приморских портах Таврии и Астрахани началась торговля «невольниками», в которых превращалось захваченное христианское население. Работорговля стала самым доходным занятием. — Чего при господстве монгол не было и быть не могло.

Татарское иго задержало развитие Руси на столетия. Освобождаясь от татарской зависимости, Русь должна была восстанавливать культурные центры: монастыри, школы, организацию внутреннего управления, устанавливать сношения с внешним миром, и, в первую очередь, создавать вооруженные силы, необходимые для защиты границ и внутренней безопасности. Внешние условия для Руси оставались по–прежнему тяжелыми, она оставалась в окружении враждебных ей соседей. На месте распавшейся Золотой Орды существовало несколько ханств, державших Русь под угрозой нападений, и ханы их, считающие себя преемниками ханов Золотой Орды, требовали дани и покорности. На западе Литва и Польша не оставляли мысли поглотить Московию. Внутреннее положение было далеко не прочным. Удельные князья неохотно признавали авторитет бывшего равного им московского князя и противились образованию твердой самодержавной княжеской власти, необходимой в сложившейся обстановке.

Для успешного решения предстоящих задач необходимы были твердая княжеская власть и сильная армия, на решение этих задач и направлялись все усилия московских князей. Отношение с окружающими народами зависело уже не от силы последних, а от состояния военной мощи московского княжества. Необходима была постоянная армия, находящаяся под властью великого князя, и материально от него зависимая.