— Продолжайте, — сказал Чарльз.

— Ладно. Вскоре после того, как мы сами освободились, мы увидели её в газете — прекрасный портрет, под которым написано «Светская красавица, миссис Лоуренс Харвелл». Тут я и говорю Бэшеру, а не является ли эта птичка дочкой мистера Уоррена? Поэтому мы купили газету и всё прочитали.

— И решили шантажировать мистера Уоррена, угрожая навредить его дочери?

— Не надо нас торопить, инспектор. А то мы скажем что-нибудь, о чём потом пожалеем. Он всегда рассказывал, что она работает моделью, и нас это не интересовало. Мы не собирались доить работающую девочку. Но в газете было написано, что она вышла замуж за богатого паренька, вот мы и подумали, ну, в общем, если у него есть богатый зять, он сможет платить нам, а разве он нам не должен? За то, что мы о нём заботились, понимаете? Любой бы так подумал, разве не так, инспектор?

— А Уоррен так подумал? — мрачно спросил Чарльз.

— В начале, казалось, не очень возражал, — сказал Стрикер. — Правда, Бэшер? Раскошелился быстро. Мы подумали, что нашли миленький источник дохода. А затем он заартачился, и именно здесь мы совершили ошибку.

— Жадность одолела?

— Мы сказали ему, что доберёмся до его драгоценной дочурки. Но мы бы не стали этого делать. Поверьте, инспектор, мы хотели только попугать старого дурилу. Я видел Бэшера в деле не раз, инспектор, и это не очень-то приятное зрелище, но я никогда не видел, чтобы он тронул женщину, и не знаю, что он со мной сделал бы, если бы я об этом заикнулся.

— И всё же, очень скоро после вашей самой серьёзной угрозы в адрес миссис Харвелл вы приезжаете из Кройдона в Хэмптон, а на следующий день её находят мёртвой.

— Откуда вы знаете, что мы были в Хэмптоне? — воскликнул Стрикер, явно побледнев. — Мы это отрицаем. Никогда в жизни там не бывали.

— Я бы на вашем месте не был столь категоричен, — заметил Чарльз. — У нас есть очень хорошее описание от контролёра.

— А вот теперь послушайте, мистер Паркер, не пытайтесь повесить это убийство на нас! Мы к нему не имеем никакого отношения. Не нас нужно ловить, а этого маньяка в сарае.

Независимо от того, что говорят в пользу смертной казни, подумал Чарльз, она не всегда облегчает сбор улик.

— Какого маньяка? — спросил он. — Слушайте, Петтифер, вам нечего меня бояться, если вы не убивали. Я могу обвинить вас обоих в получении денег под угрозой расправы. Но что касается убийства, если вы спокойно расскажете мне, что произошло, и если ваши показания соответствует другим уликам, которые мы уже добыли, это могло бы даже быть засчитано в вашу пользу.

— Ну, Уоррен начал говорить, что у него больше нет бабок, — сказал Стрикер. — Поэтому мы решили немного накалить обстановку, только чтобы посмотреть, правда это или нет. Мы собирались немного припугнуть дочку — а вдруг папаша вспомнит, что под кроватью у него спрятан чулок с деньгами, специально чтобы поделиться с нами. Вы улавливаете картину?

— Слишком хорошо.

— Мы порыскали вокруг квартиры, где она жила, но там был дохлый номер. Слишком сильная охрана: вход только один, а там день и ночь швейцар. Но Уоррен как-то проболтался, что иногда навещал её в Хэмптоне, поэтому мы поспрашивали тут и там, и решили, что здесь всё можно будет легко проделать.

— Как вы узнали, что миссис Харвелл будет там?

— Мы не знали. Мы собирались разбить несколько предметов, и оставить записку: дескать, в следующий раз это будешь ты. Но когда мы добрались туда, в доме горел свет, и, таким образом, мы поняли, что внутри кто-то есть. Ну, мы послонялись немного в саду, полагая, что это может быть только уборщица или кто-то ещё, кто присматривает за домом, когда хозяев нет. Лучшее место для хождения было около сарая, у боковой стороны сада под деревьями, и только мы туда подошли, как услышали его.

— Услышали кого?

— А я знаю? Кого-то, издающего дикие выкрики.

— Ему было очень грустно, — неожиданно подал голос Бэшер. — Он плакал, Стрикер. Это похоже на то, когда человек выкрикивает слова сквозь рыдания. Он не знает, — добавил он, обращаясь к Чарльзу. — Стрикер никогда не плачет ни по какому поводу.

— Кто-то уже был в сарае и рыдал? — спросил Чарльз.

— Не просто кричал, инспектор, но и выл. И колотился обо что-то. И выкрикивал что-то неразборчивое.

— Вы ничего не поняли из того, что он говорил?

— Он сказал «Проклятье»! — предположил Бэшер. — Он сказал: «Проклятье! Дуй, пока не лопнут щёки!» [152]

— Да, чепуха вроде этой, — согласился Стрикер. — И бился головой о стену сарая.

— И что вы сделали?

— Мы немного опешили. Мы просто стояли, а затем он выскочил и убежал.

— Как он выглядел?

— Имейте сердце, инспектор. Было темно, хоть глаз выколи. Он пролетел мимо нас, как пробка из бутылки. Без понятия, как он выглядел. Почему бы вам не спросить у этого румяного контролёра, который так хорошо нас описал?

— Хорошо. Таким образом, маньяк побежал. К дому?

— Вокруг него. Наверное, к дороге. Мы не видели. Мы немного опешили. Подумали, может, для нашего плана лучше прийти другим вечерком, поскольку не понимали, что происходит.

— Итак?

— Итак, мы сбежали. Пошли назад к станции, но в конце дороги увидели грузовик, остановившийся у светофора, и он нас подбросил.

— Что за грузовик?

— С фермы. Полный капусты, в Гарден. [153] Доставил нас прямо в город.

— Мы сможем его разыскать, — сказал Чарльз. — Не то, что это полностью обеляет вас…

— Найдите того маньяка, — сказал Стрикер. — Это он.

— Найдём, если он существует. Помогло бы хорошее описание.

— Что толку от болтовни? Я его не разглядел, помочь не могу. Если я наговорю всяких сказок, это же не поможет. Слушайте, вы должны вытащить нас, мы никогда этого не делали.

— Я не выдвину обвинения в убийстве этим утром, — сказал Чарльз. — Пока обвинения в шантаже достаточно, чтобы задержать вас.

— Судья не отпустит под залог? — мрачно поинтересовался Стрикер.

— Я очень надеюсь, что нет, — сказал Чарльз. — Полиция будет против.

Возвратившись домой, Харриет обнаружила в холле Бантера. Или, по крайней мере, бледную тень Бантера, слегка колышащуюся на нетвёрдых ногах и выглядящую выжатой, как лимон. Поскольку он держал пальто Питера, она заключила, что хозяин тоже вернулся.

— Ваша светлость, — сказал Бантер, — мне сказали, что вас потревожила… то есть, посетительница, пришла ко мне… Простите, миледи, но она не тот человек, который понимает, как положено себя вести в доме у джентльмена…

— Это ведь и мой дом, Бантер, и всё было просто прекрасно. Я обнаружила, что мисс Фэншоу очень интересный человек.

— Я прослежу, чтобы этого больше не повторилось.

— Бантер, ты выглядишь совершенно измотанным. Ложись спать. Если сегодня вечером лорду Питеру что-нибудь понадобится, я прослежу.

— Благодарю вас, миледи, — сказал Бантер.

Питер был обнаружен крепко спящим на кровати полностью одетым. Харриет присела в ногах и принялась осматривала свою собственность, наконец-то ей возвращённую. Пункт первый: гладкая белокурая голова, чуть тронутая теперь сединой на висках. Пункт второй: слабая паутинка весёлых морщинок, идущих от уголков глаз. Пункт третий: ястребиный нос. Пункт четвёртый: рот, чуть более крупный, чем требуется для такого лица. Её господин и повелитель, подумала она, казался странно отсутствующим, когда спал. Он, должно быть, один из тех людей, описанных мисс Фэншоу, черты которых, когда они оживляются, сильно отличаются от тех, которые соответствуют спокойному состоянию. Она вспомнила, как он спал, когда она в первый раз взглянула на него как на нечто ей принадлежащее, — они тогда провели в прекрасном безделье целый день на плоскодонке. Его придётся разбудить, чтобы раздеть, но почему-то казалось, что спешить не следует. Что он там говорил по телефону о лживой зиме?