– Почему такое минорное настроение?

Кейт обернулась.

– А, привет, Энджи.

Энджи присела рядом.

– Ты должна радоваться. – Она усмехнулась. – Здорово ты двинула ему между ног!

– Фу, Энджи!..

– Скажешь, не так? Любо-дорого было смотреть!

Кейт опять помрачнела.

– Ну, не знаю. Вся эта история настолько грязная, настолько отвратительная… В ней сосредоточилось все, что мне ненавистно, против чего я всю жизнь восставала.

Энджи искоса посмотрела на Кейт:

– Ты, случаем, не раскаиваешься?

– Нет, я ни о чем не жалею.

– Даже если тебя из-за этого не изберут на должность?

– Даже если не изберут.

– Но ты, конечно, проявила невероятное мужество. Я бы так не смогла.

После недолгой паузы Кейт сказала:

– Надеюсь, Уэйд Джексон тоже от судьбы не уйдет.

– Любопытно, что ты именно сейчас его вспомнила.

Кейт удивленно раскрыла глаза:

– А в чем дело?

– Я только что звонила маме. В наших краях поговаривают, будто он занимался торговлей наркотиками в Майами, на побережье, и что-то не поделил с воротилами наркобизнеса.

– Если его отделали, то так ему и надо.

– Подожди, ты еще не слышала самое главное. Ходят слухи, что он прикарманил львиную долю барышей и ему за это отхватили оба уха, а потом перерезали горло.

Кейт содрогнулась.

– Энджи, типун тебе на язык!

– А что такого? За что купила, за то и продаю. Тело его так и не нашли.

– Нельзя ли поговорить о чем-нибудь другом? – Кейт даже побледнела.

– Конечно, можно. У меня есть и другие новости.

– Ну?

– Я уезжаю из города.

– Ни с того ни с сего?

– Ну почему же?.. – Энджи отвернулась. – Я давно подыскивала другую работу. С тех самых пор, как мы с Дэйвом… разбежались.

– Извини…

– Он оказался подонком. Кстати, ты слышала о нем последние новости?

– Нет, а что случилось?

– Сейчас расскажу. – Энджи засмеялась. – Я сегодня заменяю и радио, и телевидение: «Прослушайте сводку последних известий».

– И в самом деле, – улыбнулась Кейт.

– Так хочешь узнать, что слышно про моего отставного дружка?

– Конечно, хочу. Надеюсь, он получил по заслугам.

– Да уж, можешь мне поверить.

Кейт подняла брови.

– Вы же расстались. Откуда ты все про него знаешь?

– Пришлось наведаться к нему на работу. У него в квартире осталось кое-что из моих вещей, и я никак не могла получить их обратно. Звонила ему круглые сутки: дома никто не подходит, а в конторе отвечают, что его нет на месте. Вот я и решила: пойду прямо в фирму «Джонс и Страссберг» и буду там его караулить. Короче говоря, хожу я взад-вперед по коридору – и тут он вылетает из кабинета мистера Джонса. Ругается на чем свет стоит, весь бледный как смерть, просто ужас. Можно было подумать, что это ему перерезали горло и выпустили всю кровь.

– Господи, Энджи, ты сегодня меня доконаешь своими кровавыми подробностями.

Энджи рассмеялась:

– Слушай дальше. Оказалось, босс ему дал пинка под зад. В смысле, уволил.

Кейт не поверила своим ушам.

– Серьезно?

– А как ты думаешь?! Джонс каким-то образом дознался, что именно Дэйв распускал о тебе грязные сплетни. А босс таких вещей терпеть не может. К тому же стало известно, что Дэйв использовал в работе неэтичные методы.

Кейт тихо охнула:

– Поделом ему! Он мне много крови попортил за последнее время.

– Теперь как противника его можно сбросить со счетов. Когда станет известно, за что его уволили, его карьере придет конец.

– Если бы так… Дэйв Нильсен не из тех, кто долго отлеживается в норе и зализывает раны.

– Так или иначе, а из фирмы его вышибли.

– Ну и что? Не удивлюсь, если он где-нибудь возникнет снова. – Кейт задумалась. – Вполне возможно, он откроет собственную адвокатскую контору и будет являться ко мне со своими клиентами.

Энджи расхохоталась:

– Не видать ему больше клиентов как своих ушей. И вообще, забудь о нем. Бери пример с меня.

– А разве ты его забыла?

– Почти. Надо признаться, в постели с ним было очень даже неплохо. Но это дело прошлое. – Энджи слабо улыбнулась.

Теперь засмеялась Кейт:

– Энджи, ты ненормальная, но я тебя люблю.

– И я тебя тоже.

– Расскажи, куда ты уезжаешь?

– В Даллас. Мне там предложили отличное место.

– О, Энджи, я так рада за тебя!

– Может, хоть в этот раз не наделаю глупостей.

– У тебя все будет хорошо, вот увидишь.

Энджи смутилась:

– Прямо не знаю, как мне тебя…

– Оставь, пожалуйста! – перебила Кейт.

Энджи встала.

– Я уезжаю в конце этой недели, но когда ты победишь на выборах, не забудь пригласить на торжество.

– Не когда, а если. Какое же торжество без тебя?

У самой двери Энджи обернулась:

– Ты сейчас меня, наверное, убьешь, но я все равно скажу.

Ты будешь последней дурой, если от него откажешься.

Кейт нахмурилась:

– О чем ты?

– Ты прекрасно знаешь: о Сойере.

– Это пройденный этап. – Кейт побледнела.

– Все зависит от тебя.

– Нет, с ним все кончено, – упрямо сказала Кейт, и ее лицо стало непроницаемым.

Энджи вздохнула:

– Ну что с тобой делать? Уперлась, как мул. Кто бы ко мне так относился, как Сойер к тебе относится!

Энджи захлопнула за собой дверь. Кейт осталась стоять с раскрытым ртом.

Томас Дженнингс вышел из здания миссии и сразу попал в кольцо репортеров.

– Воронье проклятое, – прошипел он, пытаясь увернуться.

У него ничего не вышло. Они действительно готовы были рвать его на части, словно падаль.

– Дайте пройти, – отмахивался Томас.

Бойкая журналистка сунула ему под нос микрофон:

– Святой отец, кому из женщин сейчас принадлежит ваше сердце?

– В самом деле, святой отец, кто она?

– Как ее зовут?

– Что теперь говорит ваша паства, святой отец?

– Святой отец, как вы могли бросить ребенка? Кем же надо быть, чтобы дойти до такого зверства?!

Тяжело дыша, Томас пробивался сквозь толпу:

– Прочь с дороги! Отстаньте. Я не собираюсь отвечать ни на какие вопросы.

Проклятие! Надо было отсидеться в офисе. С другой стороны, не будешь же всю жизнь прятаться от людей.

Впрочем, не исключено, что именно это его и ждет – по ее милости. Он готов был оторвать ей голову своими руками.

Работая локтями, Томас едва добрался до машины, торопливо отпер переднюю дверцу и включил зажигание.

– Убирайтесь с дороги, не то всех передавлю! – в бессильной злобе кричал он сквозь стекло.

Он был способен на все. Его душил гнев. И страх. Кровь пульсировала во всех жилах.

Наконец Томасу удалось выехать со стоянки. Одежда намокла от пота. Он чувствовал, что зажат в тиски. После бесстыдного заявления Кейт его телефон не умолкал. Паства пришла в бешенство, все пожертвования немедленно прекратились.

Телевизионные спонсоры отказали ему – все, кроме двоих, но это был только вопрос времени.

Он с такой силой сжал руль, что хрустнули суставы пальцев. Всю дорогу он так и просидел, втянув голову в плечи, и, только когда зарулил на подъездную дорогу, позволил себе распрямиться. Тишина. Сюда репортеры еще не добрались.

Томас вылез из машины и с облегчением взглянул на свой дом. Потом вытер лицо платком, достал портфель и направился к входу. Очутившись в холле, он споткнулся о какой-то тяжелый предмет и чуть не упал.

– Это еще что?

– Разве не понятно?

Томас в бешенстве уставился на чемоданы (его чемоданы!), а затем поднял глаза на Аннетту, которая остановилась на середине винтовой лестницы.

У Томаса дернулся кадык.

– Это мой дом, черт побери!

Она засмеялась холодным, пронзительным смехом:

– Построенный на деньги моего папы!

– Он записан на мое имя, ясно тебе?

– И на мое тоже. Только это уже не важно. Ни один судья ни в каком штате не присудит его тебе.