Ответчик, скромный на вид человек по имени Вейн Гордон, инженер-программист, год назад проходил по делу о растлении приемной дочери. Его осудили условно сроком на один год, но он совершил повторное правонарушение такого же рода и должен был вновь предстать перед судом.

Кейт, как могла, отбивалась от этого дела, но никто из более опытных коллег не захотел им заниматься, и в конце концов дело все равно вернулось к ней.

Она вообще старалась не браться за дела, связанные с детьми. Сегодняшнее судебное разбирательство тяжким грузом давило на ее плечи, пробуждая воспоминания о ее собственных поруганных чувствах и о судьбе родной дочери. Ей вспомнился тот давний день, когда Уэйд Джексон сказал ей, что Томас перед отъездом из города оставил ребенка в какой-то придорожной ночлежке.

Тогда Кейт не помня себя бросилась бежать прочь от непотребной ухмылки Уэйда и остановилась только в дубовой рощице. Она обхватила руками толстый дубовый ствол и стояла так, пока не поборола свою бессильную ярость.

Уэйд все выдумал, твердила она про себя. Он просто решил отомстить за то, что она ему отказала. В нем говорила зависть и ревность.

Но ей не удалось себя убедить. Вернувшись домой, она долго стояла у окна своей убогой комнатенки и смотрела, как в стекло хлещет осенний дождь; ее мучило чувство неизбывной вины и страха: а вдруг Уэйд и в самом деле сказал правду? Кейт решила узнать у нового священника адрес Томаса и попытаться разыскать Сэйру. Трудно было поверить, что Томас способен на такую низость.

Что бы там ни болтал Уэйд… Она потеряла и единственную любовь, и новорожденную дочь. Ее раны не заживали, но в душе начало закипать бешенство: она осознала, что Томас никогда не любил ее, он только притворялся, чтобы добиться своего.

– Кейт! – Неожиданный оклик вернул ее к. действительности.

В дверях стояла Лесли Стрингер, секретарь суда.

– Извините, я, кажется, не вовремя, – деликатно сказала она.

– Нет-нет, очень хорошо. Просто я витала в облаках.

– Мне казалось, за вами такое не водится.

Кейт слегка смутилась.

– Да, действительно.

Лесли взглянула на нее с любопытством, словно ожидая разъяснений. Но Кейт не стала продолжать, и Лесли перешла к делу:

– Вам пора в зал заседаний.

Кейт протянула руку и взяла судейскую мантию.

– Скорее бы развязаться с этим делом.

– Да уж. – Лесли сделала паузу. – Этому гаду надо яйца оторвать.

Кейт вытаращила глаза, потом рассмеялась:

– Лесли Стрингер, стыдитесь!

Лесли вспыхнула, но не извинилась.

– Это было бы по справедливости.

– Такое решение избавила бы суд от множества затруднений, но, к сожалению, это выходит за рамки моих полномочий.

В кабинете воцарилось молчание. Кейт набросила мантию и застегнула все пряжки, потом подняла голову и застыла, глядя в пустоту.

– Что с вами? – встревожилась Лесли.

Кейт едва заметно улыбнулась.

– Все в порядке. Давайте начинать, чтобы поскорее закончить.

– Встать, суд идет! – Судебный пристав Бен Эпплгейт громким простуженным голосом возвестил о начале заседания. Кейт открыла дверь и размеренным шагом подошла к ступеням, ведущим к судейскому креслу.

– Окружной суд сто шестьдесят пятого округа под председательством достопочтенной Кейт Колсон начинает свое заседание, – возгласил Бен. – Прошу садиться.

Немногочисленные присутствующие подчинились его команде.

Все взгляды были устремлены на Кейт.

– Слушается дело номер 14432: штат Техас против Вейна Гордона. Рассматривается ходатайство о замене условной меры наказания тюремным заключением. Обвинение готово к слушанию дела?

Государственный обвинитель Фрэнк Парнелл поднялся со своего места. Он, как обычно, вылил на себя слишком много одеколона, и Кейт чуть не закашлялась от удушающего запаха. Может быть, Парнелл стремился таким образом отвлечь внимание от своей лысой головы и тучной приземистой фигуры. Однако в профессиональном отношении его действия всегда были безукоризненны. Он занимал пост заместителя окружного прокурора.

– Обвинение готово, ваша честь, – сказал Парнелл, вытирая лоб белоснежным платком.

– Защита готова к слушанию дела? – спросила Кейт.

Встал адвокат Альберт Лофтин. Внешне он был полной противоположностью Парнеллу: молодой, светловолосый, видный. И скользкий, отметила про себя Кейт, слушая его вкрадчивый голос:

– Защита готова, ваша честь.

– Итак. – Кейт посмотрела на одного, потом на другого. – Желают ли стороны заслушать формулировку ходатайства о замене условной меры наказания тюремным заключением?

– Нет, ваша честь, – отозвался Лофтин.

Кейт обратилась к ответчику:

– Ваше имя Вейн Гордон?

– Да, мэм.

– Мистер Гордон, вы понимаете сущность рассматриваемого дела?

– Да, ваша честь, – ответил за него Лофтин. – Мой клиент был осужден условно, а теперь штат ходатайствует об отмене пробации.

– Мистер Гордон, известны ли вам основания для возбуждения дела о нарушении условий пробации? – Кейт говорила негромко, но отчетливо, глядя прямо на ответчика. Этот высокий сутулый человек понуро смотрел в пол. Он так и не поднял на нее глаз.

– Вам понятен вопрос?

– Да, мэм.

– Как вы расцениваете предъявленные вам обвинения?

– Я не виноват.

Кейт нахмурилась:

– Считаете ли вы предъявленные обвинения обоснованными или необоснованными? Говоря, что вы невиновны, утверждаете ли вы, что обвинения в нарушении условий пробации необоснованны?

– Да, мэм, – сказал Гордон.

– Понимаете ли вы, что штат ходатайствует о замене условного наказания тюремным заключением? – спросила Кейт, борясь с нарастающим раздражением. – Для этого не требуется проведение нового слушания с участием присяжных.

Ответчик по-прежнему не смотрел ей в глаза.

– Ясно, мэм.

– Значит, вы это понимаете. Но при этом утверждаете, что обвинения в повторном правонарушении во время пробации необоснованны. В связи с этим вы требуете от штата доказательств вашей вины. Это так?

– Так, мэм.

– Есть ли у вас вопросы по организации слушания?

– Нет, мэм.

– Ваш адвокат назначен судом. Удовлетворены ли вы его кандидатурой?

– Да, мэм.

– Суд готов заслушать свидетелей.

– Защита готова, ваша честь, – сказал Лофтин.

– Обвинение готово к началу слушания? – Кейт повернулась к Фрэнку Парнеллу.

– Обвинение готово.

– Попрошу всех свидетелей, кроме первого, встать для принесения присяги, – сказала Кейт. – Всех свидетелей, которые могут дать показания по настоящему делу, прошу встать и поднять правую руку.

Когда свидетели принесли присягу, Кейт продолжила:

– Прошу свидетелей временно перейти в зал ожидания. Вас пригласят для дачи показаний. Свидетелям запрещается обсуждать свои показания между собой.

Встал адвокат Война Гордона:

– Ваша честь, этот юноша в черном, Вейн Гордон-младший, может выступить в качестве свидетеля, однако нет уверенности, что он понимает сущность предъявленного обвинения. Он не встал и не принес присягу.

Кейт отыскала глазами десятилетнего мальчика:

– Тебя могут вызвать в качестве свидетеля. Встань и принеси присягу.

– Не хочу, – отозвался Вейн-младший.

– Хочешь ты этого или нет, но ты находишься в зале суда. Подними правую руку. Клянешься ли ты, давая показания по данному делу, говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды? Да поможет тебе Бог.

– Нет, я не…

– Мальчик мой, суд не желает тебе зла, – перебила его Кейт. – Я уверена, что ты поступишь так, как будет лучше для твоей сестры. А теперь попробуем снова: клянешься ли ты, давая показания по данному делу, говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды? Да поможет тебе Бог. Ты клянешься?

– Не знаю я ничего, – буркнул мальчишка.

– Возможно. Там будет видно. Но ты обязан помочь правосудию. – Кейт говорила мягко и сочувственно, чтобы развеять его страхи и добиться доверия.