– Убирайся к черту.

– Сам убирайся. Будешь корчиться в адском пламени, а я полюбуюсь. Видеть тебя не могу. Катись к своим потаскухам. – Аннетта запрокинула голову и опять зашлась хохотом. – Здорово она тебя припечатала, ничего не скажешь! На вид милая судейская дамочка, а какие острые зубки, прямо клыки, да и только. Прискорбно, конечно, что это и по мне ударило. – Ее глаза смотрели жестко и беспощадно. – Хватит, я столько лет была женой чудовища.

– Тебе не удастся меня выставить!

Тут на верхней галерее появился огромного роста человек с седой шевелюрой и мощными бицепсами. У Томаса душа ушла в пятки. Это был его тесть, Райли Холкомб, с которым у него не было ни малейшего желания связываться.

– Если ей не удастся, так я подсоблю, – пообещал он, не повышая голоса. – Ты осрамил нашу семью, весь штат, святую церковь. – Он посмотрел на часы. – Сейчас как раз слесарь врезает новые замки в помещении миссии.

– Что? – завопил Томас. – Не имеете права!

– Здание принадлежит мне. Я имею право делать там все, что захочу. Забирай чемоданы и езжай отсюда, слышишь? – Видя, что Томас прирос к полу, старик оглушительно гаркнул: – Вон отсюда!

Томас сорвался с места, как настеганный, и засуетился вокруг чемоданов. Он смог дотащить их до крыльца, но тут силы оставили его.

Что делать? Куда деваться? Он был раздавлен, опозорен. У него в машине, в ящичке под приборной доской, лежал пистолет. Может, лучше пустить себе пулю в лоб, чем жить изгоем? Но Томас знал, что на это у него не хватит духу.

Хуже всего было сознавать, что эта тварь, Кейт Колсон, все-таки одержала над ним верх и он вынужден бежать, как побитый пес.

Томас удрученно поплелся к машине.

Сойер читал сообщения из зала суда. Его губы тронула презрительная улыбка, когда ему на глаза попалось имя Харлена Мура: тому предстояло провести за решеткой не один год. Он выйдет на свободу старой развалиной.

В свое время Сойер по поручению Харлена проверил этого пресловутого покупателя из Тампы и выяснил, что там комар носу не подточит. Так что Харлен сам угодил в эту вонючую лужу.

К приговору, который присяжные вынесли Харлену, Сойер отнесся со сдержанным одобрением, зато, прочтя заметку о Томасе Дженнингсе, он пришел в неописуемый восторг. Ему было приятно, что Кейт использовала присланные им материалы.

Но радость его была недолгой. После разрыва с Кейт он ходил как в воду опущенный. Руководство конторой, по сути дела, пришлось взять на себя Ральфу.

В последнее время у Сойера все валилось из рук. Единственным светлым пятном стал оправдательный приговор, вынесенный одному из его клиентов, которого обвиняли в неоказании помощи пасынкам, погибшим при пожаре. Здесь Сойер мог собой гордиться. Именно он нашел доказательства невиновности, которые переломили весь ход процесса. Но сейчас даже эта мысль не согревала Сойера.

Он включил видео и поудобнее устроился в кресле. На кассете было записано выступление Кейт перед представителями прессы. Сойер сам не знал, сколько раз прокручивал эту запись, – он уже сбился со счета. Ему необходимо было постоянно видеть перед собой Кейт.

Сейчас ее лиио заполнило весь экран. Он никогда не видел ее такой прекрасной. Если бы не темные тени под глазами, это лицо можно было бы назвать совершенным. Лучи солнца играли в ее блестящих волосах. Сойер вспомнил, как шелковистые пряди струились у него между пальцами. Ему была до боли знакома крошечная голубая жилочка, пульсирующая в ложбинке шеи.

Сойер не мог усидеть спокойно. Эти воспоминания возбуждали его. Он тихо застонал. В его жизни не было ничего прекраснее той ночи, проведенной с Кейт. Почему он не смог удержать ее?

До выборов оставалось меньше месяца. Она, несомненно, победит. Избиратели оценили ее откровенное и мужественное признание. Кейт ожидало большое будущее.

Но черт побери, нельзя же сказать, что ее волнует только работа! Когда они были рядом, теплота сквозила в ее взгляде, звучала в ее голосе, ощущалась в каждом ее прикосновении.

Почему все это кончилось?

Сойер снова и снова перебирал в уме события того рокового дня и не понимал, почему он не объяснился с ней, почему не произнес ни слова в свое оправдание, почему не рассказал, что принял поручение Харлена, когда еще толком не знал ее – ведь ясно же, что она тогда была для него не более чем очередной клиенткой. Если бы Сойер знал, что может потерять ее, он бы заставил се себя выслушать.

Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох и поднялся с кресла.

– Примите мои поздравления, Кейт! Блистательная победа!

Билл Джонс поднял кверху сразу два больших пальца. Торжество по случаю ее избрания было в полном разгаре. Разгоряченная успехом, Кейт тем не менее не могла избавиться от ощущения гнетущей пустоты. Ей стоило больших трудов улыбаться и изображать оживление.

Шампанского было вдоволь. В штаб-квартире все громко переговаривались, обменивались рукопожатиями и хлопали друг друга по спине. Кейт высматривала Энджи: та собиралась уйти пораньше.

– Не хочу тебя отпускать, – сказала Кейт, обнаружив ее у стола с закусками.

Энджи макнула креветку в соус и повернулась к Кейт.

– Мама очень просила приехать. Я ведь почти не бываю дома.

– Понимаю. Прости, я ужасная эгоистка. – К тому же одинокая, хотела добавить Кейт, такая одинокая, что сама себе противна.

– Кстати, как ты себя чувствуешь? – спросила Энджи. – Можно подумать, ты на последнем издыхании.

– Мне досталось чрезвычайно трудное дело об убийстве.

– Да, помню. Как оно закончилось? Я сто лет не раскрывала газету.

– Этих помощников шерифа признали виновными в убийстве без смягчающих обстоятельств.

– И одно это тебя так вымотало? – недоверчиво спросила Энджи.

Кейт через силу улыбнулась:

– Разве этого мало?

Энджи покачала головой:

– Ни за что не поверю.

– У тебя разыгралось воображение, подружка.

– Ничего подобного. Я знаю, это все из-за Сойера.

Кейт окаменела.

– Я не желаю…

– Знаю, знаю, – подхватила Энджи. – Ты не желаешь слышать его имени. Но вы с ним – просто пара идиотов. Неужели нельзя уладить свои отношения?

Кейт наклонилась и поцеловала Энджи в щеку.

– Ты очень хорошая.

– Проще говоря, не суйся не в свое дело. – Энджи засмеялась и развела руками.

Кейт ответила ей улыбкой.

– Приезжай ко мне почаще.

После ухода Энджи Кейт еще с час провела среди своих соратников и гостей, а потом, сославшись на смертельную усталость, ушла из празднично украшенной штаб-квартиры под дружный хор поздравлений и добрых пожеланий.

Вскоре она уже лежала на диване, задумчиво держа в руках чашку своего любимого кофе. Надо было ложиться спать, хотя на следующий день она могла остаться дома – по случаю победы на выборах ей дали выходной.

Однако она была слишком взбудоражена, да к тому же позволила себе выпить чуть больше шампанского, чем следовало.

И кроме всего прочего, она хотела, чтобы рядом оказался Сойер. Было время, когда он сам хотел ее – до умопомрачения. Она отпила немного кофе. В глубине души она надеялась, что Сойер придет на ее чествование, но он, конечно же, там не появился.

А что, если поехать к нему прямо с утра, сказать, что произошло недоразумение? Правда, может статься, что он и слушать не захочет. А если и захочет – что дальше?

Когда раздался звонок в дверь, Кейт встревожилась. Кто бы это мог быть в такое время? Кейт запахнула халат и потуже затянула поясок. Не иначе как Энджи что-то забыла и вернулась.

Убрав за ухо прядь волос, Кейт подошла к двери.

– Кто там?

– Сойер.

У нее пересохло в горле.

– Кейт, прошу тебя, открой.

В его голосе звучала безысходность. Кейт широко раскрыла дверь. В отблесках лунного света их глаза встретились. Он кашлянул, не зная, как начать.

– Извини, что время позднее, но у тебя горел свет. Я хотел тебя поздравить.