— А он ударит из китайского.

— Тогда всё ядерное оружие заблокировать к ядреней фене! В планетарном, так сказать, масштабе.

— Милейший Георгий Борисович, вы ситуацию просчитываете хотя бы на пару шагов вперёд? Или для вас новость, что ядерное оружие — стержень сложившегося мироустройства? Вот представьте, что сделают китайцы, если Россия вдруг останется без своего ядерного щита. Да они вас просто затопчут! У России вся военная доктрина построена на ядерных силах. А вы предлагаете их заблокировать.

— Тогда такая идея. Один на один вы с ним справиться не можете. Но ведь вы не один. Есть же ещё Бог, верно?

— Есть. И далеко не один. А что?

— И вы все не можете если не прикончить Женю, то хотя бы схватить?

— Дополнительные пространственные измерения делают это невозможным.

— Почему?

— Вот, для примера, сравните для двух и трёх измерений. Кого-то окружили на поверхности — это значит, захватили в кольцо. В космосе его уже нужно захватить в сферу. На случай, если вы не знаете, поясняю, что сфера — это поверхность шара. Так вот, для построения сферы требуется гораздо больше окружающих, назовём их так за неимением лучшего термина, чем для кольца. Это понятно?

— Вы очень доходчиво объясняете, господин Сатана, — польстил ему Жора.

— Стараюсь для вас, тупых, — буркнул тот в ответ. — Так вот, с добавлением каждого следующего измерения необходимое количество окружающих растёт. Где их взять? Так что и это тоже глупость. Ещё идеи есть? Две было, давайте третью, Георгий Борисович! Как говорится, Бог Троицу любит. В особо извращённой форме.

— А что, сложно обучить пользованию этими измерениями столько людей, сколько нужно, чтобы схватить этого Евгения Викторовича?

— Не знаю, думаю, что не получится. Но представим, что нам это удалось. Задействуем пару-тройку тысяч новых богов, и Евгений Викторович будет окружён и нейтрализован. И что же, по-вашему, произойдёт дальше?

— Всё, проблема решена.

— Глупости! Даже если считать, что эта проблема решена, тут же появляется несколько сотен новых проблем. Или вы полагаете, что эти ребята, которых сделали богами, чем-то лучше Евгения Викторовича? Люди в среднем мерзавцы, я уже это говорил.

— А зачем отбирать средних людей? Почему не изыскать кристально честных и порядочных?

— Скажите ещё, святых. Зачем мелочиться? Так вот, Георгий Борисович, как вы думаете, эти честные, порядочные и святые станут подчиняться Сатане? Я уж не говорю о том, сколько зла на Земле совершили честные и порядочные люди, действуя с наилучшими намерениями. Избавьте меня от необходимости перечислять исторические прецеденты.

— Исторические чего?

— Вот же не повезло мне, связался с одноклеточными! Примеры, милейший Георгий Борисович. Не хотелось бы их перечислять.

— Не нужно, — разрешил Жора.

— Спасибо. Так что будем делать?

— У меня такое предложение, — вступила в разговор Ромуальдовна. — Вы, господин Сатана, идёте отсюда куда хотите, а мы остаёмся здесь и делаем, что хотим. И Евгений Викторович делает то, что хочет, то есть уничтожает Землю.

— А ты что, снова хочешь? — удивился Жора.

— Не очень, но я не знаю, сколько у нас времени осталось, потому не стоит его терять.

— Это неконструктивный подход, — не согласился Сатана. — Нужно пытаться спасти мир до самого последнего мига его существования.

— Пытайтесь, — позволила Ромуальдовна. — А мы займёмся сексом. Ты же не против, Жорик?

— Нет, конечно, — Жора расплылся в довольной улыбке.

— Подождите, — попросил Сатана. — Я предпочитаю остаться здесь.

— Как хотите, — согласилась Ромуальдовна. — Вы совсем не мешаете, мы к вам уже привыкли.

Она начала раздеваться, и обиженный Сатана раздосадовано плюнул прямо на пол, после чего, по своему обыкновению, покинул квартиру супругов сквозь закрытую дверь.

Несмотря на обильный секс (который им уже изрядно приелся, ибо сколько же можно?), настроение у супругов было весьма и весьма тоскливым. Удивляться тут нечему, ведь они знали, что конец света близок и, похоже, неотвратим. Женя был твёрд в своих намерениях, а Сатана и прочие ничем не могли ему воспрепятствовать.

Дверной звонок неожиданностью не стал, супруги понимали, что Сатана неизбежно вернётся. Они — последняя надежда этого обитателя высших (или просто дополнительных) измерений.

— Входите, чего уж там, — пригласил Жора. — Лень дверь открывать, давайте без церемоний, насквозь. Заодно и кофе заварите, мы как раз купили.

Визитёр действительно вошёл сквозь дверь, но если это и был Сатана, то свой облик он изменил до неузнаваемости. Чем-то он походил на Женю, но и различий в их внешности было более чем достаточно.

— Буэнос диаз, — произнёс он. — Вы есть сеньор Георгий Борисович и жена его?

По-русски он говорил с заметным акцентом, причём акцент на слух Жоры и Ромуальдовны очень напоминал прибалтийский.

— А почему вы называете его по имени-отчеству, а меня «жена его»? — обиделась Ромуальдовна.

— Потому что это не имеет большое значение, а я есть плохо говорящий с вашим языком.

— В таком случае мы есть тот самый сеньор. И именно с нею, которая неважно, — сообщила женщина. — А вы, собственно, кто такой будете?

— Я буду тот самый сеньор Хесус. Но я не буду, а уже есть он.

Нет, не прибалт, поняли супруги. Те говорят гораздо лучше. По крайней мере, так было раньше, во времена СССР. Кто знает, может, сейчас там с русским совсем швах.

— Тот самый — это какой? Так говорят, когда этот «тот самый» всем хорошо известен.

— Не так быстро, пор фавор! Я есть плохо понимающий вашего языка.

— Это взаимно, — сообщил Жора. — Мы вашего языка тоже фигово понимай. Понятнее говорите, что это ещё за Хесус, который сквозь двери проходит?

— Вы сами есть пригласившие сквозь дверь меня войти.

— Сами, сами, не отрицаем. Но вопрос остаётся: что за тот самый Хесус?

— Тот самый есть я.

— Мы поняли, что вы Хесус. Но тот самый, который что?

— Я есть непонимающий.

— Ну, чем вы знамениты?

— А, вот вы говорите о чём! Я был распятый, а потом воскрес. Этим и есть знаменитый. Странно, что вы есть не знающие этого.

— Так вы — Иисус, а не Хесус! — догадалась Ромуальдовна.

— Эти имена есть одно и то же. Иисус, Хесус, Джезус, Иешуа и много ещё другие всякие.

— Это, наверно, на разных языках? Но тогда почему нам, русским, вы представляетесь как Хесус?

— Я есть к такому привыкший. Хесус есть моё имя в форме испанской.

— Вы живёте в Испании?

— Но. Я есть живущий в Боливии сейчас. А вообще живущий в Южной Америке. Там христиан больше.

— Больше, чем кого? Чем евреев?

— Но. Больше, чем где. Больше, чем везде.

— Вы хотите сказать, что большинство христиан живёт в Южной Америке?

— Си. Плюс Мексика ещё вдобавок.

— Но в России тоже много христиан. Может, даже больше, чем там.

— Меньше. И ещё христиане есть ненастоящие в России. Православные — это есть секта.

— Как это — православные ненастоящие? А кто тогда настоящие христиане? Католики? Протестанты? Свидетели Иеговы?

— Си, католики есть настоящие. Остальные — но. Раскольники. Сектанты. Еретики.

— Ничего подобного! Настоящие — это православные, потому что…

— Женщина, ты будешь спорящей с Христосом, кто есть настоящий христианин?

— С Христом, а не с Христосом, вообще-то!

— Но! Я есть Христос. Я не есть Христ. Может, хватит теологию сейчас обсуждать?

— Хватит, — согласился Жора. — Возвращаемся к вопросу, чего же вы от нас хотите?

— Евгений Викторович. Вы должны убивать его. Дабы спасти чад моих.

— А как же заповедь «не убий»? — изумилась Ромуальдовна.

— Всякой заповеди есть своё время. Когда людей было мало, нужно было убивать поменьше, плодиться и размножаться побольше. Теперь вас есть много, и скоро надо всё наоборот. А Евгения Викторовича — надо сейчас.