— Кстати, а вы кто по национальности? — поинтересовалась Ромуальдовна. — Всё хотела спросить, но не решалась, а тут такой удобный случай…
— Я же сказал, всем заткнуться!
— Нет, — возразила Ромуальдовна. — Не всем, только им обоим. Так всё-таки, вы тоже еврей, как Хесус?
— Считайте меня кем хотите. А теперь все заткнулись! Отвечать только на мои вопросы. Нам нужно быстро решить эту проблему и заняться делами, по-настоящему важными.
— Мои деньги, значит, проблема неважная, — расстроился Елубай.
— Они уже мои, так что не переживай, — успокоил его Анатолий Михайлович.
— Так вот, Джумшут, выяснив, что наш Кашпировский — не тот, что-то сказал или сделал? — Сатана усиленно изображал, что не заметил прямого нарушения его приказа.
— Он сказал, господин Сатана, что я мошенник и вообще не владею гипнозом. Я попытался его переубедить тем способом, которым владею.
— Значит, уважаемый Джумшут ошибся, чего и не отрицает. Или отрицает?
— Не отрицаю, — печально кивнул Елубай.
— Ну вот. А за ошибки нужно платить, так что всё справедливо. Только сумма завышена. Любезный Анатолий Михайлович, будьте добры вернуть милейшему господину Джумшуту половину подаренной вам суммы.
— Это ещё почему?
— Потому что когда он дарил, он был не совсем он, а он и ваше внушение. То есть только наполовину он.
— Категорически не согласен с этим аргументом! Дело в том, что…
— Тогда другой аргумент. Отдайте ему половину потому, что я так решил.
— Это гораздо более убедительно, — признал гипнотизёр.
— Спасибо, Шайтан, — Елубай не надеялся и на половину, и потому был рад.
— А теперь переходим к основному вопросу повестки дня…
— Погодите, мы ещё этот не решили, — прервал его Елубай.
— Что не так?
— Он же не отдал. И не собирается отдавать.
— Я вот чего понять не могу, — Сатана сокрушённо покачал головой. — Вы, Джумшут, великолепный боец-рукопашник. Почему же вы сами не отобрали деньги у несколько обнаглевшего господина Кашпировского?
— Шайтан, я не могу. Он произвёл постгипнотическое внушение, и теперь у меня рука не поднимается его ударить.
— Отличная работа! Браво, Анатолий Михайлович! Рука, значит, не поднимается. А вы не пробовали ударить его ногой?
— Я отдам все деньги, — пообещал побледневший гипнотизёр. — Я вообще просто пошутил. Мне чужого не надо.
— Отдам, — повторил Сатана. — Снова будущее время.
— Уже отдаю! Вот! — он протянул кошелёк Елубаю.
— А теперь, решив, наконец, эту не такую простую, как нам казалось, проблему, приступим к тому, ради чего, собственно, мы все здесь и собрались…
* * *
Евгений Викторович вышел из подъезда по каким-то своим делам и внезапно увидел знакомое лицо, обладателю которого на улицах этого городка, с точки зрения Жени, делать было абсолютно нечего. Однако, как говорится, против фактов не попрёшь. Прямо перед ним стоял хорошо ему знакомый (разумеется, по телепередачам) Анатолий Михайлович Кашпировский. Но всё равно до конца поверить своим глазам Женя был не в силах.
— Анатолий Михайлович? — уточнил он на всякий случай. — Что вы тут делаете? Странно как-то…
— Гастролирую, — пояснил гипнотизёр. — У меня тут гастроли. Точнее, гастроль. Единственное число, потому что одна.
— А вы действительно Кашпировский? Голос у вас немного не такой. Очень похож, но не такой.
— С чем вы сравниваете? С телевизором? Так он, увы, искажает звуки. В мире нет ничего совершенного, и бытовая техника — не исключение. Но, чтобы окончательно развеять ваши сомнения, я предъявлю паспорт. Вот, смотрите, написано русским по белому: Кашпировский Анатолий Михайлович. Вам этого достаточно?
— Конечно. Если так здраво рассудить, так это и вовсе не моё дело, Кашпировский вы или нет. Просто любопытно стало, вы же, как-никак очень известная личность, наш городок такие люди редко посещают.
— Ну, я вот посетил, сами видите. А теперь расслабьтесь, смотрите в это зеркальце, внимательно смотрите!
— Смотрю, и что?
— Вы не видите ничего, кроме зеркальца, и не слышите ничего, кроме моего голоса. А сейчас…
— Анатолий Михайлович, вы глупости говорите. Я прекрасно вижу не только зеркальце.
— А вы должны видеть только его! Ваши веки тяжелеют, глаза закрываются…
— Что за бред вы несёте? Мои глаза не закрываются, можете сами убедиться.
— Вы засыпаете! — заорал неудачливый гипнотизёр.
— С чего вы взяли?
— С того, что я вас загипнотизировал!
— Вы уверены?
— Конечно! Я могу загипнотизировать кого угодно! Ты под гипнозом!
— Анатолий Михайлович, категоричные суждения свойственны недалёким людям.
— Ты обязан мне подчиняться! — в голосе гипнотизёра уже не было той прежней уверенности, что в начале.
— Ах, вот оно что! Вы, стало быть, очередной клеврет Сатаны? Не получилось убить, так теперь пытаетесь подчинить своей воле? С полной уверенностью заявляю, что ничего у вас не выйдет. Я был готов к гипнозу, и даже очень удивился, когда Сатана начал не с него, а с лазеров, гранатомётов и цианистого калия. Так вы действительно Анатолий Михайлович Кашпировский?
— Да, — сдавленно произнёс гипнотизёр.
— Тот самый?
— Да.
— Говорите правду! Впрочем, зачем я вас уговариваю? Я ведь тоже умею вводить людей в гипнотический транс. Ап!
Он что-то показал Анатолию Михайловичу, и тот застыл посреди улицы с открытым ртом. Глаза тоже остались открытыми, но приняли абсолютно бессмысленное выражение.
— Отвечайте правду, — теперь уже приказал Евгений Викторович. — Вы действительно Анатолий Михайлович Кашпировский?
— Да, — бесцветным голосом произнёс загипнотизированный гипнотизёр.
— Тот самый?
— Нет. Двойник, — будучи в трансе, он даже не стал уточнять, что именно имелось в виду под «тем самым».
— Я так и знал, — расстроился Евгений Викторович. — Ну почему мне так не везёт? Всё время вокруг одни подделки, сплошная фальшь!
Он что-то прошептал Анатолию Михайловичу на ухо, затем спокойно ушёл.
Сатана, сопровождаемый своими «клевретами», подошёл к незадачливому гипнотизёру и поинтересовался у него:
— Судя по тому, что я вижу, любезнейший Анатолий Михайлович претерпел полнейшее фиаско?
— Ме-е-е! — тот долго пытался сказать что-то осмысленное, но кроме блеяния, ничего из себя выдавить не сумел.
— Это всё, что вы хотите мне сказать? — удивился Сатана.
— Ме-е-е! — гипнотизёр энергично замотал головой.
— Попробуйте сказать что-нибудь ещё, пожалуйста.
— Ме-е-е! — было видно, что человек старается, и в какой-то момент ему это действительно удалось: — Кукареку!
— Похоже, ваш лексикон стал несколько ограниченным. Это, боюсь, приведёт к некоторому неудобству в общении.
— Может, его напугать надо, чтобы речь вернулась? — предложил Елубай. — Или сильно по голове ударить? Если что, я с удовольствием.
Гипнотизёр вытянул в его направлении правую руку, сжав при этом кулак и просунув большой палец между средним и указательным.
— Полагаю, многоуважаемый пациент не согласен с методикой лечения, предлагаемой светилом медицинской науки доктором Джумшутом, — отметил Сатана. — Со своей стороны, хочу обратить внимание высокоучёных коллег, что пациент вполне способен общаться языком жестов.
— И всё-таки, господин Сатана, что всё это означает? — поинтересовалась Ромуальдовна.
— У меня две версии. Первая — почтенный Евгений Викторович хотел довести до нашего сведения, что не менее почтенный Анатолий Михайлович — петух и козёл. Полагаю, нет необходимости пояснять присутствующим, что именно означают эти оскорбительные термины применительно к мужчине.
— А вторая?
— Ну, возможно, он имел в виду, что петух и козёл не только Анатолий Михайлович, но и все мы, вместе взятые.
— Нет. Это не может относиться ко мне, — возразила Ромуальдовна. — Я ведь женщина.
— Действительно, — согласился Сатана. — А что по этому поводу скажете вы, уважаемый Анатолий Михайлович?
