Так и получился "мертвый завод": наследники купца пытались продать ненужные корпуса, но из-за кризиса никто так и не рискнул выложить запрашиваемые или поначалу полмиллиона рублей. Сейчас за завод просили уже триста тысяч, но и при такой цене желающих не находилось. Пока я не приехал.
Впрочем, и мне денег было жалко, так что я предложил "за все" четверть миллиона, но сразу и наличными - и уже через три дня стал владельцем тридцати с лишним десятин со всеми цехами и прочими постройками. Окончательным оформлением бумаг занялся Сергей Игнатьевич, а я отправился в Феодосию - куда Водянинов тоже собрался приехать через пару дней.
В Феодосии, не агент, а старый друг Водянинова - ротмистр в отставке и член городской управы Василий Васильевич Бояринов - подготовил разрешение и все документы на продажу мне, опять-таки "в усадьбу", ста двадцати десятин казенной земли на самом берегу. Землю я приобретал довольно дорого, по восемьдесят рублей за десятину, но зато получал "совершенную свободу пользования" всей купленной территорией. По счастливой случайности (или из-за причуд ландшафта) продаваемая мне "казенная" земля располагалась вокруг озера Ащиголь - вся прочая уже давно была чьей-то собственностью. Правда для "свободного пользования" этим участком мне предстояло построить две с половиной версты дороги от Феодосии до Керчи, так как нынешняя как раз отрезала озеро от моря, да и половину приобретения как раз это озеро и составляло - но меня это вполне устраивало. Бумаги все были оформлены в тот же день, и Березин тут же отправился "на местности" посмотреть расположение своего будущего завода. А я на следующее же утро отправился в Ковров.
В Коврове Слава Серов столкнулся с чисто бюрократическими трудностями. Сам завод был построен в версте от вокзала и почти в полутора верстах от городской управы, на отшибе. И от завода до нынешней границы города тоже было метров триста. На этом пустыре Серов и затеял строительство жилого городка для рабочих - но как только первые два дома поднялись до второго этажа и стали расти дальше, городские власти потребовали немедленно строительство прекратить. Вообще-то эта территория юридически тоже числилась моим поместьем, но городская управа потребовала согласования проекта домов и всего строительства в целом с местными властями. Попытка Серова как-то разрешить проблему (в пределах десяти тысяч рублей) успеха не имела, более того - лишь дворянской статус Святослава не дал местным властям посадить его в тюрьму.
Поначалу я в ситуации не разобрался, думал - творчество местных самодуров, и попытался наехать на городского главу (с тезисом "моя земля, что хочу - то и строю"). Но заместитель ("товарищ") городского главы Василий Мытарев и сын действующего главы Степана Мытарева в довольно хамском тоне сообщил, что "чужих здесь не любят" и посоветовал продать все уже построенное владельцу местной ткацкой фабрики Ивану Треумову, потому что "все равно мы вам дозволения на строительство не дадим".
Пришлось в проблему вникать по-настоящему. Вот почему-то с полицией у меня отношения быстро выстраиваются хорошие, и местный пристав посвятил меня в нынешние ковровские расклады. Власть в городе, как выяснилось, принадлежит двум купеческим семействам - Мытаревым, которые уже лет восемьдесят практически постоянно занимают должности городского главы, и Треумовым - на фабрике которого работает две трети местного пролетариата. Железнодорожные мастерские тут считаются "казенными", и на них внимания власть имущие не обращают, принимая их наличие как неизбежное, но не очень большое, зло. А вот иных источников подрыва абсолютной власти в городе эти купцы иметь не хотят - и не имеют. Пристав Зотов намекнул, что насчет более давних времен он не в курсе, но вице-губернатор Урусов подношениями не брезгует и как бы не полста тысяч в год из Коврова ему перепадает.
Стало понятно, почему на мою реплику "придется губернатору жаловаться" Василий Мытарев дерзко ответил "да хоть бы и царю!". Хама, конечно, приучить надо, а мысль он подал неплохую. В иных условиях я бы, наверное, что-то иное придумал, но у меня как раз за заводом было поле засажено моей "элитной" картошкой, пятнадцать десятин. И для полива Слава трубу протянул с Клязьми, в две версты - а эти подонки приказали ее сломать. И сломали - не Серов, понятно, а ковровцы, силами заключенных уездной тюрьмы.
Так что пришлось последовать совету ковровского купчишки. Тем более был и формальный повод - у царя родилась дочка. А у меня и подарочек соответствующий образовался. Жалко его было - для себя же делал, но я еще один сделаю - а из-за того, что завод запустить в Коврове не удается, у меня убытки по триста тысяч в месяц...
В Петербург я приехал четырнадцатого июня, в рано утром в четверг. А через час с небольшим был уже в Гатчине. Очевидно вид экипажа, на котором я приехал, так потряс охрану, что меня никто не остановил и я подъехал прямо к центральному входу. Как получать аудиенцию у царя я не знал, даже примерно не представлял - и потому решил спросить у вахтера. Почему я решил, что за этими огромными дверями обязательно сидит вахтер, даже мне совершенно непонятно.
За дверьми действительно сидел, только не вахтер, а офицер в каком-то "дембельском" мундире, с золотым аксельбантом. Когда я только приоткрыл дверь, он тут же вскочил и поспешил мне навстречу:
- Позвольте узнать ваше имя и цель визита? - поинтересовался он таким голосом, что стало понятно: лучшее, что я могу сделать - это незаметно раствориться в воздухе. Но растворяться, да еще незаметно, у меня не получается, поэтому я ответил на вербально озвученный вопрос:
- Александр Волков, дворянин, из второй части Родовой книги - и, протягивая визитку, добавил - хочу встретиться с государем по личному делу, а так же преподнести ему подарок к рождению дочери.
Визитка с гербом несколько смягчила взгляд офицера:
- Будьте любезны, присядьте тут, пожалуйста - он указал на стоящие у стены кресла, - я сейчас доложу по команде.
Но никуда докладывать он не стал, а снова уселся на стул за небольшим столиком. Все же у него была какая-то сигнализация: меньше чем через минуту в холле появился, судя по виду, гораздо более высокопоставленный офицер. Судил я именно по виду: тот, которого я счел дежурным, даже не встал. Пришедший подошел к дежурному, они перекинулись шепотом буквально парой слов, затем старший офицер подошел ко мне:
- Императору будет доложено о вашей просьбе. Где вы остановились? Вам сообщат о дате аудиенции. А сейчас будьте любезны убрать ваш экипаж от входа.
- Я еще нигде не остановился, думал, что в соответствии с привилегиями моего рода могу не испрашивать аудиенции неизвестно когда. А это - я указал на дверь - не мой экипаж. Это - новейший автомобиль, принадлежащий отныне исключительно государю. Мой ему подарок.
На лице офицера явно проявилось состояние глубокой задумчивости:
- Извольте подождать... я полагаю, не более получаса. Если вам потребуется ретирадник, или покурить пожелаете, сообщите поручику, он сейчас выйдет к вам и при нужде проводит.
- Спасибо, я не курю, а вот первое - пожалуй...
Обещанный поручик просто возник из ниоткуда через несколько секунд после того, как за старшим офицером закрылась дверь. Ну что сказать, у меня туалет куда как комфортнее царского ретирадника. Хотя царь все же видимо в другой ходит...
Ждал я минут двадцать. Затем старший офицер вернулся и сообщил:
- Император вас примет после обеда. Позвольте, я вас проводу в комнату, где вы можете отдохнуть.
- Спасибо. Да, кстати, - мне вдруг пришла в голову очень простая мысль - а что делать с автомобилем? Куда его-то поставить? Я все же думаю, что вы правы - место перед входом для него не самое лучшее, а без меня вы его просто не передвинете.
Он снова задумался, но очень ненадолго:
