Мышка же действительно всерьез занялась банковским делом и за лето и осень Российский Городской банк открыл свои отделения еще в одиннадцати городах - включая Владивосток и Порт-Артур. Но самым "вкусным" в этом списке стало Батумское отделение. Конечно, всякие там Ротшильды и Манташьянцы - фактические владельцы Батуми - были не рады появлению конкурента, да и зависимые от нефтяных и банковских "королей" местные купцы и промышленники не бросились открывать в новом банке счета. Но собственный банк помог проделать замечательную операцию на земельном фронте: через него удалось скупить чуть больше двадцати тысяч десятин Колхидских болот. Я давно уже рассказывал Мышке о подобных моих планах - и она летом их реализовала. Осталось только посадить там эвкалипты - но это не горит.

"Горело" у меня совсем в других местах. Причем - сразу в трех.

Мария Иннокентьевна к обязанностям своим относилась очень ответственно. Она вообще ко всему относилась ответственно, даже если занятие ей и не нравилось - но заниматься бухгалтерией ей нравилось, и поэтому к вопросам финансового учета она относилась особенно трепетно.

Обычно Мария Иннокентьевна готовила сводные отчеты и ведомости - на каждом предприятии были свои, вполне профессиональные бухгалтера, обличенные полным ее доверием, и было бы нелепо проверять за ними каждую бумажку - тем более проверками занимался Водянинов. Но теперь, когда Сергей Игнатьевич попросил предоставить ему для какого-то отчета полную сводку по расходам "непроизводственных", как говорил Саша, подразделений, она достала толстые папки и углубилась в "первичку": подразделения службы охраны учитывались все же в рамках каждого завода, но сводной информации по всем отделам службы за ненадобностью не велось.

Впрочем, работа была не очень сложной: охрана только тратила деньги, ничего не производила и все движение "матценностей" заключалось разве что в закупке теплой одежды сторожам да нехитрого инвентаря. Так что все было просто: крути ручку арифмометра "на складывание" и записывай результаты. Мария Иннокентьевна и крутила. Вот только профессиональные навыки бухгалтера не сводятся к кручению ручки арифмометра - есть еще и профессиональная память...

Внимание Марии Иннокентьевны привлекла строчка в ведомости. Обычная такая строчка - "расходы на специальный транспорт". Термином этим у Линорова отмечались расходы на перевозку осужденных на Сахалин, где в воспитательных лагерях у Саши содержались государственные преступники. Он всегда старался сделать людям жизнь лучше - и упросил государя позволить вместо каторги отправлять преступников на перевоспитание. Так что ничего необычного в самой графе не было. Необычной была сумма, в графе проставленная: почти двадцать тысяч рублей. И это - на трех человек - явно многовато. Что самое странное - ведомость была утверждена Сашей. Вон и подпись его стоит...

Немного погодя Марии Иннокентьевне снова попалась похожая ведомость: сумма была немного поменьше, всего восемнадцать тысяч - но фамилии в ведомости вообще было две. А буквально через три обычных бумажки обнаружилась ведомость на спецтранспорт и вовсе несуразная: по ней списывалось почти сорок шесть тысяч рублей, но напротив каждой из пяти фамилий стояло примечание "доставка не осуществлена".

Прервав составление сводного отчета, она быстро просмотрела все документы в папке - и обнаружила еще пять подобных документов в папке за другой год. А в следующей подобных бумаг - и все были утверждены Сашей - оказалось двадцать два.

Но выложив все эти документы отдельно, Мария Иннокентьевна неожиданно обратила внимание еще на одну деталь, к бухгалтерии прямого отношения не имеющая: почему-то изрядная часть фамилий, проходящих в ведомостях, показалась очень знакомой. Окинув необработанную стопку бумаг, она решила, что сводку составить времени более чем достаточно, и для проверки случайно промелькнувшего нечеткого воспоминания Мария Иннокентьевна отправилась в библиотеку - благо там хранилось все, что ей было нужно.

Вернувшись, она еще раз окинула взглядом разложенные на столе бумаги. Нет, с этим определенно надо что-то делать. Ладно, завтра Саша возвращается из поездки - и придется его кое о чем расспросить. Очень вдумчиво и подробно расспросить...

Если Бог хочет наказать человека, он лишает его разума. Ну а если он хочет над человеком посмеяться - он ему этот разум дает. Человек (разумный) все тщательно обдумает, вдумчиво подготовит - и получает желаемый результат. Вот только что потом с результатом делать...

Войну с японцами все же выиграли не минометы, и даже не хунхузы Линчи - войну выиграл "Буревестник": без него США не вписались бы за Россию так рьяно. Конечно, кроме собственно "Буревестника" на стороне России сыграла и жадность страховщиков, и продажная американская пресса, и немалые финансовые вливания - но все это сыграло именно тогда, когда "Окату-мару" вошел в бухту Золотой Рог.

Ну а чтобы все это все же имело шанс сыграть, было очень нужно, чтобы судно признали не только европейцы или американцы - требовалось безусловное признание его японцами. Понятно, не признание, что они пиратски захватили судно у американцев. Просто признание того, что "Окату-мару" принадлежит японцам.

Все корабли, по большому счету, походи друг на друга. В той или иной степени. Некоторые похожи больше, некоторые - меньше. Поэтому перед "абордажной" группой была поставлена задача довольно сложная: захватить судно, максимально похожее на "Буревестник". На первый взгляд полная глупость. Но судьба в лице мирового судостроения конца девятнадцатого века подарила России подарок. Как и многие океанские корабли, ходившие под японским флагом, в девичестве "Окату-мару" носила французское имя. А бывший карго-лайнер "St. Nazaire" был практически "родным братом" "Le Gull'a", послужившего прототипом для моих "птиц", в том числе и "Буревестника". Да и построен он был на той же верфи. Так что выше ватерлинии и снаружи суда отличались не настолько, чтобы различия были заметны на фотографиях в газетах - японских газетах, где на снимках встречался "Окату-мару". "Захваченный" корабль страховщики, хотя и были весьма заинтересованы в положительном заключении, изучили в высшей степени дотошно.

Но вот сам "Святой Назар" (или "Окату-мару") поначалу не потопили, а потом - топить пожалели. Да и кто там разберет, что за судно торчит на севере Сахалина? Однако встал вопрос - а что с кораблем делать дальше? Ответ был очевиден - топить надо. Но во-первых - жалко, а во-вторых, экипажу-то рты не позатыкаешь, хотя Линоров, определенно нашедший себя на своей новой работе, в том проблемы не видел. Так бы и остался ржаветь кораблик в заливе Байкал, но тут выяснилось, что "при перевозке морских мин" пропал тоже трехтысячник, и - более того тоже очередной "француз". Похоже, что это мои рейдеры ее и грохнули (дата и место совпадали), так что в августе четвертого года "Сахалинское ополчение" заявило о захвате "Саме-мару" в качестве военного трофея, объяснив задержку с оповещением отдаленностью Сахалина.

Поскольку про потопленный сухогруз было ничего, кроме названия и тоннажа, неизвестно, "Назара" на всякий случай быстренько "переделали до неузнаваемости": бригада сварщиков с Владивостокской верфи заменили деревянный трюм и деревянную же надстройку на стальные (из привезенного из Америки листового железа), и в результате сухогруз превратился в балкер ("угольщик", по современной классификации). Поначалу он и правда таскал уголь с Сахалина во Владивосток, но потом судну нашлось лучшее применение.

Когда Франция запретила экспорт шаров для подшипников в Россию, я было решил организовать подставную, уже французскую компанию для преодоления запрета. И компанию организовал, с простым и понятным названием "Марсельская компания колониальной торговли". Через нее во Францию я поначалу продавал всякую мелочевку типа гвоздей, но вскоре она стала основным импортером листового стекла из России - и поэтому компания не прекратила существования: шары-то, как оказалось, в Россию продавать было нельзя не только производителям оных.