По подсчетам ученых, на рубеже IX-X вв. население Тикаля составляло не более 10% от прежнего (Culbert T. P. The lost civilization: the story of classic Maya. New York, 1974). Примерно такая же картина наблюдалась в IX в. и в других городах майя - Паленке, Пьедрас-Неграс, Вашактуне, Сейбале.
Таким образом, вряд ли приходится сомневаться в том, что индейцев майя, живущих в низменных лесных областях Южной Мексики и Северной Гватемалы, в конце 1-го тысячелетия н. э. постигла одна из величайших в древности демографических катастроф. По словам некоторых авторитетных исследователей, здесь в течение одного столетия погибло около 1 млн. человек.
Для объяснения этой грандиозной катастрофы выдвигалось множество самых разнообразных гипотез: землетрясения, резкое изменение климата, эпидемии страшных болезней, крах местной системы земледелия, восстания угнетенных низов против правящей верхушки аристократов и жрецов и, наконец, чужеземное нашествие.
Вид центральной части древнего Тикаля в Петене (Гватемала)
Маловероятно, что города майя погибли в результате землетрясений: почти вся обширная зона лесных низменных областей лежит вне пояса активной вулканической деятельности.
Не выдерживает критики и гипотеза о резком сокращении количества дождевых осадков. Последние геохимические и ботанические исследования в Северной Гватемале показали, что незначительное уменьшение влажности, действительно наблюдавшееся здесь в конце классического периода, не могло серьезно отразиться на развитии культуры майя, а тем более привести ее к гибели.
Версия о повальных эпидемиях малярии и желтой лихорадки, и по сей день опустошающих целые районы Латинской Америки, также несостоятельна, так как обе указанные болезни не были известны в Новом Свете до прихода европейцев.
Одной из наиболее распространенных оставалась до последнего времени гипотеза об общем упадке майяского земледелия, оказавшегося неспособным обеспечить потребность быстро растущего населения. Ее автором является американский археолог Сильванус Г. Морли. Он считал, что к концу классического периода все запасы земель, годных для обработки, были исчерпаны, а их плодородие полностью истощено длительным применением системы подсечно-огневого земледелия. И тогда наступил экономический крах: голод, народные восстания и кризис власти.
Однако последние исследования заставили пересмотреть основные положения и этой гипотезы. Прежде всего был поднят вопрос: действительно ли майя исчерпали свои обширные резервы плодородных земель? Археолог А. В. Киддер (США) установил, что почвы долин реки Мотагуа на западе Гондураса ежегодно обновляются во время паводков и, следовательно, их можно возделывать постоянно. Такая же картина наблюдается и в долинах других крупных рек - Усумасинты, Канделярии, Улуа и др. Кроме того, мы теперь хорошо знаем, что у древних майя помимо подсечно-огневого были широко распространены и другие, более интенсивные способы земледелия: "террасы", "приподнятые поля", дренажные и водосборные каналы и т. д.
Значительной популярностью пользуется до сих пор среди специалистов точка зрения Дж. Эрика Томпсона, объяснявшего гибель классических центров культуры майя внутренними социальными потрясениями - восстаниями угнетенных земледельцев-общинников. Он ссылается при этом на факт умышленного уничтожения или порчи изображений персонажей высокого ранга на рельефах и стелах некоторых майяских городов. Однако тщательное рассмотрение всех этих случаев "вандализма" показало, что они имели место не только в конце 1-го тысячелетия н. э., но и на протяжении всего классического периода.
На наш взгляд, ближе всего к истине гипотеза, объясняющая упадок древних городов майя нашествием чужеземцев. Но и здесь остается еще много неясного. Большинство ученых считают, что б гибели майяской классической цивилизации повинны народы Центральной Мексики - либо тольтеки, вторгшиеся на Юкатан, согласно сообщениям летописей, в конце X в., либо теотиуаканцы, вторжения которых начались в еще более раннее время (VII в.). Некоторые исследователи связывают эту вторую волну чужеземного нашествия на земли майя с племенами пипиль, этническая и культурная принадлежность которых до конца еще не установлена. Во всяком случае в их культуре явственно различимы традиции поздней теотиуаканской и тотонакской культур (специфическая оранжевая керамика, терракотовые фигурки, каменные резные предметы культового назначения - "ярмо" и "топор"). И кроме того, мы знаем, что перед вторжением в зону майя пипиль жили на побережье Мексиканского залива (Веракрус, Табаско).
Экспансия пипиль на территорию майя происходила с 800 по 950 г. н. э. по двум основным направлениям: вдоль реки Усумасинты и ее притокам - на юго-восток (Паленке, Сейбаль, Алтар-де-Сакрифисьос) и по побережью Мексиканского залива - к городам Юкатана.
И все же причины гибели классической цивилизации майя и поныне остаются величайшей загадкой (Culbert Т. P. (ed.). The Classic Maya Collapse. Albuquerque, 1973).
Даже гипотеза о нашествии воинственных пипиль не до конца согласуется с известными фактами. Дело в том, что если на северо-западе майяской территории, например в Паленке и Сейбале, последние дни в жизни этих городов действительно совпадают с широким распространением инородного комплекса изящной оранжевой керамики, то дальше к югу, в Петене, такая керамика появляется лишь вслед за упадком майяских столиц, и представлена она довольно малочисленными образцами. Таким образом, не исключено, что появление здесь носителей оранжевой посуды явилось не причиной, а результатом упадка майяских городов в конце 1-го тысячелетия н. э.
Панорама реки Усумасинты в штате Чьяпас
Именно поэтому многие авторитетные ученые высказывают сейчас предположение, что гибель классической культуры майя произошла в результате воздействия не одного, а нескольких взаимосвязанных факторов экономического (перенаселение, упадок земледелия, торговли и т. д.) и социального (войны, нашествия извне, восстания угнетенных и т. д.) порядка. При этом вполне возможно, что здесь имел место так называемый принцип домино, то есть начало действия одного какого-то фактора, например нашествие чужеземцев, вызвало к жизни новые кризисы и потрясения (резкое сокращение населения, голод, развал экономики и т. д.). Как известно, основу экономического процветания цивилизации майя в 1-м тысячелетии н. э. составляло интенсивное земледелие с его разветвленной системой оросительных и дренажных каналов, "приподнятых полей" и "террас". Их сооружение и поддержание в порядке требовали колоссальных усилий общества. Они были предметом особой заботы и со стороны центральной власти. Сильно сократившееся в результате войн население было уже не в состоянии в трудных условиях сельвы содержать столь сложные и обширные ирригационные системы. И они погибли, а вместе с ними погибла и местная цивилизация. История человечества знает немало подобных примеров. Когда в XIII в. орды кочевников-татар вторглись в цветущие земледельческие оазисы Средней Азии, большая часть местной оросительной системы была разрушена, и целые области некогда благодатных земель на века превратились в мертвую пустыню.
Заговорившие письмена. В том разделе книги "Народ майя", где речь идет об иероглифической письменности майя и попытках ее прочтения, Альберто Рус упоминает и работы советского этнографа Ю. В. Кнорозова. Однако он так и не дает четкой оценки исследований ученого, не называет важнейших его трудов.
Необходимо сказать, что уже первая публикация Ю. В. Кнорозова (небольшая статья под названием "Древняя письменность Центральной Америки", опубликованная в 1952 г. в журнале "Советская этнография") вызвала интерес не только у советских специалистов, но и в научных кругах Европы, США и Латинской Америки. Дотоле никому неизвестный молодой ученый из "далекой России" убедительно доказывал в своей работе, что письменность древних майя относится к иероглифическим системам письма и, следовательно, передает звуковую речь. Он утверждал, что сохранившиеся до наших дней рукописи и надписи майя можно дешифровать, прочитать и перевести на любой другой язык. И это были отнюдь не голые декларации. За каждым выводом автора стояли продуманные и четко изложенные аргументы.
