Холмогоры — ныне центр среднего зоотехнического образования. Более сорока лет техникуму, давшему три тысячи специалистов, которых можно встретить во всех районах Архангельской области.

За последние годы заметно похорошела столица Холмогорской земли — село Холмогоры. «Ежегодник» за 1915 год отмечал: «…в настоящее время г, Холмогоры некрасив и беден». Еще и много поздней Холмогоры не блистали благоустройством. Сказалось и то обстоятельство, что во времена Емецкого уезда Холмогоры были на «заштатном» положении. Ныне укрепляется берег, и строениям не будет угрожать стихия весеннего половодья, когда-то бесцеремонно смывшая кладбищенскую церковь. Заасфальтирована набережная, на которой еще десяток лет назад тонул трактор. Асфальтируются площади и улицы. Газифицируются квартиры. Построены новые здания райкома партии, гостиницы. Строится большой универмаг. На очереди постройка каменного автовокзала, школы на 980 мест, Дома советов, районного узла связи, типографии; в Матигорах — профессионально технического училища и зоотехникума. По генеральному плану в Холмогорах запроектированы водопровод и канализация, поднимутся жилые многоэтажные дома. Столица ломоносовской земли будет достойна своего земляка!

Холмогоры ныне соединены асфальтовой дорогой с Архангельском, протягивается такая дорога из Холмогор на Емецк. Вековой северной «распутице» на путях в Холмогоры положен конец. Значение этого трудно переоценить.

На дореволюционном гербе Холмогор изображена геодезическая труба для определения местоположения судна на море или географической точки на материке. Для древних Холмогор эта эмблема на гербе закономерна: город и его окрестности были центром кораблестроения и местом жительства мореходов-промышленников. Матигорец Агей Распопов в числе первых дошел до устья Оби. В конце XVIII века в Холмогорах существовала мореходная школа. Еще раньше здесь открылась одна из первых в стране канатная фабрика, без продукции которой было немыслимо оснащение морских судов. Если бы теперь встал вопрос о гербе Холмогор, то вполне правомерным было бы изображение на нем коровы. Известны же на городских гербах медведи, олени, рябчики…

Отдавая должное прошлым корабельным и мореходным заслугам холмогорцев, следует заметить, что и холмогорское скотоводство в давние времена приобрело славу. Академик И. Лепехин, живший в Холмогорах и Архангельске в 1772 году, писал: «Всяк знает, что поморский рогатый скот, пригоняемый в Петербург и другие внутренние города под именем холмогорского скота, отменен как своим ростом, так и добротою к молоку».

Не будем оспаривать, что в Холмогорском районе велика роль лесной промышленности. Холмогорская корова может смиренно склонить рогатую голову, признавая приоритет леса в экономике Двинской земли. Однако Холмогорский район дает молока больше, чем Верхнетоемский и Виноградовский вместе взятые, хотя в них на тысячу коров больше. Из каждых ста литров молока, вылитых жителями Архангельска, — восемьдесят четыре — холмогорское молоко. Славится Холмогорский район как родина лучшей молочной породы, здесь центр единственного племенного ее рассадника. Холмогорское животноводство — гордость района и Архангельской области. Еще в 1929 году Центральный Комитет партии указывал Архангельскому губкому на необходимость особого внимания холмогорскому молочному животноводству.

Нет герба с изображением холмогорки, но сохраняется слава холмогорского животноводства и ответственность района за дальнейшее его развитие.

История скота холмогорской породы занимала многих ученых на протяжении последних более чем ста лет. Особый интерес представляет работа Ф. И. Резникова «История холмогорского скота», опирающаяся на обнаруженные им новые архивные материалы.

Автор указывает, что до 1765 года на Северную Двину не завозились голландские быки и коровы, холмогорский скот разводился в чистоте, без примеси другой породы. В 1765–1767 годах в Архангельск завезли 36 коров и 6 быков голландской породы, из них в Холмогорский уезд попало только семь голов. Ввозили из-за моря скот и позднее. Так, в 1818 году завезли в Архангельск 16 голое из Англии и 15 из Голландии. Знатоки, освидетельствовавшие «доброту и достоинство» привезенного скота, отметили: «Скот малорослый, а потому и признаем для высочайше поставленной цели — улучшения в здешнем крае породы рогатого скота и размножения оного не способным и не надежным».

На основе документальных данных о качестве ввезенного скота и судьбе его потомства Ф. Резников заключает: «…завезенный скот не мог явиться улучшателем высокопродуктивного, хорошо приспособленного к местным условиям скота холмогорской породы. Весь заграничный скот не оказал влияния на холмогорский скот, т. к. вскоре после завоза исчезал бесследно».

Вывоз из района Холмогор скота, славившегося издавна своей молочностью, в конце XIX и начале XX века принял широкие размеры, за пределы губернии ежегодно уходило более тысячи коров. До постройки Архангельской железной дороги скот делал переходы по 1000–1500 километров. Не выдерживали длинного пути копыта. На них надевали башмаки из кожи. В дороге за шесть-восемь недель изнашивалась не одна смена башмаков.

Отправляли коров в последнем периоде стельности, чтобы в Петербурге продать после отела с высокой удойностью и получить наибольшую выручку. Вывоз продуктивных стельных коров подрывал племенное дело, так как в районе не оставалось их потомства. Архангельский губернский агроном Тулубьев отмечал в начале этого века вырождение племенного животноводства на родине холмогорки.

В первые годы после революции в единоличной деревне не было условий для серьезной племенной работы, хотя с 1927 года сбыт холмогорского скота через частников был запрещен и передан в руки кооперации. Это избавило крестьян от барышников, но не изменило положения в племенном деле: уходили из района ценные племенные коровы, а потомство их терялось в безвестности. Нельзя сбрасывать со счета и то обстоятельство, что в уезде в 1928 году кулацкие хозяйства составляли 4,2 процента, бедняцкие — 31,6 процента, а в животноводческой кооперации кулаков было 16,6 процента, бедноты — 8,7 процента. Наживу, а не улучшение племенного дела нередко преследовали кооперативы, к руководству которыми пробирались кулацкие дельцы.

И все же в 1927 году советские земельные органы открыли новую страницу холмогорского скотоводства: начато ведение племенной книги. В первые годы результаты были скромны: занесено девятьсот холмогорок и проверено потомство двух быков. Но зоотехнический учет, как основа племенной работы, был заложен! А расширять работу, руководить ею было трудно. В 1931 году у Холмогорского райколхозсоюза самый квалифицированный зоотехник не имел и среднего образования. В большом Верхне-Матигорском колхозе на семьсот голов общественного стада зоотехник был с образованием четырехлетки и двухмесячных курсов. Некоторые колхозы не имели тогда и такого специалиста.

В канун коллективизации и в первый ее год большой урон животноводству нанесла вражеская агитация. На удочку кулаков попала и часть середняков. С болью за судьбу холмогорки писал тогда активный организатор колхозов, заведующий районным земельным отделом Кузьма Павозков, что в некоторых деревнях Чухчеремской волости вырезана почти половина скота.

Холмогорская партийная организация, советский и колхозный актив быстро взяли в свои руки дела в колхозах. За первые пять колхозных лет стадо крупного рогатого скота увеличилось на сорок процентов, хотя за это время было вывезено из района более тысячи голов.

В первое время общественный скот был размещен по большим крестьянским дворам. Как тут было вести строгий учет кормов и надоев молока, выявлять потомство лучших коров… Первые колхозные годы стали временем большой стройки. К 1932 году в районе построили 32 коровника, а в 1933 году заложили еще сорок скотных дворов. Переход на новоселье коровы отметили резким повышением надоев. Вскоре появились во дворах автопоилки — первые признаки механизации. Десять лет назад стали вводить механическую дойку. Сегодня это не диковинка! Она применяется почти во всех коровниках. Раздачу кормов и уборку навоза первыми механизировали в районе колхозы имени Калинина и имени 50-летия Октября.