И если колхоз вышел по надоям молока на первое место в районе, достигнув в 1970 году 2801 (килограмма в среднем от коровы, то это является платой и за клевер, и за хороший травостой на пастбище, и, конечно, за труд таких замечательных доярок, как Анастасия Давыдова, Екатерина Рухлова, Мария Моисеева и другие, возглавляемые зоотехником Марией Шараповой. Это и плата за труд механизаторов, звено которых из семи человек под руководством Анатолия Петрова успевает за двадцать дней заготовлять более трехсот тонн сена.

Ныне во главе колхоза — молодой Владимир Васильевич Лагунов. Его председательский пост как бы наследственный: председателем несколько лет был его отец, мать — бригадиром четырнадцать лет. Но, понятно, не это родство выдвинуло В. Лагунова на председательское место. Уроженец Вознесенского, он здесь окончил школу, позднее получил образование в техникуме, работал в своем колхозе специалистом по механизации.

В колхозе есть агроном, зоотехник, экономист, механик, видна забота о пополнении специалистами: три колхозника учатся в Ленинградском сельскохозяйственном институте, два — в Холмогорском зоотехникуме. Но пополнение кадров массовой квалификации молодежью крайне слабое. Из сорока доярок, например, только одна моложе двадцати пяти лет, многие приближаются к пенсионному возрасту.

Вопрос о передаче эстафеты колхозного труда в Вознесенском, как и в других двинских селах, — один из злободневных. В колхозе имени В. И. Ленина 244 человека в рабочем возрасте, 271 — старше.

Из второго поколения можно назвать многих. Это не только председатель колхоза В. В. Лагунов. Сын одного из первых коммунаров Ильи Калачникова Геннадий — 130

плотник, его жена Лидия — доярка. Бухгалтером работает Виталий Савелов, сын первых коммунаров Василия Илларионовича и Елизаветы Николаевны, первой в районе трактористки с двадцатипятилетним стажем… Но трудно назвать семьи, из которых на колхозную работу пришли представители третьего поколения, как, например, в семье Алексея Лагунова, сын которого Николай работает бригадиром, дочь Лидия — животноводом, внучка Валя — счетоводом. В некоторых семьях третье поколение еще не подросло, а там, где выросло, улетело из села. За последние десять лет число детей до 12 лет в колхозных семьях уменьшилось с 303 до 145, а подростков до 16 лет увеличилось только на семь. Может быть, произошел большой переход подростков в группу старше 16 лет? За десятилетие число колхозников в этом возрасте уменьшилось на 84. Шел «отлив» подростков из колхоза.

В 1970 году наметился некоторый перелом. В колхозе осталось четырнадцать выпускников школы. По отзыву председателя, замечательно работают ребята! Трактористы Саша Пьянков, Коля Останин и Саша Меньшаков уже в первый год не отставали от старых механизаторов. Дает высокую производительность шофер Александр Коптелов, ранее пришедший на работу из восьмилетки. Среди ребят в школе растет интерес к колхозному труду. Этого пока нельзя сказать о девушках.

О причинах утечки, закономерности ее и об условиях закрепления колхозных кадров за последние годы писалось много. И не прозвучит откровением, что дальнейшая механизация сельскохозяйственного производства и, в первую очередь, комплексная механизация животноводства, где труд пока наименее облегчен, рабочее время менее упорядочено и где нужда в кадрах особенно остра, будут способствовать решению острой проблемы рабочих в сельском хозяйстве на Двине. Этому поможет и дальнейшее улучшение культурных и бытовых условий в селах.

Социалистический строй внес перемены во все стороны жизни двинской деревни, в том числе в культуру.

Приехавшая в 1909 году в Вознесенское восемнадцатилетняя учительница О. В. Раввинова обучала двадцать пять детей в избе Павла Лагунова. Школа существовала с 1842 года, а своего здания не имела, мыкалась по крестьянским домам.

Ныне в Вознесенском — средняя школа, в ней больше двухсот пятидесяти учеников, классы и интернат размещаются в больших бывших купеческих домах.

Пожелтевшие архивные листки познакомили нас с экономическим и правовым (а точнее, с бесправным) положением удельных крестьян. Стоит спуститься с Красной Горки от дома удельного барина, где теперь помещается детский дом, пройти в музей Нижнетоемской школы, и получим представление о некоторых сторонах крестьянского быта прошлого и начала этого века.

В одной из комнат показан весь процесс ткацкого домашнего ремесла в северных деревнях от пучка льна-соломки до готовых швейных изделий из холста. Каждая стадия процесса представлена и орудием, которым обрабатывали лен, и продукцией, какая получалась на каждом этапе. Здесь и кичиги, которыми околачивали на поветях льняную соломку, чтобы освободить ее от семян, тут и мялки и трепалки, на которых мяли и трепали соломку. Здесь обивалы и щети, с помощью которых делали волокно идеально чистым.

Вычесанный лен переходил на прясницы и в сноровистых руках на веретене превращался в пряжу. Пряли девушки длинными зимними вечерами при свете лучины, скрашивая однообразный труд лирической песней и озорной частушкой под аккомпанемент гармошки парней. Длинен путь пряжи, прежде чем она попадет в ткацкий станок. Учительница Н. С. Сенчугова знакомит с устройством и действием станка, какую роль играют его десять деревянных частей. Металла в «машине» нет ни грамма.

Из музея выходим с представлением об одной из наиболее убедительных сторон натурального крестьянского хозяйства с его малопроизводительным утомительным ручным трудом.

Пройдя сотню метров от музея, я попал в сельский магазин. У прилавка группа женщин выбирала ткани, всесторонне обсуждая их достоинства и недостатки. Они «соткут» себе материал на платье не за осень и зиму, а за минуты…

Вечером на заседании правления нижнетоемского колхоза «Красный Октябрь» обсуждался вопрос о подготовке ферм к зиме. С озабоченностью председатель колхоза Василий Репин говорил о том, что автопоилки в коровниках вышли из строя, а замены им нет, дают их только в новые коровники. Сегодня руководитель колхоза беспокоится о том, чтобы потомки крестьянок, не знавших отдыха рукам на обработке льна и в другом труде, — нынешние доярки, не вернулись от автопоилок назад — к ведрам на коромыслах.

От музея, где показано ткацкое ремесло, до магазина, торгующего тканями, и до правления колхоза, где озабочены, чтобы не вернуться к коромыслу, сотни метров. Но в это расстояние легли добрые полвека, перестроившие и хозяйство, и быт деревни, и психологию людей.

Перемены во всем… Мы привыкли к ним, как к обычным явлениям. Но иной раз непродолжительная и даже случайная встреча заставляет воскресить в памяти далекое прошлое и ярче увидеть в новом значимость перемен, оценить их в свете необычного явления.

Лет пять назад в деревне Новинки Верхнетоемского района встретился с товарищем школьных лет Николаем Виноградовым. В его доме висел над столом пузырек электролампы. Обычное явление! В беседе товарищ напомнил мне, что в годы нашего детства, на пороге этого века, у крестьян был обычай ходить зимой на долгую вечернюю беседу к соседу с березовым поленом. Считалось неэтичным вводить соседа в расход хотя и вовсе не дефицитного осветительного материала… Керосиновая лампа входила в быт на нашей памяти.

Шагал недавно по лесной дороге в самую дальнюю деревню района Тиневу. Меня обогнала на велосипеде девушка. Это была почтальон Лина Малеева. Пятнадцатикилометровый путь с почты из Романова Острова она делала на велосипеде или пешком три раза в неделю. В маленькую деревню приходит шестьдесят газет и журналов. Ну что же, и велосипед и доставка почты в далекое селение — тоже обычное явление в наше время. Верно. Но ведь в дореволюционное время в Тиневу совсем не ходила почта, сюда не выписывалось ни единой газеты, а письмо от солдата приносил случайный попутчик из волостного правления, отстоявшего от Тиневы за тридцать верст.

Мне довелось познакомиться в Верхнетоемском районе со старым фельдшером П. А. Поповым, награжденным орденом «Знак почета». Он ушел на пенсию к семидесяти годам после полувековой работы. В первые советские годы был единственным медиком в селе Согре. Один на три тысячи жителей в волости, растянувшейся на полсотни километров.