Император Хирохито назначил премьер-министра генерала Тодзио по совместительству начальником генерального штаба.

* * *

Одно из назначений чжэнфына — «духовное очищение» делегатов будущего VII съезда КПК.

Делегаты должны одобрить и оправдать перед партией и всем миром политический курс Мао Цзэ-дуна.

Делегаты давно уже в Яньани. Несколько лет их с усердием «духовно очищают». Безусловно, съезд не состоится до тех пор, пока у Мао Цзэ-дуна не появится уверенность в «духовном очищении» всех делегатов, а значит — и в абсолютном торжестве своей политики...

Орлов рассказал о своих коллегах — иностранных врачах.

Ма Хай-дэ получил медицинское образование в Швейцарии (так сообщил он Орлову). Ма Хай-дэ выдает себя за специалиста-дерматолога, хотя берется за лечение любого заболевания. Владеет английским, французским, иврит, китайским и арабским языками.

Доктор Фрей. Орлов очень сомневается в его медицинском образовании. Если Ма Хай-дэ все же дерматолог, то Фрей изрядный невежда. Фрей выдает себя за терапевта, а по сути — скверный фельдшер. Утверждает, что якобы учился в Венском медицинском институте. В Китае с 1939 года. Пишет и говорит на немецком, английском и китайском языках.

Доктор Мюллер. Немецкий еврей из Дюссельдорфа. Терапевт. По его словам, бежал из гитлеровской Германии. Замкнут. Держится особняком.

Доктор Би Мейтис. Сын малайца и китаянки. Медицинское образование получил в Берлине. Воевал в Испании против Франко. Владеет немецким, английским и китайским языками.

Эти люди вхожи в дома партийных и военных руководителей КПК, а со многими из них в приятельских отношениях. Мне представляется, что истинная деятельность этих «волонтеров», кроме, разумеется, Би Мейтиса, а возможно и Мюллера, весьма далека от медицинской. Слишком много деланного в их поведении, врачебной безграмотности [264] и навязчивости в контактах с высокопоставленными пациентами. Сбор политических и военных сведений — вот что, на мой взгляд, занимает их.

25 февраля

До войны в Китае шел стремительный процесс зарождения своей прогрессивной интеллигенции, которая выступала за создание подлинно революционного искусства. Во главе этой интеллигенции был Лу Синь. Это молодая интеллигенция, традиционно связанная с прошлым, но устремленная в будущее.

* * *

Не Эр — мой любимый китайский композитор.

Из каждой командировки в Китай я привозил записи его удивительной музыки. В ней народные древние напевы органично сливаются с современными ритмами. Не Эр — совершенно новое явление в китайской музыке. Поистине неповторимый Не Эр!

Не Эр — это ритмы жизни, солнца, победы...

* * *

Работу с японскими военнопленными возглавляет Окано (псевдоним Носака, ныне председателя ЦК КПЯ. — Ред.). Мягкий по характеру, но волевой человек. Плоды его работы нельзя пока назвать внушительными. Японская военщина воспитала молодежь в фанатическом преклонении перед культом императора — «потомка богини Аматэрасу» и презрении к другим народам. Назначение солдата — умереть за императора. Солдат должен презирать смерть («смерть легче пуха»).

Однако уже есть группа активистов из числа военнопленных, которые участвуют в пропаганде против японских экспедиционных сил в Китае.

Окано бывал в Америке. Блестяще владеет английским.

29 февраля

В Особом районе активно готовятся к VII съезду. В перечень «прорабатываемых» предсъездовских материалов после телеграммы Димитрова срочно включены работы Ленина «Две тактики...» и «Детская болезнь «левизны» в коммунизме». [265]

Мао Цзэ-дун в беседах частенько ссылается на примеры из китайской истории...

Он нередко оставляет тему разговора и переключается на другую, потом на третью, вновь возвращается к предыдущей, вдруг перескакивает на новую и опять возвращается к старой теме, словно рассуждая сам с собой.

Порой неожиданно спрашивает мнение, но ответ предпочитает короткий. Если собеседник начинает развивать свою мысль, он поначалу внимательно слушает и не возражает, но вскоре разговор непременно обрывает... Мне он несколько раз жаловался, что после «говорливых собеседников» утомлен и скверно себя чувствует, особенно с малознакомым собеседником.

Судьбе было угодно сделать меня свидетелем, пожалуй, наиболее острых и печальных событий в истории КПК.

Вряд ли председатель ЦК КПК отважился бы на борьбу с Коминтерном, подавление друзей Советского Союза и ВКП (б) в КПК, если бы не благоприятные для его личных планов обстоятельства, сложившиеся в ходе мировой войны.

Во-первых, резко возросла обособленность Особого района, а следовательно, и возможность широко маскировать свои политические и репрессивные действия.

Во-вторых, наряду с разобщенностью международного рабочего движения из-за условий военного времени произошло и неизбежное ослабление роли Коминтерна, который к тому же принял постановление о самороспуске.

В-третьих, основная тяжесть борьбы с фашизмом выпала на долю Советского Союза. Практически весь экономический потенциал Европы мобилизован фашистской Германией против моей Родины. Особенно напряженно сложились для нее первые годы войны. Факты не оставляют сомнений — Мао решил, что нам конец. Именно тогда он провозгласил чжэнфын главной политической задачей КПК. Маскируя свои истинные цели псевдореволюционными фразами, не скупясь на разного рода демонстрации, прикрывающие зловещий смысл чжэнфына, Мао стал форсированно насаждать в КПК чуждые марксизму-ленинизму идеи...

Есть еще и другие причины, побудившие Мао обратиться к чжэнфыну именно в 1942 году. Как-то: невозможность и далее скрытно проводить свой оппортунистический и раскольнический курс без подавления здоровых сил партии и т. п. Но главная причина того, почему Мао отважился на чжэнфын, как мне представляется, — в крайне [266] напряженных условиях мировой войны, когда каждое государство борется за свое существование. И эта борьба поглощает все военные, экономические, политические и дипломатические ресурсы государства.

Действовать как можно быстрее и решительнее, не останавливаясь ни перед чем, — вот выводы, к которым, по-моему, пришел Мао Цзэ-дун летом 1941 года и в которых окончательно утвердился летом 1942 года. Поражение Советского Союза казалось ему предрешенным. Отсюда неосторожность, опрометчивость и грубость в средствах и методах проведения чжэнфына, а также и в самой его направленности (для Мао это было не столь важно). Обстановка для безраздельного захвата власти в партии на основе утверждения собственного оппортунистического курса никогда не представлялась Мао Цзэ-дуну более благоприятной: мир поглощен войной, мир захлебывается кровью, мир разобщен войной...

Однако случилось нечто для него непредвиденное. Советский Союз выстоял и побеждает. Военно-политическая обстановка в мире круто меняется. Следует приспосабливаться. Новая обстановка не оставляет времени для подобных кампаний. К тому же чжэнфын свое дело сделал, да и нецелесообразно теперь обращать на себя внимание неблаговидным поведением. Все внимание председателя ЦК КПК поглощает будущая расстановка сил в Китае и те силы, которые могут повлиять на эту расстановку.

Для Мао начинается новый тур политической игры. Множество пока еще незначительных фактов убеждает меня в своих предположениях...

2 марта

У японцев в Китае 20 пехотных дивизий, у центрального правительства — 309.

Некомплект офицеров в войсках центрального правительства — 50 тысяч единиц.

Вооружение китайских дивизий устарелое, изношенное и по количеству явно недостаточное. [267]

* * *

Мао Цзэ-дун неоднократно подчеркивал мне, что слова китайца — это одно, а его дела — совершенно другое. И всякий раз с улыбкой наблюдал за эффектом своих слов...

В комнате у него постоянно находится охранник. Правда, при беседах со мной он обычно высылает его.

3 марта

«Упорядочение трех стилей работы» — политическая кампания. Ее цель — идеологическое «упорядочение» Компартии, т. е. борьба с мелкобуржуазным разложением в партии, за марксистско-ленинскую чистоту.