Рано или поздно союзники сокрушат Японию. Для Мао Цзэ-дуна это отправной пункт всей политики. Он не может не учитывать антияпонских настроений народа и характера общей борьбы мировых прогрессивных сил против фашизма. Поэтому войска КПК участвуют в войне. Однако на всех их действиях сказываются идеологические концепции «председателя Мао».
Он не откровенен даже со своими военными работниками. Для саботажа выдвигаются десятки оправдательных причин — Мао Цзэ-дун это умеет. В сложной военной и политической обстановке любая из них правдоподобна. Мао умеет убеждать и к тому же показал, что значит быть с ним несогласным...
Практически председатель ЦК КПК все время провоцирует гражданскую войну. Его неудержимое стремление к численному и территориальному увеличению баз КПК вызывает в Чунцине страх и желание любым способом подавить Особый район, 8-ю НРА и Новую 4-ю НРА. Две самые мощные политические организации Китая поглощены междоусобной борьбой. Это только на руку Токио. Китай был и остается главным и надежным плацдармом японских вооруженных сил. [247]
1944
Январь
1 января
Данные Кан Шэна:
Численность 8-й НРА — 387 245 бойцов.
Вооружение: винтовок — 190 тысяч, пулеметов — 3187, тяжелых пулеметов — 360, орудий — 232.
Площадь дислокации, действия и влияния 8-й НРА — 350 тысяч кв. км Северного Китая, то есть 40 процентов его территории, с населением 34,5 миллиона человек.
Вся эта территория разделена на четыре военно-административных района.
1. Шэньси — Хэбэй — Чахарский пограничный район (самая крепкая база 8-й НРА).
Здесь действуют группы Сяо Кэ и Не Жун-чжэня. Войска оперативно подчиняются Не Жун-чжэню.
2. Пограничный район северо-западной части провинции Шаньси.
Площадь района — 40 тысяч кв. км, население — 1750 тысяч человек. Войсками, численностью в 65 тысяч бойцов, командует Хэ Лун. Его заместители — Сюй Фан-тин и комиссар Гуан Сян-ин.
3. Шаньси — Хэбэй — Хэнаньский пограничный район.
Площадь района — 225 тысяч кв. км, население — 13,5 миллиона человек. Наименее важный в боевом отношении район, в котором действует 129-я пехотная дивизия Лю Бо-чэна и другие войска, численностью в 95 тысяч бойцов.
4. Шаньдунский пограничный район.
Население района — 40 миллионов человек. Основная боевая единица — 115-я пехотная дивизия, с которой взаимодействует Шаньдунская колонна численностью в 85 тысяч бойцов (ею командовал Чжан Цзин-у). [248]
Согласно договоренности между центральным правительством и руководством КПК состав 8-й НРА ограничивается тремя дивизиями (115-й, 120-й и 129-й). Поэтому дивизии фактически разрослись по численности до армии каждая.
Эти цифровые данные дают объективное представление о том, кто из партнеров по единому антияпонскому фронту несет основное бремя войны.
* * *
Очевидно, Мао Цзэ-дун получил телеграмму Димитрова. В Цзаоюани никого не принимают...
3 января
Советские войска стремительно наступают.
Китайцы по-прежнему пытаются овладеть городами Хуажуном и Шишоу. Тяжелое экономическое положение, многолетняя война разлагающе влияют на правительственные войска. Армия весьма низкой боеспособности.
Англичане трубят о потоплении немецкого линкора «Шарнгорст».
В Китае очень сильны позиции американских миссионеров. В самых глухих отдаленных местах они крепко держат в руках свою паству. Как правило, миссионеры отличные ораторы.
* * *
Бо Гу подтвердил мое предположение: телеграмма из Москвы получена.
В телеграмме Димитров выражает озабоченность отношениями с Гоминьданом, политикой руководства КПК к так называемой «московской группе» и дает оценку гнусной роли Кан Шэна в яньаньских делах...
О чжэнфыне в Особом районе Бо Гу сказал: «Кто был — тот знает, кто будет — тот узнает». И невесело рассмеялся.
* * *
Я вышел из дома. Голая бурая земля — насколько хватает глаз!
Я расстегнул куртку. Ветер захолодил грудь. Я зажмурился... и внезапно услышал «зеленый шум». Ветер трепал деревья, срывая листву, сорил хвоей. И гудел, гудел в вершинах.
Я замер, пронизанный воспоминаниями... [249]
4 января
Неожиданно получил приглашение Мао Цзэ-дуна послушать с ним вечером старинную китайскую оперу.
Пришел пораньше с расчетом на путь в Яньцзялин. Мао и Цзян Цин уже ждали. После обмена любезностями двинулись в Яньцзялин.
Мао был в своей обычной одежде. Войлочные туфли, ватные зимние штаны, грубая куртка, черный свитер поверх белой рубахи, заношенная, видавшая виды шапка-кепи с поднятыми вверх наушниками, отчего она сильно смахивала на колпак. Куртка и штаны изрядно измяты.
Мао держался просто. Он умеет, если нужно, держаться просто, подкупающе просто. Умеет расположить к себе.
Он не стал тратить время на формальности. Сразу повел речь о своем уважении к Советскому Союзу, ВКП(б), И. В. Сталину. Цзян Цин шла молча.
Мао сказал, что он питает искреннее уважение к китайским товарищам, которые получили образование или работали в СССР.
Это и стало главной темой разговора. Собственно, разговора не было. Говорил один Мао. Говорил о значении Советского Союза для существования Особого района, о важности единого антияпонского фронта, о политической роли бывшего Коминтерна для КПК.
Рукава его куртки длинноваты. Он грел в них руки, как в муфте. Крылья длинных волос выбивались из-под колпака на виски. Он рассеянно прятал их, они снова выбивались.
Никого не было, кроме охранников, шагавших в отдалении.
Во время спектакля Мао был сосредоточен, но любезен. На людях ни словом не обмолвился о том, что занимало его.
Цзян Цин много рассказывала мне о театре, актерах. Мао щурился, разглядывал зал. У него привычка щуриться, но я чувствовал, что он очень обеспокоен и я ему сейчас нужен.
После спектакля Мао Цзэ-дун сказал мне, что ему надо со мной обязательно поговорить и поговорить подробно.
Я ответил, что готов.
Когда рядом никого не оказалось, Мао сказал, что он получил телеграмму от товарища Димитрова по вопросам коминтерновской политики. Телеграмма вызвала у него большие раздумья, взволновала и очень близка ему тревогами, [250] заботами. Он понимает глубокое, искреннее стремление товарища Димитрова помочь руководству КПК и ценит эту помощь, ибо она всегда оказывалась мудрой.
Прощаясь, Мао Цзэ-дун сказал, что он непременно встретится со мной и обсудит вопросы, поднятые в телеграмме.
* * *
В результате боевых действий японских войск за минувший год армии центрального правительства по приблизительной оценке потеряли до 600 тысяч человек.
Японцами оккупировано восемь провинций с населением не менее 100 миллионов человек. Страна разорена многолетними междоусобными войнами и японской агрессией.
6 января
Январю суждено стать месяцем неожиданностей. Вдруг последовало приглашение на обед к председателю ЦК КПК. Приглашены я, Андрей Яковлевич и Коля. На обеде присутствовали руководители КПК. Все было чинно, дружелюбно и... подобострастно.
Мне совершенно ясна была цель приглашения — внушить нам, что чжэнфын не имеет ничего общего с борьбой против «догматиков», «московской оппозиции», что не было никаких акций по подрыву единого антияпонского фронта, нет антигоминьдановской пропаганды. Просто вылавливали шпионов, только шпионов...
Мы должны убедить Москву в том, что в Яньани все благополучно — вот цель Мао.
Поведение Лю Шао-ци, Чжоу Энь-лая (Чжоу столь стремительно «перекрасился» под Мао, что теперь правоверный из правоверных маоцзэдуновцев) и Кан Шэна подтвердили мои предположения. Они были неузнаваемы. Мало того, что они стали вдруг заискивать передо мной, но они заискивали и перед Колей, которого знают совсем мало. Это был спектакль, отрежиссированный Мао Цзэ-дуном.
После телеграммы бывшего руководителя Коминтерна председатель ЦК КПК наспех распределил роли, указав, что следует говорить, как с нами держаться и чего добиваться.