Свеча, скрип пера, затрепанные страницы записной книжки. Никак не могу привыкнуть к свече. Неудобно читать [178] и писать. Свет изменчивый, тусклый. Или я просто устал?

22 июля

Бесконечные собрания. Каются арестованные по подозрению в шпионаже. Организация этих «спектаклей» санкционирована Мао Цзэ-дуном.

Собрание непременно открывает кто-либо из членов ЦК. Затем выступают арестованные — их покаянные речи зачастую прерываются аплодисментами.

На собрании 15 июля «осенний министр» заявил:

«...Количество уже арестованных гоминьдановских и японских агентов равно батальону, но это только десятая часть. А сколько еще на свободе! Ничего, сами не признаются, все равно выловим!..»

Над толпами лес рук — клянут «догматиков» и чанкайшистских «агентов». Эти толпы одного цвета — цвета стандартного даньи. С первого своего часа чжэнфын — детище Мао Цзэ-дуна. Это густой полицейский гребень, которым он прочесывает партию.

23 июля

Руководство КПК выжимает все из напряженной обстановки конфликта с Гоминьданом. Вылавливание шпионов Чан Кай-ши — ежедневное занятие гражданского, военного и партийного аппарата Особого района.

В помощь Кан Шэну привлечена общественность, которая на бесчисленных собраниях призывает всех агентов Японии и Чан Кай-ши признаться, угрожая в противном случае отсечением головы. И не собрания это, а какие-то экстатические сборища. Всем приходится хлебать мешанину из речей полуграмотных заправил чжэнфына.

Сегодня покаялось около шестисот человек. Число добровольно сознавшихся непрерывно возрастает. Сознаются пачками и главным образом — учащиеся, мелкие служащие...

Следующий намечаемый этап — выявление «шпионов» в среднем звене КПК, а потом уже — и в руководящем. Таким образом, Мао Цзэ-дун отождествляет «догматизм» в партии с предательством и прислужничеством Гоминьдану, натравливает массы против «догматиков», приступая и к физической расправе над ними.

Мао Цзэ-дун полагает продлить эту кампанию до будущего года. Он с удовлетворением сообщил мне об этом.

В Яньани продолжаются самоубийства. [179]

Город напоминает концлагерь. Уже четвертый месяц как выход из учреждений и учебных заведений под запретом. Люди скованы тюремной дисциплиной.

Многие из арестованных освобождены, но только не из числа «догматиков» или «запятнавших себя симпатиями к СССР, связью с Ван Мином или Коминтерном...»

24 июля

Ван Мин получал ядовитые препараты и, как установил военврач первого ранга Орлов, вместо белого стрептоцида — чистую сулему, а вместо однопроцентного раствора танина — десятипроцентный.

Картина отравления Ван Мина совершенно ясна, и причастны к нему Мао Цзэ-дун и Кан Шэн. Лидера интернационалистов в КПК, члена ИККИ, уважаемого человека в Коминтерне, уничтожить открыто не представлялось возможным. А спешить, по мнению председателя ЦК КПК, следовало. Ситуация для расправы с несогласными на редкость благоприятная: в мире война, Коминтерн распущен, Яньань достаточно глухое место...

Созван консилиум. До консилиума все двенадцать яньаньских врачей полмесяца обитали в ЦК КПК в Яньцзялине, где, надо полагать, изрядно «духовно постажировались».

После вмешательства Орлова Мао Цзэ-дун и Кан Шэн не сомневаются, что нам известно о преднамеренности отравления Ван Мина, а раз известно нам — значит и в Москве. Для отвода глаз и созван достопочтенный консилиум...

В Москве Кан Шэн буквально бегал по пятам за Ван Мином и откровенно заискивал перед ним. Он всячески подчеркивал свое восхищение знаниями и культурой Ван Мина, восхвалял товарищей Димитрова и Мануильского.

В то время, являясь членом китайской делегации в ИККИ, Кан Шэн жил в московской гостинице «Люкс»...

25 июля

Политические махинации Мао Цзэ-дуна на руку врагам китайской революции.

Гоминьдановские газеты пишут о провокационной политике КПК. Радио Чунцина, комментируя высказывания печати, заявило, что в таких условиях КПК должна быть распущена, тем более, что распущен Коминтерн...

Отрицать значение Коминтерна в развитии международного рабочего движения, как это делают сейчас руководители [180] КПК, — значит скатываться не только к национализму. События последних недель доказывают, что Мао Цзэ-дун стремится оторвать КПК от братских партий. Для него Коминтерн всегда был обузой.

Запуганной, вымуштрованной парторганизации Яньани, изолированной от мира и от своего рабочего класса, Мао Цзэ-дун навязывает свою волю. У этих людей нет выбора, кроме одобрения всех «теоретических и политических изысканий» председателя ЦК КПК.

26 июля

Приказ Верховного Главнокомандующего о ликвидации немецкого наступления из районов южнее Орла и севернее Белгорода. У фашистов в наступлении участвовали 17 танковых, 3 моторизованных и 18 пехотных дивизий. За время боев убито свыше 70 тысяч гитлеровцев, уничтожено 290 танков, 1392 самолета.

В Италии политическая неразбериха.

Союзники воюют на острове Сицилия.

Американцы объявили о своих потерях. С начала войны потеряно около 65 тысяч человек, из коих 8 тысяч убитые, остальные раненые, пропавшие без вести и пленные.

* * *

Консилиум, знакомясь с историей болезни, наткнулся на упоминание каломеля.

Врачи, в том числе Орлов, потребовали у Цзина объяснений. Дело вскоре зашло столь далеко, что представитель ЦК запретил расспрашивать Цзина и прервал заседание...

Врачи почувствовали, что замешаны высокопоставленные лица. На следующем заседании часть ученых мужей сразу заняла «болотистую» позицию, а часть вообще, вопреки здравому смыслу, начала оправдывать Цзина.

Тогда Роза Владимировна неожиданно представила несколько рецептов каломеля и прочих лекарств, выписанных Цзином и преднамеренно спрятанных ею.

Что-то будет теперь?!

27 июля

Один из самых почитаемых людей в Яньани Сюй Тэ-ли.

Биография этого человека действительно необычная.

Родился в 1877 году в бедной крестьянской семье. Учился, как у нас говорят, на медные деньги. Неоднократно бывал в Японии, учился там несколько лет. Преподавал в семинарии, где с 1912 по 1918 год учился Мао Цзэ-дун.

Однажды, когда Мао Цзэ-дуну угрожало исключение [181] из семинарии, Сюй Тэ-ли и Ян Чан-цзи заступились за него. Будущий тесть Мао Цзэ-дуна Ян Чан-цзи преподавал тогда этику. Благодаря их заступничеству Мао Цзэ-дуну удалось закончить учительскую семинарию.

Затем Сюй Тэ-ли около четырех лет учился в Парижском и Лионском университетах.

Во Франции Сюй Тэ-ли познакомился с Ли Ли-санем и Чжоу Энь-лаем, которые организовали там заграничное отделение КПК.

В ту пору во Франции училось много китайцев по контракту с китайско-французским просветительным обществом.

После Сюй Тэ-ли короткое время работал на заводах в Германии, в Бельгии.

В 1925 году у себя на родине вступил в Гоминьдан. В 1927 году вступил в КПК. Участвовал в Наньчанском восстании.

В конце двадцатых годов учился в Москве в университете имени Сунь Ят-сена.

Потом на родине работал вместе с Мао Цзэ-дуном в правительстве Центрального советского района.

Участник Великого похода. Не так давно, в возрасте шестидесяти четырех лет, был участником соревнований по плаванию.

Хотя внешне Сюй Тэ-ли и похож на старика, он очень крепок и бодр.

Мао Цзэ-дун глубоко чтит своего бывшего учителя.

* * *

Лидеры КПК смертельно боятся, что Ван Мин расскажет бывшим руководителям Коминтерна в Москве о действительном положении в КПК! Конечно, лишиться поддержки Москвы и остаться один на один с Чан Кай-ши — не слишком вдохновляющая перспектива...

29 июля

«Шпионов» уже перестали арестовывать — нет мест в каталажках.

Все мнилось бы бредом, ежели бы мы не ведали, как обходятся с подозреваемыми в «шпионаже».

В следственной части каншэновского ведомства кандидату в «японского или чанкайшистского наймита» предъявляют обвинение в измене. Поначалу, естественно, никто не сознается. Обвинение повторяется снова и снова...