Незадолго до смерти Брежнева американская пресса опубликовала совершенно секретный документ — проект постановления Политбюро ЦК КПСС, а по сути — долгосрочный план государственной политики СССР. Его авторство приписывается Ю. В. Андропову, более того, указывается, что было отпечатано всего 4 экземпляра, но канал «утечки» остался неизвестным. Официальное опровержение ТАСС назвало эту публикацию «фальсификацией ЦРУ». В документе, якобы предполагалось: в области внешней политики — завершение войны в Афганистане полной и безусловной военной победой, уничтожение польской «Солидарности», во внутренней политике — подавление диссидентского движения, религиозных сект и духовных общин, прекращение всех форм эмиграции, уничтожение «подпольной экономики и других проявлений антисоветских и капиталистических настроений». Для этого предусматривалось проведение серии показательных процессов со смертными приговорами и их публичным исполнением. Планировалось-де также увеличить срок службы в армии и военно-морском флоте. Однако, став генсеком, Андропов мог бы, в случае, если этот план действительно рассматривался, приступить к его реализации на практике, и его конкретные действия стали бы гораздо более убедительным доказательством подлинности документа. За 15 месяцев вектор преобразований проявился бы вполне отчетливо. Но никаких публичных расстрелов «теневиков» и коррупционеров в стране во время его правления не происходило…
Глава 4. Мы наш, мы новый мир построим!
Деятельность по укреплению спецслужб
Вскоре после прихода в здание на Лубянке, Юрий Владимирович был посвящен во множество сверхсекретных документов, большинство из которых сохраняют такой гриф и поныне. Для того, чтобы лучше представить себе, какой была его собственная программа и, какими ориентирами он руководствовался, перестраивая деятельность спецслужб в целях лучшего соответствия вызовам эпохи и внешнего мира, процитируем один из них, недавно рассекреченный:
«В разведке никогда не строить работу таким образом, чтобы направлять атаку в лоб. Разведка должна действовать обходом. Иначе будут провалы, и тяжелые провалы. Идти в лоб — это близорукая тактика.
Никогда не вербовать иностранца таким образом, чтобы были ущемлены его патриотические чувства. Не надо вербовать иностранца против своего отечества. Если агент будет завербован с ущемлением патриотических чувств — это будет ненадежный агент.
Полностью изжить трафарет из разведки. Все время менять тактику, методы. Все время приспосабливаться к мировой обстановке. Использовать мировую обстановку. Вести атаку маневренную, разумную. Использовать то, что бог нам предоставляет.
Самое главное, чтобы в разведке научились признавать свои ошибки. Человек сначала признает свои провалы и ошибки, а уже потом исправляется.
Брать там, где слабо, где плохо охраняется.
Исправлять разведку надо прежде всего с изжития лобовой атаки.
Главный наш враг — Америка. Но основной упор надо делать не собственно на Америку. Нелегальные резидентуры надо создать прежде всего в приграничных государствах. Первая база, где нужно иметь своих людей — Западная Германия.
Нельзя быть наивным в политике, но особенно нельзя быть наивным в разведке.
Агенту нельзя давать такие поручения, к которым он не подготовлен, которые его дезорганизуют морально. В разведке иметь агентов с большим культурным кругозором — профессоров (во времена подполья послали человека во Францию, чтобы разобраться с положением дел в меньшевистских организациях, и он один сделал больше, чем десяток других).
Разведка — святое, идеальное для нас дело.
Надо приобретать авторитет. В разведке должно быть несколько сот человек-друзей (это больше, чем агенты), готовых выполнить любое наше задание. Коммунистов, косо смотрящих на разведку, на работу ЧК, боящихся запачкаться, надо бросать головой в колодец.
Агентов иметь не замухрышек, а друзей — высший класс разведки. Филерская служба, по-моему, должна быть разбита по различным управлениям.
И. В. Сталин, декабрь 1952 г.»
[58] — Да-а, ничего не скажешь, соображения толковые! — прочитав документ, сказал Андропов.
По свидетельству многих руководителей разведки, в своей личной практике руководителя спецслужб Андропов, в дополнение к сталинским тезисам, опирался и на памятку Ф. Э. Дзержинского, которую и по сей день можно увидеть на стенах кабинетов ФСБ:
«Начинай с себя, с требований к себе, с культуры собственной работы. Будь компетентен, принципиален, способен правдиво и честно объяснить свои неудачи, а также до конца отстаивать свои предложения. Не допускай всезнайства. Оно чуждо, как комчванство. Умей учиться у подчиненных. Учись и ищи. В рамках своих прав и обязанностей решай, делай и отвечай, не тратя ни одной лишней минуты, не допуская лишних инстанций. Имей свою схему калькуляции и оценки собственной неорганизованности на рабочем участке, бесхозяйственности, расточительности и т. д. для того, чтобы по этой схеме давать анализ критики, а не восхваления. Не допускай бахвальства при оценке результатов своей работы, критически относись к положению на своем участке».
Производными от таких «постулатов» стали личные андроповские правила: полное доверие резидентам, личная ответственность каждого за порученный участок, строгий спрос за ошибки, щедрое вознаграждение каждой серьезной удачи (сотни разведчиков получили за годы работы под руководством Андропова ордена, 28 человек стали Героями Советского Союза).
Очевидцы и сослуживцы единодушно признают, что за время деятельности Андропова в качестве председателя КГБ значительно вырос уровень профессионализма и подготовки разведчиков и контрразведчиков. В рядах чекистов практически не было коррупции, злоупотреблений властью, финансовых нарушений. Именно это публично признал академик А. Сахаров, которого трудно заподозрить в личных симпатиях к КГБ, — и он был объективен.
Однажды Андропов заговорил с советским послом в США А. Добрыниным[59] о том, почему американским спецслужбам сравнительно легко удается определить, кто из работников посольства фактически является сотрудником разведки.
«Я откровенно сказал ему, — рассказывает Добрынин, — что есть по крайней мере несколько внешних признаков, по которым это можно сделать.
— Какие же? — заинтересовался Андропов.
Я назвал. Во-первых, сотрудники КГБ живут в Вашингтоне в более дорогих квартирах, чем обычные сотрудники МИД, которые к тому же не устраивают у себя дома представительских мероприятий (им не дают для этого денег). Во-вторых, все сотрудники КГБ, включая тех, кто имеет небольшие дипломатические ранги, имеют свои автомашины (за счет КГБ). Сотрудники МИД, в том числе имеющие высокие ранги, пользуются машинами посольства «по вызову», у них нет прикрепленных машин (МИД не дает денег на эти цели). В-третьих, когда сотрудники посольства приглашают кого-либо из иностранцев на обед в ресторан, то дипломаты ограничены суммой расходов (не более 15–20 долларов)… Соответственно они проявляют определенную скромность в выборе ресторана и блюд. Сотрудники же КГБ этим не ограничены… В-четвертых, дипсостав в течение дня в основном находится на работе в посольстве, сотрудники же КГБ много времени проводят в городе. В-пятых, дипломаты известны сотрудникам госдепартамента по повседневным рабочим контактам с ними по тому кругу вопросов, по которым они специализируются. У сотрудников же КГБ нет такой специализации, их интересует «все»… Привел я еще несколько примеров из этой области, по которым американским спецслужбам не так уж трудно было сделать свои заключения.
Андропов явно заинтересовался услышанным, сказав, что он обязательно над всем этим подумает. Я не знаю всех деталей его раздумий, но вскоре были внесены определенные коррективы (без ссылок на него, но явно по его настоянию). Сотрудники МИД были во многом приравнены за счет госбюджета к «дипломатам из КГБ»: по автомашинам, квартирам, оплате обедов с иностранцами и т. п. Многие эти вопросы послы, в том числе и я, давно и неоднократно ставили перед Громыко, но он всегда отмахивался, ссылаясь на необходимость экономии валюты. Андропов же, видимо, настоял перед Политбюро, что такие вопросы заслуживают серьезного внимания».[60]
