Чаще, чем другие политики, Владимир Путин задает риторические вопросы, которые являются способом утверждения власти над аудиторией. «Разве можно вести политические разговоры с террористами?»; «А тогда возникает вопрос: зачем он нам вообще нужен в качестве переговорщика?»; «Если ценой этих отношений (с международным сообществом. — «Эксперт») является распад нашего государства, то зачем такие отношения?»; «Как можно обеспечить армию на Северном Кавказе, если у нас нет доходов в бюджет?»; «Неужели это (введение повышенных пошлин на экспорт газа. — «Эксперт») нельзя сделать своевременно? Конечно, можно. Почему не сделали? Я думаю, что просто дали заработать экспортерам»; «Такой принцип формирования коалиционного правительства возможен, когда есть устойчивые политические партии. С кем в этом смысле можно работать, кроме коммунистической партии? Но тогда какое же это коалиционное правительство?».

Подводя итог нашим наблюдениям за коммуникативными тактиками и. о. президента, выделим их наиболее важные грани.

Во-первых, нацеленность на создание широкого фронта социальной поддержки с использованием ностальгических воспоминаний и легко узнаваемых образов прошлого (дореволюционного и, главным образом, советского).

Во-вторых, декларирование идейных ценностей, обещающих придать человеческое измерение либерально-рыночной системе.

В-третьих, последовательная подготовка общественного мнения к жестким решениям, которые могут быть продиктованы экономической либо политической целесообразностью.

Приведем также характерный пассаж из комментария итальянской газеты «Стампа»:

По психологическому типу Путин относится к прагматически мыслящим интровертам, которые принимают решения, опираясь на логику, а работу организуют наиболее рациональным способом. Этот тип людей особенно востребован в сфере управления.

Сильные стороны: человек серьезный, здравомыслящий, с чувством ответственности. Обладает способностью сосредоточиться, организовать дело, довести до конца. Высоко ценит логику и объективный анализ в других и сам силен в этом. Придерживается во всем системы и порядка. Привержен традициям, осторожен. Даже в трудные минуты остается внешне спокойным. Однако за сдержанностью могут скрываться сильные эмоции.

Слабости: недостаток интуиции и пробелы в этике отношений. Может проявлять негибкость, особенно при резко изменившихся внешних условиях. Не склонен приветствовать новые идеи, способен быть равнодушным к нуждам других людей, если эти нужды отличаются от собственных. Может быть жестоким. Стремясь к продуктивной работе, может сеять вокруг враждебность и неуравновешенность. Есть стремление к уединению и нежелание открыто высказывать свои взгляды. Нередко затрудняется при анализе картины происходящего в целом. Для него неизвестное всегда означает враждебное, скептически относится к «стратегическому планированию». Неустойчив при длительных стрессах.

Двадцать шестое брюмера[102]

В канун президентских выборов значительно активизировались СМИ олигархов — под различными предлогами обсуждали темы фактической безальтернативности выборов, рассуждали о неравных пропагандистских и агитационных возможностях кандидатов, выражали якобы обеспокоенность низкой явкой и протестным голосованием «против всех кандидатов» — а на самом деле фактически программировали избирателей на такие формы протеста в целях дестабилизации общей обстановки.

Обеспокоенность руководства страны возможным срывом и переносом выборов — либо их проведением в два тура была видна в Обращении и. о. президента Путина к населению, выступлении по телевидению Патриарха всея Руси Алексия II, высказываниях других общественных деятелей. Не меньшая озабоченность наблюдалась и в связи с возможными терактами в ходе голосования на территории Чечни. Поводом для аннулирования итогов голосования могли стать нарушения закона о выборах, неравномерное распределение агитационно-пропагандистских возможностей между кандидатами, а также обнародование новых данных об имуществе и фактических доходах некоторых из них.

Не было недостатка в пророчествах и прогнозах. Большинство из них предрекали победу Путина уже в первом туре, хотя в последнюю неделю перед голосованием все больше стало прогнозов о неизбежности второго тура, в котором должны состязаться Путин и Зюганов.[103] Например, достаточно авторитетное агентство АРПИ опубликовало в канун выборов такой прогноз:

«Путин наберет в первом туре 48,4 процента голосов, Зюганов — 28, Явлинский — 9, Титов и Тулеев — 2, остальные кандидаты один процент, а против всех проголосуют 4,6 процента избирателей. О неизбежности второго тура заговорили «Независимая газета», журналы «Эксперт», «Итоги», другие СМИ «Мост-медиа».

Ясно, что олигархические кланы и обслуживающие их СМИ хотели бы осложнить победу Путина, показать ему, что без их помощи и финансов он не сможет финишировать успешно, — а, следовательно, должен связать себя некими обязательствами перед ними.

С другой стороны, наблюдатели выражали озабоченность чересчур легкой и быстрой победой Путина уже в первом туре, что, по их мнению, приведет к эйфории «всенародно избранного», из-за которой он перестанет считаться в дальнейшем с любыми группами российской политической элиты и будет проводить авторитарный курс.

Однако опасения срыва выборов из-за низкой явки оказались беспочвенными. Активность избирателей превзошла показатели парламентской кампании.

Многие СМИ и наблюдатели вновь озаботились вопросом: зачем большинство аутсайдеров (Тулеев, Говорухин, Титов, Памфилова, Подберезкин, Скуратов, Джабраилов) все же участвуют в президентской гонке, если сами отчетливо осознают, что шансы их ничтожны? Ответ на этот сакраментальный и, казалось бы, риторический вопрос носит принципиальный характер. По стандартам западной демократии президент традиционно предлагает своим проигравшим соперникам некоторые посты в правительстве, а лидер № 2 обычно становится вице-президентом. Будет ли Путин приверженцем такой схемы — или же поведет себя как большинство диктаторов? — это выяснилось после формирования нового состава Кабинета министров. Как и Ельцин в 1996 году, Путин не предложил Зюганову никакой должности, хотя еще до окончательного подсчета голосов заявлял, что все кандидаты, участвовавшие в президентских выборах, могут рассчитывать на получение в правительстве соответствующих их устремлениям постов. Например, А. Тулеев[104] еще в ходе президентской кампании 1996 году откровенно заявлял: его административно-хозяйственный опыт позволяет ему стать премьер-министром (или соглашался с подобными утверждениями журналистов).

Элла Памфилова[105] уже была министром по социальным вопросам, причем результаты ее деятельности на этом посту единодушно признаны нулевыми.

Гипер-тщеславием отличается А. Подберезкин, который неоднократно заявлял, что был и остается «тайным советником вождей». Ю. Скуратов[106] жаждал не столько разоблачений коррупционеров, сколько собственной реабилитации — для чего требуется сколь-нибудь значимый пост в правительстве, чтобы «не потерять превышения», как выражаются госчиновники.

Итоги выборов показали, что достаточно формальная борьба велась лишь между тремя кандидатами — Путиным, Зюгановым и Явлинским.[107] Впервые в российской истории исход выборов был предсказан за несколько месяцев до их проведения: президентом станет Путин, в полном соответствии с выбором, сделанным Ельциным и его окружением. Некоторые СМИ, не решаясь сказать об этом открыто, предпочли иносказательную форму: например, коллаж на обложке журнала «Коммерсантъ-Власть» в виде матрешки: снимая верхнюю фигуру Путина, под ней мы обнаруживаем фигуру Ельцина. Получается, что задолго до того, как народ сделал свой выбор, этот выбор был продиктован уходящим в добровольную отставку Ельциным. В этом смысле минувшие выборы оказались безальтернативными, тем более, что большинство претендентов — явно декоративные фигуры — лишь изображали якобы соперников действующему и.о. и премьеру. Показательно и заявление Ельцина на избирательном участке: «Все ждут перемен. Но главный курс останется прежним!» Такая уверенность экс-президента свидетельствует скорее всего о том, что Путин в свое время дал, а теперь и подтвердил гарантии незыблемости магистрального курса государства.