«Исторический опыт реального социализма показывает, что превращение «моего», частнособственнического в «наше», общее — дело непростое. Переворот в отношениях собственности не сводится к единовременному акту, в результате которого основные средства производства становятся общенародным достоянием. Получить право хозяина и стать хозяином — настоящим, мудрым, рачительным — далеко не одно и то же. Народу… приходится еще долго осваивать свое новое положение верховного и безраздельного собственника всего общественного богатства — осваивать и экономически, и политически, и, если угодно, психологически, вырабатывая коллективистское сознание и поведение… Говоря о превращении «моего» в «наше», нельзя забывать, что это длительный многоплановый процесс, который не следует упрощать».
Андропов, будучи уже генсеком, предостерегал от воспроизводства индивидуалистических привычек, стремления поживиться за счет общества, то есть за счет других, от равнодушия к общему положению дел в коллективе, на предприятии, в стране и объяснял все эти и другие атавизмы как последствия многовекового отчуждения труда, которые не улетучиваются из сознания одномоментно.
А вот некоторые собственно экономические воззрения Андропова из той же статьи. Приведем их тезисно.
Требуется экономия, рациональное использование материальных, финансовых, трудовых ресурсов. Необходимо соблюдать норму хозяйствования, за нарушение которой приходится расплачиваться всему обществу.
Повышать эффективность производства, экономики в целом. Причины неэффективности огромных капиталовложений в том, что:
•работа по совершенствованию и перестройке хозяйственного механизма и управления им отстала от требований научно-технического прогресса и общего уровня развития общества,
•четыре неурожайных года подряд привели к дефициту сельхозпродуктов,
•освоение северных и восточных месторождений топлива и сырья требует колоссальных инвестиций.
Нужно дать больший простор колоссальным созидательным силам, заложенным в нашей экономике. Избавиться от попыток управлять экономикой при помощи чуждых ей методов. «Опасна наивная вера иных работников, будто все задачи свои они могут решить «коммунистическим декретированием».
Недопустимо бросать дело на полпути, — все, что решено, должно быть выполнено.
Важнейший ориентир развития экономики — потребности общества в целом. Для развития народнохозяйственного механизма нужен точный учет личных, местных, специфических интересов различных социальных групп, а также оптимальное сочетание этих интересов с интересами общенародными.
Конечная цель повышения эффективности производства — повышение благосостояния людей труда. Не за счет трудящихся, а именно в их интересах следует повышать эффективность экономики.
Совершенствовать распределительные отношения. Любые попытки волевым путем нарушить экономический закон, по которому «каждый труженик получает обратно от общества за всеми вычетами ровно столько, сколько сам дает ему», — как свидетельствует практика многих социалистических стран, — затрагивают интересы всех и каждого, тормозят прогресс общества в целом. Но нельзя и распределять то, что не произведено. Рост производительности труда должен опережать меру потребления. Система морального и материального стимулирования труда не работает и устарела.
Укрепляя порядок и дисциплину, не следует увлекаться голым администрированием. «Руководитель, который систематические и настойчивые организаторские усилия подменяет эффектными, но неэффективными кампаниями, немногого добьется. «Один из главных, по Марксу, законов — экономии рабочего времени у нас все еще не действует. В числе причин этого — значительный удельный вес неквалифицированных и малопривлекательных работ (40 процентов), слабая механизация и автоматизация трудоемких процессов.
Напряженное положение с трудовыми ресурсами в стране, сложная демографическая ситуация.
Настоятельной является потребность в серьезных исследованиях политэкономии социализма.
11. Только экономический прогресс и повышение общественного богатства страны могут служить базисом для дальнейшей демократизации общества, перерастания государства диктатуры пролетариата в общенародное, перехода к подлинному народовластию. «Нам глубоко чужда такая трактовка самоуправления, которая тянет к анархо-синдикализму, к раздроблению общества на… конкурирующие между собой корпорации, к демократии без дисциплины, к пониманию прав без обязанностей».
Трудно назвать дежурной или официозной эту статью, где сделана попытка посмотреть на советскую действительность тех лет сквозь призму учения Маркса. Налицо весьма широкий диапазон проблемных вопросов, новаторский подход к их осмыслению. Отметим, что о перестройке — в частности, системы управления, Андропов заговорил раньше Горбачева. Из этого факта позднее радикал-демократы сделали ложный вывод, будто все, совершенное позднее Горбачевым и Ельциным по развалу СССР, было якобы задумано задолго до них именно Андроповым.
Гораздо более точную оценку дает А. Лукьянов:
«… Еще за два с лишним года до столь разрекламированного апрельского (1985) Пленума ЦК КПСС… Ю. Андропов пришел к выводу о необходимости разработать программу перестройки управления промышленностью, а затем и всем народным хозяйством. Тогда к этой работе (а она проходила у меня на глазах) были привлечены М. Горбачев, Н. Рыжков,[75] В. Долгих,[76] ряд видных представителей науки, производства. Правилен ли в принципе был такой курс? Да, правилен, поскольку производственные отношения, сложившиеся в нашем обществе, жесткий централизм управления экономикой, застывшие формы государственной и общественной жизни — все это сковывало развитие производительных сил страны. А торможение его грозило взрывом, поощряло и поддерживало те силы, которые считали, что социализм ни к чему хорошему привести не может… Очень точно понимал суть и смысл власти Андропов. Он так говорил: «Сильная власть — это власть, опирающаяся на массы». Власть должна быть сильной не благодаря диктатуре, а благодаря массовому вовлечению людей в процесс управления государством… Очень поучительной была аналитическая политика, которую вел Андропов» (выделено нами. — Авт.).
Пожалуй, это очень точное определение сути андроповской линии — «аналитическая политика». Однако вернемся к статье.
Дальнейшая история показала, что характер демократических реформ Ельцина-Горбачева полностью вписывается в андроповскую формулировку предостережения от анархо-синдикализма. До сих пор не утратили злободневности и многие другие тезисы Андропова, например, о необходимости учета интересов различных социальных групп, против уравниловки в распределении и т. д.
Особый интерес представляет предостережение от кампанейщины и голого администрирования при попытках наведения порядка и дисциплины, можно даже допустить, что сам Андропов, предпринявший памятные народу акции по оперативной, через радиотелефон, проверке чекистами у рядовых граждан документов, в рабочее время, в магазинах, кафе, на улицах, позднее пришел к выводу о том, что в качестве постоянных мер такие не годятся.
Вполне актуален призыв не управлять экономикой, используя чуждые ей методы, и для нашего времени, когда со всей очевидностью возникла потребность в усилении государственного регулирования экономических процессов и рыночных отношений. Требование совершенствовать теорию политэкономии социализма в андроповской статье соседствует с критикой в адрес тех «теоретиков в области философии, социологии, политической экономии, которые по большей части составили себе имя тем, что пробавлялись перелицовыванием на свой лад марксистских идей». Эти замечания вдвойне актуальны для выработки если не российской национальной долгосрочной экономической модели в полном ее объеме, то для выработки государственной философии и стратегии реформирования экономики. Общество вправе знать, какой именно дорогой пойдет его дальнейшее развитие.
