Получив этот памфлет, Елена Петровна негодовала, несколько недель не могла продолжать работу над "Тайной Доктриной": "Вот, — восклицала она, — какова карма Теософского общества! Она обрушивается на меня, и я — козел отпущения! Я должна нести на себе грехи Общества, и теперь, когда меня заклеймили величайшей обманщицей, да еще русской шпионкой вдобавок, кто будет слушать меня, кто будет читать "Тайную Доктрину"? Как буду я продолжать дело Учителя? О, проклятые феномены, которые я делала, чтобы удовлетворить друзей и поучать окружающих! Как я вынесу такую страшную карму? Как переживу все это? Если я умру, пострадает дело Учителя и Общество погибнет!"

Между тем, еще в августе 1885 года, Елена Петровна направляет письмо в Россию, где среди прочего говорит:

"1) Хотя совершенно верно, что я горячо люблю мою родину и все русское, а англо-индийскому терроризму не только не сочувствую, но и просто ненавижу его; но не менее верно и следующее: не чувствуя за собою права вмешиваться ни в чьи домашние, тем менее в политические дела, в продолжение моего шестилетнего пребывания в Индии строго следуя "уставам" нашего Теософического Общества, я не только что никогда не выражала перед индусами своих "антипатий", но, любя их и желая им добра от всего сердца, старалась, напротив, помирить их с неизбежным и, утешая, постоянно проповедовала им терпение, прощение и внушала верноподданнические чувства. 2) В благодарность за это, прозорливое англо-индийское правительство узрело во мне, с первого же дня моего приезда в Бомбей "русскую шпионку". Оно не жалело ни трудов, ни денег, чтобы проникнуть ту коварную цель, которая могла заставить меня предпочитать "покорителям" — покоренных, "тварей низшей расы", как первые называют индусов. Оно окружало меня более двух лет почетным конвоем из мусульманских полицейских шпионов, делая мне, одинокой русской женщине, честь страшиться меня, как бы я была целой армией казаков за Гималаями. Только спустя два года и истратив — по сознанию сэра Альфреда Лайеля, более 50 000 рупий на эту бесполезную погоню за моими политическими тайнами, которых никогда и не было, правительство успокоилось. "Мы сыграли в дураков", — говорил мне очень откровенно затем в Симле некий англо-индийский сановник, в чем я с ним учтиво согласилась".

В прессе Индии и Америки, между тем, появлялись многочисленные протесты против надуманных обвинений, а теософы, в свою очередь, предприняли многочисленные расследования произошедшего в Мадрасе. Возникла целая огромная по объему литература, касавшаяся этого дела. Наиболее тщательно и полно материалы были отобраны следующим, вторым, президентом Теософского общества Анни Безант и изданы в 1907 году под названием "Е.П. Блаватская и Учителя Мудрости". Из этой книги впервые можно было узнать правду о процессе Куломбов — Ходжсона.

Заметим, что Обществу психических исследований потребовалось более ста лет, чтобы, проведя экспертизы почерка Елены Петровны и приписываемых ей писем, признать свою роковую ошибку и снять все обвинения с Елены Петровны, а также извиниться перед теософами. Так, в 1986 году Общество психических исследований, в лице своего сотрудника почти с пятидесятилетним стажем Вернона Харрисона, опубликовало отчет о повторном расследовании событий столетней давности. Вновь была тщательно исследована подлинность писем Куломбов, авторство которых приписывалось Блаватской, и Харрисон, при поддержке свидетельств трех независимых экспертов-графологов, пришел к заключению, "что письма, приписываемые г-же Блаватской, поддельны, и в действительности написаны ее бывшими служащими (Куломбами. — О.Б.), с целью отомстить ей; основная же часть писем Махатм, хранящихся ныне в Британской библиотеке (письма Махатм А.П. Синнетту. — О.Б.), написана почерком, который не имеет ничего общего с почерком г-жи Блаватской, даже если предположить, что он был намеренно изменен". Предваряя эту публикацию В. Хариссона, редактор журнала Общества психических исследований Джон Белофф пишет: "Мы надеемся, что отныне теософы и, на самом деле, все, кому небезразлична репутация Елены Петровны Блаватской, будут относиться к нам более благосклонно".

Графиня Констанс Вахмейстер, преданный друг и соратница Елены Петровны, оставила подробные воспоминания о месяцах и годах, проведенных вместе в период работы над "Тайной Доктриной":

"Даже тот великий труд, которым она сейчас занята, "Тайная Доктрина", весьма затруднен преследованиями, оскорбительными письмами и другими мелкими неприятностями, которым она подверглась этой зимой; при этом надо помнить, что Е.П. Блаватская не является полным адептом, и сама она не причисляет себя к таковым, и поэтому, несмотря на все свое знание, она в большой степени восприимчива к оскорблениям и подозрениям, как это свойственно любой светской женщине ее положения.

"Тайная Доктрина" будет действительно великим и грандиозным трудом. Я имела честь наблюдать его прогресс, читать рукопись, быть свидетелем оккультного способа, с помощью которого она получала информацию.

Я недавно слышала от людей, величающих себя "теософами", выражения, которые удивляли меня и причиняли боль. Некоторые из таких особ говорили, что "если бы было доказано, что Махатмы не существуют, то это бы не имело значения, потому что Теософия, несмотря на это, была бы истиной и т. д. и т. п. Такие и подобные утверждения вошли в обращение в Германии, Англии и Америке; но, по моему мнению, они очень заблуждаются, так как, во-первых, если бы не было Махатм или Адептов — иными словами, людей, которые продвинулись так далеко на пути человеческой эволюции, что смогли соединить свою личность с шестым принципом космоса (космическим Христом) — тогда бы доктрины системы, называемой "Теософия", были бы ложными; потому что в ступенях прогресса была бы брешь, которую было бы еще труднее объяснить, нежели "недостающее звено" Дарвина. Если же эти люди говорят только о тех Адептах, которые, как сказано, принимали активное участие в создании "Теософского Общества", то они, кажется, забывают, что без этих Адептов не было бы этого общества, а также "Разоблаченная Изида", "Эзотерический Буддизм", "Свет на Пути", "Теософ" и другие ценные теософские публикации не были бы никогда написаны; и если в будущем мы бы лишили себя влияния Махатм и положились только на самих себя, мы бы вскоре потерялись в лабиринте метафизических домыслов. Пусть наука и умозрительная философия будут вынуждены ограничить себя теориями и получением информации, содержащейся в книгах: Теософия идет дальше и получает знание через непосредственное внутреннее восприятие.

Е.П. Блаватская во время работы над "Тайной Доктриной"

Изучение теософии означает, следовательно, практическое развитие, и, чтобы достичь этого развития, необходим проводник, который знает то, о чем учит, и который должен был уже достичь этого состояния, пройдя процесс духовного возрождения.

После всего, что было сказано в "Мемуарах" г-на Синнетта об оккультных феноменах, имевших место в присутствии госпожи Блаватской, и о том, как подобные феномены, будучи неотъемлемой частью ее жизни, происходили постоянно, как с ее ведома, так и без такового, мне остается только добавить, что в течение моего пребывания с ней я неоднократно была свидетельницей таких подлинных феноменов. Здесь, как и в любой другой сфере жизни, главный вопрос заключается в том, чтобы научиться должным образом распознавать и знать всему настоящую цену (из письма к А.П. Синнету).

…Не стоит и удивляться, что в работе над "Тайной Доктриной" произошел застой во время этих бурных дней, и даже потом, когда работа была возобновлена, необходимые отстраненность и покой были едва ли достижимы.