В середине сентября из Адъяра пришло известие, что мадрасский "Кристиан колледж мэгэзин" опубликовал клеветническую статью "Крах Кут Хуми". В этой статье против Елены Петровны выдвигались обвинения в мошенничестве, что демонстрировавшиеся ею феномены были трюками, якобы письма от Махатм писала она сама и привлекла в сообщницы свою экономку Эмму Куломб и ее мужа. Выдержки из этой статьи были растиражированы крупными англо-индийскими газетами, и это произвело самый неприятный эффект. Он усиливался также распространением в некоторых индийских городах листовок, объявляющих о том, что "г-жа Блаватская развенчана; ее интриги и мошенничество разоблачены". Дальше черную эстафету клеветы подхватили и газеты Нового и Старого Света. Лондонская "Таймс" опубликовала эту историю 20 сентября 1884 года. Надо, правда, отдать должное этой газете, поскольку 9 октября в ней появилась ответная статья Елены Петровны.

"Милостивый государь!

В Мадрасе распространились неосновательные и возмутительные слухи о заговоре, в который я будто бы вошла с гг. Куломб для обмана публики таинственными явлениями. Относительно этих обвинений я скажу, что приписываемые мне письма написаны не мною. Некоторые мысли, изложенные в них, действительно были высказаны мною, но они настолько затемнены разными вставками, что смысл их совершенно извращен. Подделыватели писем до того грубо невежественны, что приписывают мне, например, отзывы о лахорском махарадже, тогда как в Индии каждому школьнику известно, что такой особы не существует. Что касается обвинения в том, что я будто бы обманывала ради денежных средств теософического общества, то я никогда никаким образом не выманивала и не вымогала денег как для себя, так и для "Общества", и смело предлагаю всякому попытаться доказать противное, если я не права. Деньги я получаю только за мои литературные произведения и еще доходы с наследственного имения, которое я получила раньше, чем посвятила свою деятельность теософическому обществу. Теперь я беднее, чем была в то время, когда основала "Общество".

Ваша покорная слуга Е. Блаватская 7 октября 1884 г."

Уже в мае того же года из Адъяра сотрудники сообщали Елене Петровне о том, что Эмма Куломб, уволенная адъярским правлением за несколько месяцев до этого, распространяет сплетни о Блаватской, заявляет, что имеются компрометирующие Елену Петровну письма, и пытается шантажировать ее сотрудников с целью получения мзды за молчание.

"Когда Субба Роу спрашивал меня, — писала Елена Петровна, — "в письме в Париж, чтобы я вспомнила, не писала ли я ей (Эмме Куломб. — О.Б.) компрометирующие меня письма, советуя их выкупить за любую цену, чтобы только не погубить репутацию мою и, возможно, Теософское общество, я ответила ему (в мае 1884 г.), что никогда не писала ей ничего такого, что нельзя было бы обнародовать; что она лжет и может поступать так, как ей заблагорассудится…

Будь я таким ослом (чтобы писать подобные письма Куломбам)… я ни за что не поехала бы в Европу; я перевернула бы и небо, и ад, чтобы помешать Правлению выставить их из дома; я вернулась бы домой при первых же признаках опасности".

"В конце сентября, — вспоминала Франческа Арундейл, — г-жа Блаватская опять ненадолго навестила нас, перед тем как ехать к чете Оукли — они должны были вместе отправиться в Индию. Она была подавлена, нездорова и измучена пережитым. Перед тем как покинуть Эльберфельд, она писала мне: "Я сложила с себя обязанности секретаря-корреспондента Общества: я публично заявила о своем выходе из него; ибо я считаю, что пока я состою в Обществе — и тем более во главе его, — я буду постоянной мишенью, и от этого пострадает Общество… Мое сердце — если от него еще что-то осталось — разбито этим шагом. Но мне пришлось пожертвовать собой ради блага Общества. Дело выше отдельных людей и личностей"".

Елена Петровна решила защитить свое доброе имя от возведенной на нее клеветы и 30 октября 1884 года отравилась в Индию из Ливерпуля. Плыла она в сопровождении своих друзей и сотрудников супругов Купер-Оукли и присоединившегося к ним в Порт-Саиде молодого сотрудника Теософского общества Чарлза Ледбитера. На некоторое время побывала в Каире, где была очень тепло встречена российским консулом господином Хитрово, затем из Порт-Саида снова продолжила путь до цейлонского Коломбо, затем до Мадраса.

Прибывших Блаватскую и Олькотта (он ожидал Елену Петровну на Цейлоне) отвезли в Пачиаппа-холл, для торжественного приема, на котором вручили обращение, подписанное пятьюстами студентами мадрасских колледжей, причем триста из них были из того самого христианского колледжа Мадраса, клеветавшего на Елену Петровну. В обращении говорилось: "Вы посвятили свою жизнь бескорыстному распространению истин оккультной философии. Вы пролили потоки света на сокровенные тайны нашей древней религии и философии, послав в мир свое изумительное сочинение, "Разоблаченную Изиду". Этим вы подвигнули всеми нами любимого полковника Олькотта на огромный труд любви — возрождение уже гаснувшего пламени религии и духовности на алтарях Арьяварты".

Учителя несколько раз предупреждали сотрудников Елены Петровны, Олькотта и остающихся в Адъяре членов правления о готовящемся заговоре: "Что бы вы ни услышали из Адьяра, не удивляйтесь. И не падайте духом. Может статься, — хотя мы пытаемся предотвратить это, насколько позволяет Карма, — вам придется дома столкнуться с большими неприятностями. Годами вы давали приют предателю и врагу, и компания миссионеров готова тут же воспользоваться любой ее услугой, на какую ее смогут склонить. Имеет место самый настоящий заговор. Она (Эмма Куломб. — О.Б.) в бешенстве из-за появления м-ра Лейн-Фокса и тех полномочий, которыми вы наделили Правление…

Уже некоторое время эта женщина ведет регулярные закулисные переговоры с врагами нашего дела, некими падре… Она надеется получить от них больше 2000 рупий, в случае если поможет им развалить или хотя бы очернить Общество, бросив тень на его основателей. Отсюда намеки на "люки" и на фокусы. Более того, когда потребуется, люки будут обнаружены, поскольку их уже какое-то время готовят… Держите все сказанное выше в строжайшем секрете, если хотите оказаться сильнее. Пусть она не подозревает, что вы об этом знаете, но если хотите моего совета — будьте благоразумны. Однако действуйте без промедления".

Е.П. Блаватская

Тогда же в мае супругов Куломб уволили, а дальше произошло то, о чем предупреждали Учителя. Куломбы прямиком направились к христианским миссионерам Мадраса, поскольку те ненавидели Блаватскую за ее участие в возрождении у индийцев интереса к своим исконным религиям, рассчитывали обратить тех в свою веру и готовы были хорошо заплатить за компрометирующую информацию.

Такой информацией стали поддельные и порочащие Елену Петровну ее "письма" к Эмме Куломб, написанные якобы Еленой Петровной, а на самом деле, Алексисом Куломбом, имевшим с ней очень похожий почерк. В дополнении к письмам умеющий хорошо плотничать Куломб соорудил в стенах комнат отсутствовавшей тогда в Адъяре Блаватской тайные отверстия, люки, через которые она, как утверждали, Куломбы, получала, с помощью все той же Эммы Куломб, поддельные письма Учителей. Дело в том, что сама Елена Петровна, в силу открытых психических центров, не нуждалась для общения с Учителями в рукописных посланиях, а общалась с ними по духовному каналу, телепатически, а ученики и сотрудники, как, например, Синнетт, Олькотт, Гартман и другие, именно излагали свои мысли на бумаге, прежде чем письмо отправлялось Учителям. Ответы же получали они также в письменном виде, и доставлялись они разными способами: иногда письма приносили посланники Махатм, иногда письма материализовывались в том месте, где находился в настоящую минуту адресат, но чаще всего для таких материализаций использовался "почтовый" ящик, киот, в личной комнате Елены Петровны. Экономка Эмма Куломб, имевшая доступ во все помещения адъярской штаб-квартиры Общества, знала о назначении этого ящика и с помощью мужа устроила дело так, чтобы все выглядело как система для фабрикации Еленой Петровной феноменов, и что они сами помогали ей производить их. Летом 1884 года, уже после того, как Куломбов уволили, в штаб-квартиру Теософского общества являлся директор Христианского колледжа Мадраса и просил разрешения осмотреть комнату с "люком" и киот, и когда ему было в этом отказано, неожиданно признался(!), что заплатил Куломбам за "работу" около ста рупий. Надо сказать, что "письма" Елены Петровны, за которые Куломбам также было заплачено, впоследствии никогда, нигде и ни в каком виде не предъявлялись ни общественности, ни самой Елене Петровне, не публиковались даже выдержки, хотя собственно на этих письмах и строились все обвинения против нее. Однако нашлись — не без давления на них Ричарда Ходжсона, впоследствии расследующего это дело в качестве представителя Общества психических исследований, — "эксперты", менявшие несколько раз свое мнение, но в конце концов объявившие о том, что и письма к Эмме Куломб, и письма Махатм к сотрудникам Теософского общества написаны одним и тем же человеком — Еленой Петровной Блаватской.