Время шло, реакции на требование комиссара не замечалось. Из домиков никто не выходил, из револьверов не палили. На участок выпустили собак: не могли же, в самом деле, стрелявшие испариться! Но тут одна из собак остановилась как вкопанная и подала голос. Проводник нагнулся и поднял с земли мужской пиджак Сухой — с влажных грядок от росы! Значит, бросили его здесь совсем недавно. Ищейка покрутилась немного на месте и взяла след.

Полицейские с оружием в руках побежали за ней. Где-то среди грядок собака остановилась и принялась разгребать землю. Комиссар осветил почву и обнаружил свежий след сапога, а совсем рядом с ним — хорошо замаскированный люк. Один из полицейских рванул крышку вверх, и яркие лучи нескольких карманных фонариков ослепили троих мужчин, испуганно сжавшихся в своем укрытии.

Никакого сопротивления они больше не оказывали, с готовностью отдали полицейским свое оружие — два старых револьвера — и безропотно позволили надеть себе наручники. Это были трое эмигрантов из Никарагуа.

Несколько часов спустя результаты анализа были уже в распоряжении комиссара. Они свидетельствовали, что личинки насекомых, эта белые червяки из земельной ямы на огороде и те, что были на воротнике рубашки покойного — одного и того же вида. Пробы в точности соответствовали друг другу по процентному содержанию железа и по бумажным частицам. В довершение всего оказалось, что Медрано был убит ножом, который нашли за перегонным аппаратом в подвале.

На вопросы, кто именно их троих никарагуанцев заколол Рикардо Медрано, кто стрелял в него и где может находится это огнестрельное оружие, эксперты ответить не смогли. Все отпечатки пальцев с рукоятки ножа были заботливо стерты. Не внес ясности в дело опрос обвиняемых, поскольку никарагуанцы постоянно путались и противоречили друг другу в своих показаниях. Ясно было только, что преступление они совершили сообща, а за это держать ответ им прошлось тоже сообща.

Это дело, над расследованием которого пришлось потрудиться немалому числу высококвалифицированных экспертов, оказалось в конце концов примитивным убийством с целью ограбления.

Преступники заманили своего знакомого на заброшенный садово-огородный участок и убили из-за набитого деньгами кошелька.

(Файкс Герхард. Большое ухо Парижа. Французская полиция: история и современность. М., 1981).

Ежедневный почтовый поезд Глазго — Лондон имел 8-10 вагонов и, как правило, перевозил обыкновенные письма и посылки. Но примерно раз в месяц к поезду прицепляли специальный вагон с мешками, набитыми банкнотами. Это были банкнота от одного до пяти фунтов стерлингов, изъятые шотландскими банками из обращения как пришедшие в негодность. В Лондоне, в Английском банке, их должны были заменить на новые и затем уничтожить — обычная банковская процедура, содержавшая, однако, некую деталь, оказавшуюся решающей для ограбления: банкноты не были погашены. Повинны в этом консервативные английские банковские предписания, согласно которым кредитные билеты уничтожаются не по отдельности, а сериями, и притом только в Английском банке.

Эта формальная мера предосторожности чревата вместе с тем одной серьезной опасностью: транспорт со списанными банкнотами, отправляемый со всех концов страны в Лондон, не охраняется. Изъятые из обращения и подлежащие уничтожению кредитки не рассматриваются более как ценность.

В 1961 г. мысль об ограблении почтового поезда пришла в голову Брюсу Рейнольдсу. Ему было 43 года. Уже ряд лет он держал солидную антикварную торговлю в одном из фешенебельных кварталов Лондона. В Скотланд-ярде имелась дюжина нераскрытых дел об ограблениях банков и ювелирных магазинов. И по всем этим делам основным подозреваемым значился Брюс Рейнольдс. Много раз его арестовывали, но через несколько дней или недель неизменно выпускали на свободу: доказательств для предъявления Рейнольдсу обвинения всегда не хватало.

В свой последний арест Брюс Рейнольдс познакомился с Джемсом Гриффитсом. Ему было без малого 63 лет, и 40 из них он за ничтожную плату трудился в зарешеченных подвалах Английского банка:, куда со всех концов мира свозили старые банкнота.

Гриффитс с готовностью рассказывал о своей работе. Рейнольдс без труда выведал у Гриффитса все подробности этой транспортировки. Самым главным из того, что он узнал, было: поезда с использованными деньгами не имеют охраны. Просто вагон, в котором их перевозят, особым образом оборудован. В нем нет окон, а только небольшие зарешеченные вентиляторы; двери снабжены специальным механизмом, чтобы воспрепятствовать проникновению в вагон посторонних.

Именно эта беседа впервые навела Рейнольдса на мысль об ограблении почтового поезда.

Полгода потребовалось Рейнольдсу, чтобы со всей тщательностью подготовить грандиозное ограбление, после чего он из сообщников своих прежних преступлений организовал надежную банду, позаботившись, впрочем, чтобы ни один из членов ее не знал всех масштабов задуманного предприятия… Даже его доверенные лица не знали, когда и где будет совершено нападение на поезд.

Рейнольдс требовал от своих людей слепого повиновения, обещав только, что каждый, кто примет участие в «деле», получит не менее 100 тыс. фунтов.

Через посредника он снял одну заброшенную ферму, объяснив своим людям, что здесь после преступления можно будет укрыться под видом сельских рабочих. Он не сказал им только, что через своего человека наведет на их след Скотланд-ярд.

Между тем для себя и двух своих ближайших друзей Рейнольдс подготовил надежный план бегства. Он нанял спортивный самолет, который должен был после ограбления ожидать их на частном аэродроме всего в 800 м от фермы, чтобы доставить затем в Южную Францию.

Этот всесторонне подготовленный и продуманный план начал приводиться в исполнение на заре 8 августа 1963 г. В 3 часа 3 минуты.

На мостике рядом с сигнальной башней Чарльз Вильсон ждал знака своего командира. Его задачей было закрыть черным мешком зеленый сигнал и с помощью лампы от переносного фонаря подать красный. К северу от сигнальной башни находился Джонни Дэли, который должен был по команде Рейнольдса дать желтый свет на предупредительном сигнале.

Еще один член банды, автомобильный гонщик Рой Джемс, сидел на расстоянии мили от места нападения в кабине пятитонного грузовика. На этом грузовике и предполагалось вывезти мешки с деньгами. В Глазго один из людей Рейнольдса наблюдал за погрузкой мешков с деньгами и отправкой поезда, после чего по телефону информировал его, что во втором за локомотивом вагоне с надписью «Royal Mail» и номером М 30204 М находятся 124 мешка. Мешки невозможно было перетащить на себе до ожидавшего в миле отсюда пятитонного грузовика. Следовательно, необходимо было отцепить локомотив с первыми двумя вагонами от остального состава и подогнать их к грузовику.

Поезд остановился. Сам Рейнольдс влез на буфер между вторым и третьим вагоном и расцепил их. После этого он отдал по радио приказ:

— Все в поезд! Едем!

Управлял поездом машинист Джек Миллс, которого заставили это сделать.

Через две минуты тепловоз достиг моста. Рейнольдс распорядился въехать на мост и остановиться так, чтобы вагон с деньгами оказался прямо у места выгрузки. Только теперь двое бандитов принялись взламывать дверь вагона с деньгами. Банковские служащие, дрожа от страха, позволили вытащить себя из вагона и послушно, как велели им замаскированные бандиты, улеглись на насыпь лицом вниз. Выгрузка 124 набитых деньгами мешков не заняла и пяти минут.

Безопасность пути до фермы «Лезерслейд» была обеспечена заранее. Расставив в нужных местах украденные дорожные знаки, главарь банды закрыл этот путь для проезда всех других машин. Грузовик с бандитами и награбленной добычей уже через 20 минут был на месте.

Для начальника сыскной полиции графства Бэкйнгемшир, старшего инспектора. Малкольма Фьютрелла ночь с 7 на 8 августа кончилась в 4 утра 37 минут. В этот час ему по телефону доложили об ограблении почтового поезда. Только к полудню, когда окончательно стало ясно, что местным сыщикам это дело не по плечу, старший инспектор Фьютрелл решил передать дальнейшее ведение его в Скотланд-ярд. Прошло еще несколько часов, прежде чем в Чеддинггон прибыла из Лондона специально созданная комиссия, возглавляемая 49-летним Джеральдом Мак-Артуром.