Несмотря на то, что корыстных убийств было достаточно много, все же профессиональные убийцы составляли исключительное меньшинство, о чем свидетельствуют не только данные официальных полицейских отчетов, но и анализ «блатной музыки»: количество слов, относящихся к этой «специальности», в уголовной лексике очень незначительное и относится преимущественно к общеуголовному жаргону.

В отличие от других категорий, преступник корыстно-насильственного типа имеет меньшее число криминальных специальностей, и его познания и навыки чаще бывают связаны с применением технических средств и подготовкой преступлений. Следует отметать, что его квалификация никогда не считалась высокой в силу более «грубых» способов совершения преступления, что не совсем правильно. В этом лишний раз убеждает анализ преступной деятельности лиц, совершающих разбои, грабежи и вымогательства.

Среди преступников, специализирующихся на открытом похищении имущества (разбой, грабеж), выделились три основные категории: 1) совершающие захват денежных средств на объектах финансовой системы; 2) похищающие имущество граждан в их жилищах; 3) завладевающие автомашинами при нападении на их владельцев. В подавляющем большинстве преступники действуют в составе организованных групп. Степень их подготовки можно отнести к высокой, о чем свидетельствуют такие показатели, как наличие различного вида оружия, технических средств, средств маскировки, способы совершения преступлений.

Оружие использовали (исключая бандитские сообщества) 80 % разбойничьих групп, 40 % грабительских. Преступники, совершавшие разбои, применяли средства маскировки в 40 % случаев. У грабителей этого признака не обнаружено, зато в 40 % случаев их группы действовали с использованием формы работников полиции, что в два раза превышает аналогичный показатель в сообществах разбойничьей «окраски».

Степень квалификации во многом зависит от подготовки к совершению преступлений, которая среди этих преступников оказалась достаточно высокой. Они, например, детально разрабатывали отдельные элементы действий на местности, ликвидировали раненых соучастников в случаях преследования полицией и т. п.

Некоторые особенности выявлены в способах нападения и воздействия на жертву. Например, при нападениях на инкассаторов, работников банков преступники действовали максимально стремительно, затрачивая на преодоление препятствий и завладение денежными средствами в среднем по 4 — 6 минут. Аналогично действовали лица, совершавшие разбои в отношении водителей личного транспорта. В каждом шестом случае они применяли специальные удавки для удушения жертвы.

Несколько иное положение наблюдалось у лиц, специализирующихся на «квартирном» разбое. В 30 % нападений преступники проникали в жилище под видом работников полиции, слесарей, почтальонов. Однако оружие использовали лишь в крайних случаях, вызванных активным сопротивлением потерпевших или вмешательством работников полиции; в 56 % разбоя жертвы подвергались истязанию в целях «добровольной» выдачи материальных ценностей.

В целом степень квалификации этой категории преступников оказалась значительно выше, о чем дополнительно могут свидетельствовать их активность и низкий уровень раскрываемости (50 %). Среди осужденных за разбой с проникновением в жилище 46,6 % лиц совершили два и более преступлений, из них 50 % — свыше четырех.

Следует отметить, что так же, как и квартирные воры, лица, специализирующиеся на этом виде разбоя, ориентированы главным образом на завладение имуществом граждан, живущих на нетрудовые доходы или имеющих, по мнению нападавших, избыток материальных ценностей.

В воскресенье ~ 27 ноября 1689 г. мадам Мазель, вдова почтенного господина де Свонье, вышла из своего четырехэтажного дома, что на улице Каменщиков в Париже, и отправилась в церковь.

Старушка и не подозревала, что под кроватью у нее прячется убийца. Он проник в дом еще в пятницу, однако свое намерение поживиться кое-какой вдовьей наличностью пока все еще не осуществил. Дом и окрестные места он знал как свои пять пальцев. А традиция вдовы собирать каждый понедельник и пятницу веселую компанию для игры в карты была известна ему не хуже, чем хозяйке. Не составляло для убийцы тайны и то, что золото у нее хранится в гардеробном отделении спальни, в шкатулке, ключ от которой днем вдова всегда носит с собой, а ночью кладет под подушку.

Теперь требовалось только терпение да еще надежное убежище. Первого ему было не занимать, а второе нашел прямо под крышей дома. И вот в воскресенье настал наконец его час. Убийца пробрался в находившуюся на втором этаже спальню и спрятался гам под вдовьей кроватью, выжидая, пока горничная не закончит уборку. После этого он испортил колокольчик, с помощью которого мадам Мазель могла позвонить в комнату служанки прямо из постели, и сделал себе шапку из салфетки, найденной в комнате за зеркалом.

Когда дом затих и вдова забылась в сне, он попытался выудить из-под подушки ключ от шкафа, однако мадам Мазель, испуганно вздрогнула, открыла глаза и тотчас узнала его.

«Мадам, если вы закричите, я убью вас,» — сказал мужчина и потребовал деньги. Однако мадам Мазель не оценила всей серьезности положения и потянулась к шнуру колокольчика. Убийца выхватил нож, и, как одержимый, стал наносить ей удар за ударом.

Он бил вдову ножом в лицо, в плечи. Убедившись, что она не подает признаков жизни, мужчина хладнокровно достал из-под подушки ключ, открыл шкаф, затем шкатулку и вознаградил себя пятью или шестью тысячами золотых монет общим весом в несколько килограммов.

Он еще проявил скромность, ибо всего в шкатулке находилось более 10 тыс. ливров золотом и на 15 тыс. ливров драгоценностей. Затем убийца снова запер шкатулку, положил ключ на старое место, забрался на чердак, прежде чем покинуть дом, стянул с себя пропитанную кровью рубаху. Спрятал ее под охапкой соломы. Нe забыл он избавиться и от веревочной лестницы, приготовленной на случай, если придется выбираться через окно.

Так бы все и прошло как по маслу, если бы не досадная неудача: его случайно увидела пожилая женщина, которая помогала время от времени по хозяйству в доме Мазель. Она узнала убийцу и могла бы во многом способствовать своими показаниями быстрейшему расследованию дела, но лейтенант по уголовным делам Дефита игнорировал ее заявление.

Раны, нанесенные убитой, оказались таковы, что ни одна из них в отдельности не могла бы быть причиной смерти. Лишь все в совокупности они привели к столь большой потере крови, что вдова от этого умерла. Дефита осмотрел насквозь пропитанную кровью постель, нашел шапочку из салфетки, которую убийца сделал себе утром, и кусочек кружева жабо. Кроме того, под ногтями убитой обнаружили несколько волосков, явно не с головы мадам Мазель.

На основании этого Дефита пришел к заключению, что убийца боролся со своей жертвой и потерял при этом самодельную шапочку, а вдова вырвала из его головы волосы, Бросился ему в глаза и обвившийся вокруг кроватной ножки оборванный шнур от колокольчика. А когда в каминном зале он разыскал еще и карманный. нож — орудие убийства, тогда дело для него стало уже наполовину ясным.

То, что ключи от платяного шкафа и от шкатулки лежали на своих местах, его не озадачило. Не смутило лейтенанта и то обстоятельство, что ни советник парламента, ни он сам, ни привратник Лебрун не смогли открыть ключом шкатулку, поскольку в нее был вмонтирован секретный механизм, справиться с которым оказалось довольно трудно даже слесарю.

При жизни мадам Мазель никому в свой кошелек заглянуть не позволяла и о величине ее капитала никто толком не был осведомлен, а грабитель-убийца оставил в шкатулке довольно много денег. Поэтому лейтенант решил, что причиной убийства могла быть либо месть, либо старая ненависть.

Правда, близкие родственники покойной намекали на ограбление, а после и вовсе стали утверждать, что исчезли якобы все деньги, однако все это не произвело на Дефита большого впечатления. Он со всей скурпулезностью занялся выслеживанием «вычисленного» преступника.