Действия же самого Колумба после мнимого дезертирства Пинсона кажутся нелогичными: он отнюдь не спешил нагнать беглеца, отправившегося в страну золота, а в течение почти двух недель продолжал идти вдоль берегов Кубы, заходя чуть ли не в каждую бухту. Правда, у этого изобилующего рифами побережья, где дули переменные ветры – бризы, он чувствовал себя неуверенно и не хотел рисковать, боясь посадить суда на мель.

«Санта-Мария» и «Нинья» осторожно шли на восток вдоль прекрасных берегов Ориенте. Высокие горные хребты, подступавшие к самому морю, и реки, текущие между ними, создавали большие удобные бухты, в которых, по словам Колумба, могли бы уместиться все корабли Испании. Окинув внимательным взглядом окрестные горы, адмирал заметил на склонах великолепный лес с огромными соснами, пригодными для постройки кораблей. Из них, – писал Колумб, – выйдут мачты и палубные доски для самых больших кораблей Испании. Адмирал заметил здесь также дубы и нашел реку, на которой можно было без труда установить пилу, работающую от водяного колеса.

5 декабря Колумб достиг восточной оконечности Кубы – мыса Маиси, который он назвал мысом Альфы и Омеги (Начало и Конец), приняв его за крайнюю точку Азиатского материка, где, по его мнению, кончается Восток и начинается Запад.

Отсюда адмирал заметил на юго-востоке гористую землю и уже на следующий день достиг нового большого острова, который индейцы называли Гаити, Здесь подымались высокие горы, покрытые чудесным лесом; здесь простирались обширные плодородные долины и текли полноводные реки. Ночью весь остров сверкал огнями костров – новая земля была густо населена.

Рыба, пойманная матросами, походила на испанскую, с гор дул свежий ветер, принося прохладу, слышалось пение соловья – все напоминало морякам далекую родину. Вот почему Колумб назвал этот остров Эспаньолой – маленькой Испанией и торжественно присоединил его к владениям королей Кастилии и Арагона.

Живописный плодородный остров. – Пугливые, но радушные туземцы. – «И они годны на то, чтобы ими повелевать…» – Алчные, ненасытные испанцы. – Гибель «Санта-Марии». – Основание форта Навидад. – Белые боги говорят на языке пушек. – Встреча с «Пинтой». – Золотая река и сирены. – Первое вооруженное столкновение.

Обе каравеллы, беспрерывно измеряя глубину, медленно и осторожно продвигались вдоль берега Эспаньолы. Они огибали мысы и заходили в многочисленные бухты. Колумб был очарован красотой острова. На живописных берегах зеленели рощи, ветви деревьев ломились под тяжестью плодов, и адмиралу казалось уже, что среди них немало различных пряностей.

Никакими словами нельзя было выразить прелесть Эспаньолы.

«Страна эта довольно прохладная и настолько хорошая, что не хватает слов для ее описания… – писал Колумб. – Во всей Кастилии не найдется такого уголка, который по красоте и приветливости мог бы сравниться с этой страной. И вся Эспаньола… сплошь возделана, как долина Кордовы…».

Местные жители казались еще более робкими и пугливыми, чем на других островах, и в панике убегали в лесные заросли, лишь только испанцы показывались на берегу.

Колумб применил уже испытанный метод: он велел изловить нескольких индейцев, одарить их и отпустить обратно на берег.

Матросы высадились на берег и вскоре привели на судно пленницу – красивую обнаженную девушку, уши и нос которой украшали массивные золотые подвески. Это была обнадеживающая находка: значит на острове есть золото! Туземку щедро одарили бусами, серьгами, кусками пестрой материи, и она не захотела покидать корабль и расставаться с гостеприимными пришельцами. С большим трудом удалось высадить ее на берег, Колумб правильно рассчитал, что подарки и добрые вести, которые молодая женщина доставит своим соплеменникам, развеют их страх, островитяне станут приходить к кораблям, и испанцы смогут узнать, чем богат этот прекрасный, плодородный, густо населенный остров. К тому же с индейцами следовало установить хорошие отношения: хотя они и были слабо вооружены, но, напав большой толпой, могли уничтожить горстку чужеземцев.

Радушная встреча на Эспаньоле (по старинной гравюре).

Вскоре матросы обнаружили большое селение, около тысячи хижин, где жило несколько тысяч индейцев. При приближении испанцев они все покинули свои жилища и скрылись в лесу. Один из индейцев, привезенных Колумбом с Кубы, бросился за ними и стал всячески расхваливать белых богов, которые раздают красивые вещи. Тогда островитяне стали робко приближаться к испанцам, в знак смирения сложив руки на голове.

Постепенно от страха не осталось и следа, и туземцы стали приносить белым людям дары. Испанцы были восхищены их радушием и красотой. Возвратилась в деревню и недавняя пленница – соплеменники почтительно несли ее на плечах. Оказалось, что это дочь их вождя. Отношения индейцев с испанцами стали еще сердечнее.

И все-таки испанцы были разочарованы: на этом острове тоже не было больших, богатых городов, и люди, нищие и голые, питались плодами, кореньями, рыбой и дичью.

Каравеллы Колумба отправились дальше на восток вдоль северного берега Эспаньолы. 16 декабря во время сильной бури мореплаватели встретили посреди одного из заливов маленькое каноэ с одиноким гребцом. Испанцы были поражены ловкостью и отвагой индейца. Его вместе с суденышком подняли на борт «Санта-Марии» и, богато одарив, отпустили вблизи его родного селения. Вскоре на берегу собралось около пятисот туземцев вместе с их вождем касиком, которого испанцы называли королем.

Многие индейцы подплывали на своих челнах к кораблям, бросившим у берега якоря, но, по словам Колумба, не привозили с собой решительно ничего, если не считать воткнутых в нос и уши зерен чистейшего золота, которое они охотно отдавали морякам.

Колумб приказал принимать гостей с почетом, потому что это, мол, самые лучшие и самые смирные люди на свете.

«Нет у них оружия, и они наги и не изобретательны в военных делах и так трусливы, что тысяча индейцев не отваживается лицом к лицу встретиться с тремя испанцами. И они годны на то, чтобы над ними повелевать и принуждать их работать, сеять и делать все, что будет необходимо».

Посетил корабль и местный касик – юноша двадцати одного года – со своими советниками-старейшинами племени. Адмирал оказал молодому вождю должные почести, усадил за стол и угостил кастильскими кушаньями и напитками, но юноша едва прикасался к угощению, передавая его своим спутникам. Все это он делал с удивительным достоинством, без единого лишнего слова. Индейцы почтительно и без промедления выполняли все его приказания.

На прощанье касик подарил Колумбу две плитки золота и пояс, а он в свою очередь дал гостю кусок сукна, янтарные бусы, красные башмаки и флакон благовонной воды.

Испанцы выменяли у туземцев не слишком много золота, но индейцы знаками показали, что желтого металла много на ближнем острове Тортуге и также на острове Банеке, или Бабеке, до которого отсюда всего лишь два дня пути на восток. По словам индейцев, один из островов сплошь золотой, а на других золота так много, что его собирают, просеивают через сито, а потом плавят и выделывают слитки и разные вещицы.

Золото – этот идол испанцев – манило к себе Колумба, толкало на поиски фантастического острова. Каравеллы шли к нему, а он, если верить указаниям индейцев, не только не приближался, но оказывался все дальше и дальше.

Повсюду на берегах заливов и бухт испанцы наталкивались на большие селения. Толпы индейцев приносили белым пришельцам дары и делали это, по свидетельству Колумба, с таким удовольствием и радостью, что ему это казалось чудом. Невозможно было поверить, что есть на свете люди с таким добрым сердцем, такие щедрые.

22 декабря Колумба посетила депутация от другого касика – Гуаканагари, властвовавшего над большей частью острова, и пригласила адмирала пройти еще к востоку, поближе к резиденции касика, расположенной на самом берегу.