В пути мучимый недугом Колумб, лежа на своей койке, сочинял письмо Фернандо и Изабелле, пытаясь объяснить, что же, собственно, он открыл на сей раз.

В этом письме удивительные по своей прозорливости догадки переплетались с бессмысленным религиозным бредом.

Великий мореплаватель был наделен наблюдательностью. Он интересовался строением берегов, характером морских течений, населением, растительным и животным миром, почвой и ископаемыми. Он первым высказал предположение, что форма островов Карибского моря зависит от направления морских течений. Но в то же время у него никогда не возникало сомнений в правильности церковного учения и в непогрешимости библии. Средневековье крепко держало Колумба в своих путах.

Усердно изучая библию, он пришел к твердому убеждению, что упомянутый в священном писании рай, где обитали первые люди земли Адам и Ева, находился на одном из океанских островов. Желание найти этот чудесный остров не давало ему покоя во время всех его путешествий. Очутившись возле полуострова Пария, Колумб, восхищенный его ароматным воздухом и роскошной тропической растительностью, решил, что близок к заветной цели, но из благоговения не осмелился ступить на райскую землю.

Ошибочные представления помешали ему сделать правильный с точки зрения географии вывод. Ведь могучая река и большое количество пресной воды в заливе свидетельствовали о том, что эта обширная земля – материк. Адмирал же коснулся этого вопроса лишь мимоходом: он, мол, предполагает, что эта земля величайших размеров и что есть еще много иных земель к югу, о которых пока не имеется никаких сведений.

Колумбу первому пришла на ум мысль, что это может быть новый огромный материк, не известный еще ни одному космографу. «Будь это материк, этому дивились бы все ученые мужи», – писал он в судовом журнале. Многие факты давали материал для такого вывода: береговая линия, слишком длинная для острова, потоки пресной воды в проливах и заливе, которые могли появиться лишь при впадении в море могучей реки, протекавшей по обширной территории…

Но является ли этот новый материк продолжением Азии или он отделен от нее проливом? Откуда поступают такие огромные массы пресной воды? Почему здесь жара не так велика, как в восточной части океана, и кожа у людей светлее, чем в экваториальной Африке?

На эти вопросы Колумб отвечал как человек своей эпохи, принимавший церковные догмы за научную истину.

По утверждениям библии, рай находится где-то далеко на востоке в горах, откуда берут начало четыре великих реки. Колумб считал, что достиг восточного побережья Азиатского континента, где Земля имеет возвышение, о чем свидетельствуют низвергающиеся в океан воды. Не те ли это реки, что текут из рая? Не потому ли здесь царит прохлада и цвет кожи людей светлее? Но если эта местность на самом деле выше, то может ли тогда Земля быть шаром?

Великий мореплаватель предался необузданной фантазии:

«Это весьма важные признаки земного рая, ибо такое местоположение соответствует взглядам святых и мудрых богословов, а тому есть весьма убедительные примеры…».

«Я не раз читал, что мир – суша и вода – имеет форму шара, и авторитетные мнения и опыты Птоломея и других, писавших об этом, подтверждают и доказывают подобное… Теперь же, как я уже о том сказал, наблюдались столь великие несоответствия, что я должен заключить, что Земля не круглая и не имеет той формы, которая ей приписывается, а похожа на грушу совершенно округлую, за исключением того места, откуда отходит черенок: здесь Земля имеет возвышение и похожа она на совершенно круглый мяч, на котором в одном месте наложено нечто вроде соска женской груди. Эта часть подобна поверхности груши близ черенка и наиболее возвышенная и наиболее близка к небу, и располагается она ниже линии экватора в океанском море, у предела востока… В подтверждение же этого можно привести все доводы, о которых речь шла выше, когда описывалась линия, проходящая с севера на юг в ста лигах к западу от Азорских островов. При переходе через нее корабли, идущие на запад, постепенно поднимаются к небу, и тогда температура становится умереннее…»

«Священное писание, – говорит дальше Колумб, – свидетельствует, что господь наш сотворил земной рай и водрузил в нем древо жизни, и из него вышли воды ключа, давшие начало четырем главным рекам мира – Гангу в Индии, Тигру, Евфрату и Нилу… Но я не направляюсь туда не потому, что невозможно было бы добраться до наиболее возвышенного места на земле, не потому, что здесь непроходимы моря, а поскольку я верю – именно там находится рай земной, и никому не дано попасть туда без божьего соизволения…».

«Если же не из рая вытекает эта пресная вода, – развивает он свою мысль дальше, – то это представляется мне еще большим чудом, ибо я не думаю, чтобы на земле знали о существовании такой большой и глубокой реки».

И тут же рядом совсем другим тоном он замечает: «И если река эта не вытекает из земного рая, то я утверждаю, что она исходит из обширной земли, расположенной на юге и оставшейся до сих пор никому не известной…».

Это уже ясный намек на не известный тогда южный материк, названный впоследствии Южной Америкой.

Однако Колумб, к сожалению, так и не сделал этого грандиозного открытия и не нанес на карту побережье материка.

По дороге от «рая» к Эспаньоле Колумб заметил, что сильное течение несет корабли вперед, и решил, что он спускается вниз «с высокой морской горы».

19 августа впереди показался остров Эспаньола.

Течение отнесло суда на пятьдесят миль к западу от Санто-Доминго. Колумб по суше послал к брату гонца, и вскоре Бзртоломео вышел на корабле ему навстречу. После радостных приветствий Колумб по спешил узнать, что произошло на острове за два с половиной года его отсутствия.

Ненависть к генуэзцам. – Первое сожжение еретиков в Новом Свете. – Заговор Ролдана. — Донесение Колумба о мятеже и новые планы работорговли. – Унизительное соглашение с мятежникми. – Васко да Гама открывает подлинный морской путь в Индию: – Москитный адмирал. – Обманутые надежды – причина немилости.

Корабли Колумба отправились в Санто-Доминго – столицу Эспаньолы, заложенную Бартоломео в пятидесяти милях от Изабеллы.

Братья адмирала сосредоточили в своих руках всю власть в колонии. Диего был губернатором Изабеллы, Бартоломео – губернатором Санто-Доминго и наместником вице-короля.

Два с половиной года, пока адмирал отсутствовал, Бартоломео управлял островом усмиряя волнение испанцев и индейцев, подавляя, беспорядки и мятежи. У него не хватало денег для уплаты жалованья чиновникам, солдатам и ремесленникам. Но двор требовал, чтобы колония, наконец, содержала себя сама. Бартоломео строил один форт за другим и принуждал индейцев доставлять продовольствие и золото. А монахи тем временем изо всех сил старались обратить туземцев в веру христову. И как только островитяне, ни слова не понимавшие ни по-испански, ни по-латыни, оказывались в состоянии хоть кое-как, хоть с трудом произнести две-три молитвы, святые отцы их тут же крестили. В одном из селений даже построили молитвенный дом. Но вскоре индейцы прогнали монахов из-за их отвратительного поведения и разрушили церковь. Тогда монахи обвинили это племя в осквернении храма господня и святотатстве и велели задержать тех, на кого пало подозрение в разгроме церкви. Объявив этих несчастных еретиками, испанцы стали их допрашивать на своем языке без переводчиков, подвергая жестоким пыткам, и старались вынудить признание и покаяние у людей, которые так ничего и не поняли ни в крещении, ни в предъявленном им обвинении. А потом все эти несчастные туземцы были публично сожжены. Это было первое аутодафе – сожжение еретиков – в Новом Свете.

Когда Бартоломео передал управление Изабеллой своему брату Диего, колонисты, и до того выражавшие недовольство, составили широко разветвленный заговор. Его возглавил бывший слуга адмирала Франсиско Ролдан, ставший к тому времени главным судьей острова. Сам Колумб назначил его на этот высокий пост как человека грамотного. Ролдан считал, что пришла пора избавиться от чужеземцев – ненавистной семьи Колумба. Он надеялся, что адмирал попал у королей в немилость и больше не вернется на Эспаньолу. Судья жаждал захватить власть в свои руки.