Колумб открыл еще несколько небольших островов и все объявил испанским владением, назвав их именами святой девы Марии и кастильских королей. Они ничем не отличались от Сан-Сальвадора – это были такие же равнинные острова, поросшие тропическим лесом и населенные такими же миролюбивыми племенами.

«Эти острова очень зеленые и плодородные, воздух здесь приятен… Желаю продолжать путь и обойти эти земли и проникнуть на многие острова, чтобы найти золото. И так как пленники знаками объяснили, что тут носят золотые браслеты на руках и ногах… то я уверен, что с помощью господа нашего найду золото там, где оно родится», – пишет Колумб.

После двухнедельных скитаний среди бесчисленных мелких островов и рифов Багамского архипелага Колумб 28 октября 1492 года подошел к острову Куба, к его северо-восточному побережью (теперешняя провинция Ориенте) и вошел в устье полноводной реки, которая текла по широкой долине, окаймленной прекрасными горными хребтами. Он назвал эту землю Хуана, по имени наследника испанского престола. После смерти принца острову присвоили имя Фернандино, но в конце концов испанцы стали употреблять старинное индейское название Куба.

Остров был действительно прекрасен. В изложении дневника Колумба ему посвящено немало восторженных слов.

Адмиралу казалось, что он никогда не видел такой красивой земли. Повсюду росли роскошные зеленые леса. Деревья цвели и плодоносили, и цветы и плоды были в великом множестве и разнообразии. Сладкозвучно пели птицы. И там и тут возвышались пальмы с большими листьями, не похожие ни на гвинейские, ни на кастильские.

Колумб не переставал восхищаться красотами тропической природы. Каждый новый островок, каждая бухта, устье реки, берег и гора казались ему прекраснее предыдущих.

«…Он смотрел на роскошный мир тропической природы, как нежный отец в прозрачные глаза своего ребенка», – с восхищением отмечает немецкий историк географических открытий О. Пешель, начисто забывая, какие бедствия этот «нежный отец» принес открытой им стране.

Берега Кубы были изрезаны многочисленными хорошо защищенными, тихими бухтами и устьями глубоких рек. Море было так спокойно, что казалось, оно никогда не волнуется: трава на побережье росла почти до самой воды, чего никогда не бывает на землях, омываемых бурными морями.

Спокойствие прозрачных голубых вод казалось Колумбу вечным: ему не довелось еще увидеть страшные ураганы, циклоны, свирепствующие в этих морях: они вырывают деревья с корнями, вызывают разрушительные наводнения, топят корабли и гонят на равнины морские волны.

Кубинские реки были совсем непохожи на африканские. В Африке текут могучие потоки мутной воды, унося с собой гниющие растения, здесь же реки были глубокие, чистые и прозрачные. В них водилось немало жемчужных, моллюсков и больших черепах.

По жестам индейцев Колумб понял, что земля эта очень велика и ее нельзя обойти на корабле даже за двадцать дней. Тогда он решил, что уже миновал Сипанго и достиг берегов Катая. «Несомненно, что если эта земля – материк, – писал он, – то я нахожусь перед Саито и Кисаем (южными городами Китая)». Куба, по его мнению, была одним из полуостровов провинции Манзи на океанском побережье Азии. Но где же города, где пагоды с золочеными крышами, бронзовые пушки, знатные вельможи в тканых золотом одеждах, где золото и пряности?

Каравеллы испанцев шли вдоль северного берега Кубы, останавливаясь в бухтах и устьях рек, где виднелись индейские селения.

В те времена Кубу населяли три племени индейцев которыми правили касики-вожди и бехики-жрецы, знахари или шаманы. Два племени вели кочевой образ жизни, занимались охотой и рыболовством. Они пользовались грубыми орудиями труда из неотесанного камня, дерева, больших морских раковин и рыбьих костей. Третье племя – таины достигло более высокого уровня развития и занималось земледелием. Поля возделывали всем селением, сообща. Таины выращивали кукурузу, маниок, бобы, земляной орех, тыкву, перец, сладкий картофель, различные фрукты и табак.

Однако щедрая природа острова не была еще так богата, как сегодня. Здесь не зеленели бескрайние заросли сахарного тростника – главного богатства Антильских островов, не было ни банановых плантаций, ни рощ кофейного дерева, ни кокосовых пальм.

Рыболовством и охотой занимались мужчины, а женщины работали в поле. Таины умели делать глиняную посуду, прекрасно резали по дереву, изготовляли из больших раковин орудия труда, плели сети, ткали из хлопка и волокон дерева сейба прекрасные ткани, строили тростниковые или бамбуковые хижины. Испанцы находили у них глиняные статуэтки и маски. В хижинах туземцев жили собаки, не умеющие лаять, и прирученные лесные птицы, но нигде не было домашних животных.

Об островитянах – о гостеприимных, простодушных и доверчивых людях – Колумб отзывался так: «Эти люди покорны и боязливы. Как я уже говорил, они нагие, без оружия и без закона. Земли эти весьма изобильны, здесь во множестве растут „mames“[24] – плоды, подобные моркови, имеющие вкус каштанов, есть фасоль и бобы, но значительно отличающиеся от наших кастильских, встречается много хлопка. Хлопок, однако, тут не сеют. Он растет в диком виде на пустырях и имеет высокие стебли. Я думаю, что собирать хлопок можно здесь в течение всего года… Тут имеется такое множество разных плодов, что нет возможности описать их. И из всего этого можно извлечь пользу… Здесь сеют „ахе“[25] – растеньице с корневищами, как у морковки. „Ахе“ приготовляют, как хлеб: размалывают корни, затем замешивают муку и выпекают ее».

Колумб рассказывает дальше, что после сбора урожая побеги этого растения пересаживают в другое место и из них вырастают по четыре-пять корневищ толщиной с человеческую ногу.

В те времена четыре пятых кубинской земли были покрыты густыми тропическими лесами, и весь этот остров можно было обойти под сенью пальм.

В лесах порхали громадные, похожие на цветы, бабочки; мелькали, переливаясь всеми цветами радуги, насекомые, не уступавшие в красоте великолепным цветам с дурманящим запахом. А цветов здесь было множество, но особенно выделялись своей прелестью орхидеи. В зарослях без устали стрекотали сверчки и цикады.

В устье реки Хибары Колумб приказал бросить якорь и оставался там двенадцать дней. Индейцы, убедившись, что белые не делают им зла, окружили на своих челнах корабли, и вскоре завязалась оживленная меновая торговля.

В ответ на настойчивые расспросы чужеземцев о золоте индейцы утверждали, будто этот металл в больших количествах имеется в глубине острова – на Кубанакане. Колумб решил, что это описанная Марко Поло столица хана Кубилая, и отправил туда двух послов – переводчика Луиса де Тореса, владевшего арабским и еврейским языками, и одного из моряков, которому довелось побывать в Гвинее у негритянских вождей. Послам дали с собой письмо испанских государей и дары для великого хана, а также стеклянные побрякушки и пестрые лоскуты материи для обмена по дороге на пищу. Посланцев сопровождали двое индейцев.

Можно ли представить более злую иронию судьбы: великий мореплаватель искал на Кубе путь к городу, находившемуся совсем на другом конце света, и хотел попасть к хану монголов, династия которого свыше ста лет назад была свергнута и изгнана из Китая.

Там, где теперь расположен город Ольгино, посланцы увидели селение из пятидесяти хижин, крытых пальмовыми листьями. Индейцы встречали их как пришельцев с неба. Вождь устроил в их честь пир, туземцы целовали им руки и ноги и приносили всякие дары. Испанцы были восхищены сердечным приемом, но Торес в тревоге обнаружил, что никто из этих краснокожих не владеет арабским языком и никто не слыхал о богатых городах с каменными домами, в которых живут купцы и могущественные правители.

Индейцы потчевали чужеземцев кассавой – хлебом из муки маниоки, – испанцы уже отведали его на островках Багамского архипелага, – и испеченными в золе костра ароматными мучнистыми плодами, которые они выкапывали из земли. Так европейцы познакомились с картофелем.