Эту первую встречу с народом чужой земли адмирал описал так:
«Поскольку они держали себя дружественно по отношению к нам и поскольку я сознавал, что лучше обратить их в нашу святую веру любовью, а не силой, я дал им красные колпаки и стеклянные четки, что вешают на шею, и много других малоценных предметов, которые доставили им большое удовольствие. И они так хорошо отнеслись к нам, что это казалось чудом. Они вплавь переправлялись к лодкам, где мы находились, и приносили нам попугаев, и хлопковую пряжу в мотках, и дротики, и много других вещей и обменивали все это на другие предметы, которые мы им давали, как, например, на маленькие стеклянные четки и погремушки. С большой охотой они отдавали все, что у них было.
Но мне показалось, что эти люди бедны и нуждаются во всем. Все они ходят нагие, в чем мать родила… И все люди, которых я видел, были еще молоды, никто из них не имел более тридцати лет, и сложены они были хорошо, и тела и лица у них были очень красивые, а волосы грубые, совсем как конские, и короткие. Волосы зачесывают они вниз на брови, и только небольшая часть волос, и притом длинных, никогда не подстригаемых, забрасывается назад».
Богослужение на берегу (по старинной гравюре).
Цветом кожи они напоминали Колумбу гуанчей – коренных жителей Канарских островов: они были не черны, не белы и не слишком темны; их тела или только лица были разрисованы красной или черной краской. Они не носили и не знали железного оружия: когда испанцы показали им свои шпаги, они схватились за лезвия и порезались.
На другое утро каноэ-челноки индейцев, выдолбленные из цельного ствола дерева, окружили каравеллы. Некоторые каноэ вмещали по сорок-пятьдесят человек, но были и совсем маленькие, с одним гребцом. Туземцы ловко орудовали веслами, похожими на лопаты, которыми сажают в печъ хлеб.
Адмирал захотел поближе осмотреть открытую им землю. Это был большой, равнинный остров; местами рос густой лес, среди деревьев летали разноцветные попугаи.
Испанцы прошли на шлюпках вдоль берега острова и увидели несколько селений. Их жители громкими криками призывали своих соплеменников: «Идите, смотрите – вот посланцы небес, несите им пищу и питье!»
Могли ли подумать эти простодушные, гостеприимные люди, что так называемые посланцы небес через несколько лет будут охотиться за ними как за дикими зверями по всему архипелагу; станут увозить их в испанские колонии, что их превратят в рабов и заставят нырять в море за жемчугом и надрываться на непосильной работе на золотых и медных рудниках, где эти несчастные быстро перемрут? И к 1520 году на Багамском архипелаге не осталось ни одного индейца. Острова опустели. Мертвые и покинутые лежали они посреди океана и никто уже не мог указать, где впервые сошел на берег первооткрыватель Америки Христофор Колумб.
Но пока что индейцы ни на этом, ни на других островах не подозревали ничего дурного. Они оказывали пришельцам почет и уважение, преклонялись перед ними, даже обожествляли их. Ведь древние легенды всех индейских племен, от Антильских островов до Мексики и Перу, предвещали, что когда-нибудь с Востока придут божественные существа – сыны солнца, которые принесут с собой радость и счастье. Простодушным островитянам казалось, что древняя легенда наконец-то стала действительностью и сыны богов приплыли к ним на солнечных кораблях.
«И они благодарили бога, бросаясь на землю, воздевали руки к небу и призывали нас к себе», – записано в дневнике Колумба.
Но адмирала больше всего интересовало золото: «Я же был внимателен к ним и упорно дознавался, имеют ли эти люди золото. Я видел, что у некоторых кусочки золота воткнуты в отверстия, которые они для этой цели проделывают в носу. И, объясняясь знаками, я дознался, что, плывя на юг, я встречу в тех местах одного короля, у которого есть большие золотые сосуды, и король этот имеет очень много золота».
Для индейцев золото не имело реальной ценности.
Считая, очевидно, этот металл волшебным, так как он не менялся с течением времени, они носили кусочки золота в носу, губах и ушах для защиты от злых духов. Индейцы охотно, без всякого сожаления меняли золото на всякие безделушки, даже на осколки стекла и черепки глиняной посуды. Зато, испанцы в поисках драгоценного металла заглядывали в нищие хижины, жадно хватались за любой, даже самый маленький кусочек благородного металла. Но золота здесь было мало.
Из рассказов индейцев можно было понять, что оно попадает сюда издалека, его добывают на каком-то большом острове, И адмирал решил отправиться дальше на юго-запад. Оставаться у этих нищих людей не имело больше никакого смысла. Колумба интересовали также и пряности, но ни на Сан-Сальвадоре, ни на других близлежащих островах их не было и в помине.
Туземцы говорили, что дальше к югу есть еще острова и среди них большой остров Куба, где много желтого металла.
Представления Колумба о географии были такие же путаные, как и в начале путешествия. Он ни на миг не усомнился в том, что его каравеллы достигли именно Индии, то есть Восточной Азии, и что Сипанго и страна великого хана – Катай находятся где-то рядом. Вот почему он назвал обитателей острова «индейцами» (indios) – жителями Индии. Это название как своеобразный памятник ошибке Колумба сохранилось до наших дней. Впоследствии острова Карибского моря стали называть Вест-Индией, или Западной Индией, а настоящую Индию – Ост-Индией, или Восточной Индией.
Захватив силой нескольких индейцев, чтобы они служили ему в качестве проводников, Колумб стал продвигаться между островами Багамского архипелага дальше на юг. Нельзя отказать ему в известной наблюдательности, которая ярко проявлялась при описаниях природы:
«Тут много озер и вокруг них чудесные рощи. И как все другие острова, этот остров весь зеленый, и травы здесь как в Андалусии в апреле, и поют в лесах птицы, и человеку, который сюда попал, не захочется уж покинуть эти места. Затмевая солнце, летали здесь стаи попугаев, и было, кроме того, на диво много других птиц, самых разнообразных и во всем отличных от наших.
…Рыбы здесь настолько отличаются от наших рыб, что кажется это чудом. Иные похожи на петухов и имеют тончайшую расцветку – тут и синие, и желтые, и красные, и все иные тона, другие же расцвечены на много ладов… Тварей я не видел здесь никаких, если не считать попугаев и ящериц. Корабельный мальчик говорил мне, будто он видел большую змею. Ни овец, ни коз, ни других животных я не видел…».
По свидетельству Колумба, на одном из островков испанцы пронзили пиками змею семи пядей в длину с короткими лапами. Очевидно это была игуана – большая ящерица, мясо которой у островитян считалось деликатесом.
Первое время индейцы, завидев корабли, в панике покидали свои убогие жилища. Тогда испанцы задержали одного туземца, одарили его разными побрякушками, угостили вином и патокой и отпустили на все четыре стороны, чтобы он понес к своим соплеменникам весть о добрых чужестранцах.
Наблюдая робких, миролюбивых островитян, вооруженных лишь короткими деревянными дротиками с костяными наконечниками, богобоязненный, но воинственный католик Колумб решил, что их легко будет обратить в христианскую веру и заставить работать на испанцев, иными словами, крестить и превратить в рабов. Отношение Колумба к индейцам с самого начала было двуличным и вероломным: он превозносил их нрав, добродушие и красоту, но в то же время считал их своей и королевской собственностью.
Однако голые, нищие островитяне ничуть не соответствовали тем представлениям, которые сложились у Колумба при чтении удивительных историй Марко Поло и фантастических рассказов Мандевиля. Ведь Марко Поло ни словом не обмолвился об островах, где под сенью роскошных цветущих деревьев и кустов живут голые, нищие люди.
Адмирал как поэт воспевал открытую им землю, прекрасную, как рай, но в то же время смотрел на нее глазами алчного купца, прикидывая, как бы получить побольше барышей.
