— Если не нравится в монастыре, тогда иди в цирк, - ска­зал я, пораженный его талантами.

— Как же уйдешь, если отец истратил те денежки, кото­рые получил у миссионера? Откуда их взять, если бы даже он захотел их вернуть?

— Сколько же за тебя уплатили? - спросил я с удив­лением.

— Не знаю сколько, — Ромас пожал плечами. — Лошадь наша пала, так вот за эти деньги мы другую купили. Черную, у цыган...

— Так ты в монастыре все же останешься?..

— Не знаю. А куда податься? А ты?.. Убежишь?..

— Может, и убегу! Здесь как-то неуютно... Внезапно мне стало очень грустно, я так затосковал по братьям и родителям, что слезы сами хлынули из глаз...

Утром нас разбудил тихий звон колокольчика. Кто-то резко сдернул с меня одеяло. Я не сразу сообра­зил, где нахожусь. Протерев глаза, увидел, что все ребята стоят на коленях и молятся. Я вскочил и тоже стал на колени рядом с ними.

Перед нами на стене висел большой писанный красками портрет, на котором был изображен основоположник салезианского ордена святой Боско. Лицо его было спокойным, над головой — сияние. Рядом со святым, подобно нам, стояли на коленях несколько юношей. Один из них был негром, дру­гой, чуть посветлее, — метисом, остальные — с узкоглазыми восточными лицами. К коленопреклоненным юношам с одной стороны приближался индус в тюрбане, с другой - индеец, голову которого украшали разноцветные перья. Над ними витали два ангелочка, игравшие на трубах, два других держа­ли полотнище, на котором было начертано: «Omnia instau-rare in Christo» («Все возродим во Христе»).

Вскоре появился Скелтис и отвел нас в часовню.

— Священник Боско зрил в своих видениях также мис­сионеров-литовцев, — объяснил нам Скелтис во время заутре­ни. — Отныне и вы последуете по миссионерскому пути свя­того Боско.

— Слава святому Боско, — ответили мои новые друзья и углубились в молитву.

Молились мы недолго, как кто умел. Но вот Скелтис хлопнул в ладоши, велел подняться в спальню, заправить кро­вати, умыться и вообще навести порядок. Потом отвел нас в трапезную на завтрак. Обступив подковообразный стол, мы вновь перед едой восславили господа. Ели молча. Прошлое словно бы покидало нас.

После завтрака нас повели через площадь Ратуши в кос­тел. В храме было девять великолепных алтарей. Мы шли вразнобой, и наши шаги гулко отдавались под сводами костела.

Подойдя к главному алтарю, мы стали на колени. В окно храма ярко светило утреннее солнце. Алтарь весь сверкал, статуи святых казались прямо-таки живыми.

— Вы зрите вершину Голгофы, а на ней распятого Хри­ста, - объяснял сопровождавший нас миссионер. - У его ног распростерлась Мария Магдалина. Она была большая грешни­ца, но, услышав проповеди Христа, осознала свои заблуж­дения, раскаялась, исповедовалась, и грехи ее были отпу­щены. И вы пойдете по пути Христа, неся людям исцеление и благодать.

— Мария Магдалина была любовницей Христа, - шепнул мне на ухо Ромас. - А всего она любила три сотни мужчин.

— Откуда тебе это известно? — спросил я с интересом, боясь лишь, как бы наше перешептывание не заметил Скел­тис. — Врешь ведь!

— Видит бог, не вру, — Ромас ударил себя кулаком в грудь.

— Откуда ты это знаешь? Кто тебе говорил?

— Один безбожник. Говорю тебе, что слышал, как без­божники рассуждали об этом. А они о боге знают больше, да и больше рассказывают, чем ксендзы. Гораздо больше. Они даже умнее моего дяди настоятеля...

А миссионер продолжал объяснять:

- Чуть поодаль стоят ученики Христа - апостолы. Они распространяли Христово учение, были первыми миссионера­ми. И вы решили последовать их примеру. За миссионерскую деятельность апостолов Филиппа и Андрея язычники распяли, как Христа.

— Неужели и нас это ждет? — спросил я с беспокойством Ромаса, словно он все знал и мог объяснить.

— Не знаю, — пожал тот плечами.

— Ближе всего к Христу стоит апостол Симон, — продол­жал свой рассказ Скелтис. — Это один из преданнейших уче­ников Христа. Распространяя христианскую веру, он обошел многие страны. Толпы людей следовали за ним. Мстя ему за это, язычники пронзили Симона копьем. А вот одесную Христа святой Иоанн Креститель. Он долго жил отшельником на скале, питался кореньями и прикрывал свое тело звери­ными шкурами. Это он стал призывать людей следовать по пути истинному. Именно он окрестил Иисуса Христа. За свои радения о приобщении людей к христианству он также тяжко пострадал. Помолимся же и попросим святых апостолов, что­бы они вдохновили нас, придали стойкости тем, кто готовит­ся проповедовать и распространять учение Христово.

Меня уже не манили дальние страны. Я не хотел даже воз­носить молитвы первым миссионерам - апостолам. А если доведется столкнуться с язычниками... Ведь им ничего не сто­ит и нас распять на кресте или разрезать на куски. И мне по­чудилось, что вокруг нас понаставлено множество крестов. На одном из них распят я, на другом — Ромас.

— Убегу из монастыря, — не выдержав, шепнул я в испуге на ухо Юодейкису и оглянулся. Я знал несколько выходов из базилики, ведь меня здесь обучали катехизису. И дом наш недалеко от базилики. Если отец и вздует как следует, то это все же лучше, чем быть распятым на кресте.

— Не переживай, все это происходило очень давно, — ободрял меня Ромас. — Вряд ли мы повстречаем язычников... В наше время, рассказывал один безбожник, есть всякие ре­лигии. Все люди почитают богов, только все — разных. Наш бог самый что ни на есть лучший, поэтому его на других ме­нять не станем. Так учит миссионер Скелтис.

Я успокоился.

— А сейчас пройдемте на середину храма, — сказал Скел­тис. — Вы увидите фрески, рассказывающие о жизни других учеников Христа.

Мы неторопливо прошли к середине костела и сели на скамьи. Скелтис поднял руку и, указывая на одну из фресок, сказал:

— Видите там наверху картины? На них изображены луч­шие ученики нашего спасителя Петр и Павел. Когда Христос воскрес и вознесся на небеса для вечной жизни, Павел был одним из фарисеев[2], которые преследовали первых христиан в Палестине. В то время Павел назывался еще Савлом. По по­ручению фарисеев он отправился в столицу Сирии город Да­маск, чтобы схватить христиан. Внезапно с небес разлился дивный свет и послышался голос Христа: «Савл, Савл! Что ты гонишь меня?» Потрясенный Савл, прибыв в Дамаск, не только не преследовал христиан, но и сам принял крещение. Его нарекли Павлом, и он стал распространять христианство. Павел проповедовал на Кипре, в Малой Азии, в Эфесе. За это его несколько раз бросали в темницу, избивали камнями, истязали плетьми. Однако Павел не отрекся от христианской меры.

В этих же краях проповедовал учение Христа и его люби­мейший ученик — апостол Петр. Фарисеи его также преследо­вали, а потом римляне схватили Павла и Петра и приговорили к смерти. На Ватиканском холме в Риме апостола Петра рас­пяли на кресте вниз головой, а Павлу там же отрубили голо­ву. Но голова его вновь приросла. Отрубили еще раз. Голова вновь очутилась на своем месте. И только в третий раз голова Павла была отрублена насовсем. Но многие из палачей, по­раженные увиденным чудом, обратились в христианство... Позднее на том месте, где были замучены апостолы, папы соз­дали Ватиканское государство. И вам доведется побывать в нем. Мои возлюбленные отроки, будете ли вы преданы Иисусу Христу? — торжественно вопросил миссионер, сверля нас испытующим взглядом.

— Будем! Будем! — ответили ребята, и их молодые голоса отражали высокие своды костела.

Я опустил голову и крепко сжал губы. Не миссионером, а инженером хотел я стать. Гораздо лучше строить дома, про­кладывать железные дороги, чем читать людям проповеди.

А Скелтис продолжал нас испытывать:

— Не побоитесь умереть за Христа?

— Не побоимся! — звучал решительный ответ.

— Будете послушны повелениям святого отца?..

— Будем послушны!

— Я верю в вашу преданность церкви, — произнес с умиль­ной улыбкой миссионер. — А теперь пойдемте в часовню свя­того Иоанна. Там мы увидим ангелов, которые будут сопро­вождать вас в дальние страны. Они будут вашими верными хранителями.